Чайна Мьевиль «Рельсы»

Роман «Моби Дик, или Белый Кит», как известно, был признан мировой классикой и шедевром американской литературы далеко не сразу: до пика своей славы автор не дожил. Зато сейчас Герман Мелвилл крутится в гробу со сверхзвуковой скоростью, как Петька и Василий Иванович в известном анекдоте. Года не проходит, чтобы кто-нибудь из писателей-фантастов не обратился к его роману: в гонку включались Рэй Брэдбери и братья Стругацкие, Артур Кларк и Роберт Сильверберг, Филип Фармер и Онджей Нефф, Грей Ф.Грин и Джон Лав…

Не удержался и британец Чайна Мьевиль, который, как и все его единомышленники, «новые странные», питает особую страсть к экзотическим коктейлям и пёстрым коллажам из научной фантастики, фэнтези, мистики, хоррора, стимпанка и натуралистической прозы. Но такой парадоксальный и внутренне непротиворечивый мир, как в «Рельсах», британский фантаст описывает, пожалуй, впервые. Правда, как положено матёрому нонконформисту и профессиональному революционеру, в свою историю Мьевиль вложил изрядную порцию сарказма — насмешку не столько над Мелвиллом, сколько над сочинителями бесконечных ремейков и «вариаций на тему».

В «Рельсах» есть всё, чего мы ждём от авантюрного романа о морских приключениях: пираты, сокровища, карта, которая ведёт на край обитаемого мира, затерянные острова и экзотические страны, яростные схватки с чудовищами из глубин, суда, потерпевшие крушение, дружба и предательство, загадки и тайны. Только вместо пенных океанских валов архипелаги и континенты в этом мире соединяет безбрежное рельсоморе, а бороздят его не галеоны и каравеллы, а поезда всех типов и размеров, от составов на ручной тяге до футуристических локомотивов с термоядерными двигателями.

Земля, по которой проложены рельсы, куда опаснее, чем океанские воды: ядовитая, токсичная, она к тому же густо нашпигована хищниками-переростками, от голых земляных крыс размером с человека до землероек длинной с десяток вагонов. За этими созданиями охотятся кротобойные поезда, которыми правят бессчётные «капитаны Ахавы», сплошь одержимые навязчивыми идеями. Один готов поставить жизнь на кон, чтобы загарпунить чудовищного хомяка-мутанта, другой проводит десятилетия в бесплодных поисках жука размером с трёхэтажный дом или огромной плотоядной черепахи… И каждый однорукий или одноногий философ видит в предмете своей одержимости некий знак, символ, метафору, материальное воплощение той или иной абстрактной идеи.

Бесстрашный лоцман Чайна Мьевиль уверенно прокладывает путь локомотива своей истории по легендарному, мифологическому пространству, сквозь «территорию смерти» — по терминологии Владимира Проппа. Мимо гигантских птиц Синдбада-морехода. Мимо Сциллы и Харибды Одиссея, органично вписанных в техногенный постапокалиптический ландшафт. К кульминационной встрече с железным ангелом, стерегущим врата Рая, — и к логичной, но абсолютно непредсказуемой развязке.

«Рельсы» адресованы в первую очередь сверстникам Шэма, «читателям старшего школьного возраста», так что автор обходится без традиционных провокаций, подначек и откровенных сцен. Ирония тут приглушеннее, намёки тоньше, чем во взрослых книгах Мьевиля, — но и взрослую публику ждёт несколько приятных сюрпризов. Философия, семиотика, антропология — каждая из этих дисциплин идёт в дело, однако роман отнюдь не перегружен заумными отступлениями. Всё на своём месте, детали механизма прекрасно притёрты друг к другу, ни одной лишней шестерёнки.

Хотя играм с языком в «Рельсах» можно посвятить отдельную большую статью. Многое о мире романа говорит, например, чудовищная мешанина из валлийских, индейских, африканских, индонезийских имён и топонимов. Можно предположить, что когда рельсоморе затопило большую часть мира, племена и народы, вытесненные на обочину истории, взяли наконец долгожданный реванш. Любопытная деталь: во всём романе союз «и» (английское and) заменён у Чайны Мьевиля на знак «&». Автор даёт вполне логичное обоснование такой замене, хотя с непривычки это слегка раздражает — и порядком замедляет чтение.

С тех пор, как человечество встало на рельсы, опасности & страхи, таящиеся под землёй, а также их неодолимая притягательность вошли у людей в легенду. На островах нормального уровня есть, конечно, свои хищники… Но они лишь малая часть экосистем твёрдой земли, так сказать, навершия многосоставных пирамид животной жизни. А те предусматривают разные типы поведения живых существ, не только агрессию, но & кооперацию, & симбиоз, & даже нежность. Жизнь под землёй, напротив, отличается прямолинейной строгостью отношений. Там каждый норовит сожрать другого.

Но, если не прислушиваться и не приглядываться, всё это не бросается в глаза. Если вы предпочитаете следить исключительно за перипетиями сюжета, не отвлекаясь на всякие там философские абстракции, роман позволит и такое прочтение.