Антология «Царствие хаоса»

The End Is Now
Межавторская антология
Составители: Джон Джозеф Адамс, Хью Хауи
Жанр: апокалиптическая фантастика
Выход оригинала: 2014
Переводчики: К. Егорова, М. Клеветенко, Л. Плостак, Л. Шаугидзе
Издательство: АСТ, 2017
Серия: «Фантастика: классика и современность»
448 стр., 2000 экз.
«Триптих апокалипсиса», часть 2
Похоже на:
антология «Апокалипсис» (2009)
«Антология мировой фантастики. Том 1. Конец света»

Идея редакторов Джона Джозефа Адамса и Хью Хауи — не просто издать очередную антологию постапокалиптической фантастики, а сделать из неё триптих — оказалась настолько нова и плодотворна, что первая часть, «Хаос на пороге», стала в США национальным бестселлером. Люди любят читать о всепланетных катастрофах и гибели миллионов сородичей — вероятно, потому, что хотят ассоциировать себя с теми, кто выжил в этой трагедии, и чувствовать, что любые проблемы мельче конца света им по плечу. Но дело не только в этом: авторы «Хаоса…» писали не столько о падениях астероидов, эпидемиях неизлечимых болезней и стратегиях выживания в этих нечеловеческих условиях, сколько о людях и их моральном выборе. Герои предыдущей антологии располагались на разных ступенях лесенки «отрицание — гнев — торг — депрессия — принятие», и наблюдать за ними, сопереживать им было несложно и увлекательно, несмотря на кромешный ужас происходящего.

По правилам игры, которая продолжается во второй части триптиха, герои новых рассказов должны оказаться в самом жарком аду: действие всех рассказов «Царства хаоса» происходит в разгар всепланетной катастрофы. Какой бы она ни была: эпидемия зомби-вируса, захват Земли инопланетянами, пресловутый астероид, восстание роботов или просто неуклонное перерождение человечества в какую-то совсем иную расу. Это условия, не принимать которые уже не получится, а бороться с ними уже бесполезно. Остаётся только выживать — кто как умеет.

Но, если верить авторам антологии, даже на краю пропасти люди остаются людьми. Они страдают от одиночества — как обладатели иммунитета к неведомому вирусу в рассказах Тананарив Дью «Коллективный иммунитет» и Уилла Макинтоша «Танцы с Бэтгёрл в краю кивающих». Они сходят с ума от невозможности спасти ещё кого-то, кроме себя, будь то родной человек, как в «Плодовых телах» Шеннон Макгвайр, или совершенно незнакомые люди, как в «Изолированном агенте» Дэвида Веллингтона. Они ищут и находят способы искупить свою вину перед человечеством — как герой рассказа Джека Керра «Искупление», чьей работой до катастрофы было сообщать людям результаты смертельной лотереи: кого правительство сможет эвакуировать, а кому придётся принять на себя удар астероида. Приносят себя в жертву, когда выясняется, что даже в прекрасно оборудованном убежище выживут не все (рассказ Хью Хауи «Под горой»). Или, как героиня «Дорогого Джона» Робин Вассерман, между выживанием и чувством собственного достоинства выбирают последнее, добровольно отказываясь от гарантированной безопасности.

Читать рассказ

Рассказ Элизабет Бир «Жизнь всегда преподносит сюрпризы»

 Кот-император |  19.08.2017 |  1999

Постапокалиптический рассказ, героиня которого просто идёт домой, к семье — и пускай привычный мир рухнул, отважную женщину ничто не остановит.

Однако, несмотря на то что пространство катастрофы изобилует прекрасным материалом для сложных, долго не отпускающих читателя этических коллизий, многим авторам этого показалось недостаточно. В «Царствии хаоса» слишком много — больше, чем в предыдущем томе, — шокирующих сцен и неаппетитных описаний. Апофеоз такого подхода — рассказ Джонатана Мэйберри «Сансет-Холлоу», описывающий зомби-апокалипсис с помощью всех штампов жанра: кровь, кишки, поедание заживо. Притом что гораздо сильнее воздействуют на читателя тексты, где конец света оказывается «ползучим» — как, например, в рассказе Нэнси Кресс «Ангелы Апокалипсиса», где появление нового поколения людей, лишённых инстинкта агрессии, уже стало реальностью. Так же неспешно осознают ужас положения герои «Заката музыкальных машин» Меган Аркенберг. А у Кена Лю («Боги не умирают») войны, в которых погибают миллионы людей, вообще происходят где-то за кадром — на первом плане сражение оцифрованных личностей, богов виртуального мира.

Что касается одного из условий составителей (написать для триптиха из антологий такие же связные трилогии из рассказов), то большинство авторов с ним справились. Так что тем, кто читал «Хаос на пороге», будет интересно проследить, как выстраиваются связи в текстах одних и тех же авторов: это не всегда прямые продолжения с теми же героями, чаще это «вбоквелы», иные взгляды на ситуацию. Впрочем, некоторые авторы не стали продолжать свои истории, и в томе появились новые имена — чаще всего интересные и отлично вписывающиеся в концепцию. Единственный рассказ, который вызывает недоумение, — «Автомат» Дэниела Уилсона: совершенно непонятно, что в антологии о конце света делает история об «автоматоне» XVIII века, созданном по образу Петра Великого.

— Всё развивается послойно, — говорила мама. — Интернет-кабели проложены вдоль железнодорожных путей девятнадцатого века, те, в свою очередь, — по следам первых поселенцев, ехавших в своих фургонах по тропам, которые проложили индейцы. Когда мир рушится, рушится он тоже слоями. Мы отслаиваем омертвевшую кожу настоящего, чтобы жить на костях прошлого.
Кен Лю «Боги не умирают»