Алексей Пехов, Елена Бычкова, Наталья Турчанинова

Среди критиков сериалов который год бытует мнение, что цикл книг — это плохо. Мол, и автор теряет свой потенциал, все время прорабатывая одну жилу, и «набор книг» — это хуже, чем «все в одной», и подсаживание читателя на «наркотик» бесчестно для настоящего литератора, думающего о судьбах поколений…

Все это — личное мнение критиков, имеющих, конечно, право на собственный взгляд. Однако реальность сегодняшнего дня такова, что создание циклов совершенно оправдано временем. В позапрошлом и прошлом веке вместо одного тома, выходящего раз в полгода (как сейчас), выпускали ежемесячно, в толстых журналах, по одной главе романа — и это было общепринятой нормой. Сегодня практически ни один человек не готов ежемесячно получать лишь крошечную главу в журнале, чтобы месяц ждать следующей. И журналов таких почти нет.

Да и подобный объем информации — это смехотворно мало для современного человека, который привык перерабатывать сразу большие объемы, получаемые через телевидение, компьютерные программы и интернет. А вот порционно получать большие объемы текста про понравившийся мир — это соответствует современным скоростям восприятия.

Очень важным плюсом цикла является возможность развивать мир от книги к книге. Не давать всю информацию сжато, «кирпичом», а каждый раз приоткрывать новый нюанс. Развивать героя от «серии» к «серии», постепенно меняя его характер, взаимоотношения с другими персонажами, и все больше и больше раскрывая вселенную.

Разумеется, все вышеперечисленное можно попытаться сделать и в сольной книге. Однако сольник все-таки имеет гораздо меньше возможностей погрузить читателя достаточно глубоко в мир, придуманный автором. Лично мы не уверены, что будь «Песнь льда и пламени» и «Гарри Поттер» одной книгой, они бы стали кому-то известны и так любимы читателями.

Сергей и Элеонора Раткевич

Когда-то мы в шутку говорили, что все авторы делятся на бродяг, жонглеров и садоводов. Особенно явно, с нашей точки зрения, это шутливое разделение относится к авторам сериалов.

Бродяги создают для каждой книги новый мир (ну, или хотя бы страну) и новых героев. Если это бродяга создает сериал — то этот сериал будет состоять из отдельных книг, объединенных только общим героем (в крайнем случае — командой героев). Бродяги, а с ними и герой, никогда не возвращаются «на место приключения». Да и зачем? Проблема успешно решена — преступление раскрыто, Черный Властелин повержен, мир спасен… или, наоборот, разрушен, это уж как получилось — и герой отправляется «приключаться» дальше.

Жонглеры — дело иное. Они могут долго петлять и кружить по градам и весям — но нет-нет, а заглянут в полюбившийся городок, где они так славно выступали лет десять назад. Здесь они могут выступить снова — с новой, а то и старой, но хорошо забытой программой — и обнаружить, что любимый трактир закрылся, ратушу перестроили, первая красавица располнела, зато бывшая дурнушка стала просто красавицей, а взамен убитого дракона в городе появилась такая администрация, что впору снова брать меч-кладенец… В отличие от бродяг, жонглеры возвращаются. И мы видим мир их глазами заново — зачастую с самой что ни на есть неожиданной стороны.

Садоводы, разумеется, возделывают свой сад. А это дело долгое, и притом решительно невозможно насадить весь сад одновременно. Вот появилась клумба… и еще одна… а вот в совершенно противоположном уголке будущего сада высажены кусты шиповника… возник фонтан посредине сада… все это на первый взгляд существует пока еще как бы по отдельности, и садовода нетрудно спутать с бродягой — но вот мало-помалу сад начинает заполняться все новыми и новыми деревьями и кустами, в нем все больше цветов, появляются дорожки… и вот мы видим, что перед нами — единое целое. Садоводы — это творцы не просто города или страны — а континента, не мира — а грозди миров.

Сериал может состоять из однократных приключений сквозного героя или из разных историй разных героев в разных частях одного мира. Он может быть циклом рассказов — или романов — или состоять из тех и других: к примеру, сериал могут составить три рассказа, четыре романа и завершающая повесть. Размер не имеет значения. Однородность, повелевающая обойтись только рассказами или только романами, — тем более.

Имеет значение только одно. Окно открыто.

И где-то там орет возмущенная ворона, торопливо стучат копыта по мостовой, кто-то распевает песенку, откуда-то слышен крик «Дорогу, дорогу, эй, посторонись!», пахнет морем и приближающейся грозой — она еще не здесь, но уже близко… окно открыто — что же там, за поворотом?

Роман Злотников

Очень многое из того, о чем Вера рассказала, — как с меня списано. Скажем, предложение по разделению сериалов на плановые, стихийные и искусственные. Все так. Хотя с плановыми у меня не очень, я, несмотря на весь свой офицерский опыт, до сих пор не научился «планированию и анализу» в таком объеме, чтобы хотя бы более-менее точно определить, сколько мне нужно томов для полной реализации тех идей, которые крутятся у меня в голове, когда я сажусь за очередную книгу.

Зато стихийных — море. А сейчас и искусственные появились. Скажем, с продолжением «Грона» и «Империей» — меня просто додавили. Причем читатели. Издатели от идеи по поводу продолжения «Империи», кстати, не в восторге. Но я уже принял решение писать.

Да и с героями у меня все совершенно точно так. Еще ни одну книгу я не написал полностью в соответствии с тем планом, который себе в начале работы наметил. Ну совершенно своей жизнью живут, стервецы. И творят, что хотят… Так что в статье все про меня. Причем, я подозреваю, и про других тоже.

Ник Перумов

Сериал, рассказ с продолжениями — наряду с волшебной сказкой, которая обычно коротка — мне представляется одним из древнейших видов повествования. Чем, если вдуматься, были все те исполинские по объему эпосы и саги, если не своего рода «сериалами»? «А теперь Скальд Скальдассон Луженая Глотка речет нам вису о том, как Тор победил великанов», — творимый многими авторами (зачастую безымянными) мир мифологии тоже ведь развивался по своим законам. Кто-то спел песню творения мира, кто-то — песню о его конце. Ни один аэд, скальд, трубадур или иной сказитель, пусть даже храня в памяти множество строчек, еще не занесенных в «Библиотеку всемирной литературы», не мог в один вечер рассказать своим слушателям всего. Значит, приходилось дробить повествование на «эпизоды», волей-неволей встраивать тот самый «роман с продолжениями».

Это естественно. Это нормально. Это, в конце концов, именно то, что требовалось — узнаваемость мира, погруженность в него, слияние с ним. Мифология, волшебная сказка, в отличие от «чернухи» наших дней, были, при всей порою присущей им трагичности, высокими и светлыми, потому что утверждали те самые «вечные истины», кои ныне стало так модно «опровергать». Но дело в том, что — перефразируем одно из любимых утверждений нон-конформизма — не стоит писать поперек любой и всякой линованной бумаги. Сериал в руках талантливого автора — мощнейшее оружие, и бывает, что медленная, неторопливая работа, выстраивание по кирпичику громадного литературного здания (как строились все великие эпосы, создававшиеся поколениями), бывает не менее «эффективна», чем одно «гениальное озарение». Литературе необходимо и то, и другое.

Да, порой авторы сериалов не могут остановиться, как, в частности, случилось с хорошими писателями Маргарет Уэйс и Трэйси Хикмэн, создателями классических «Демисезонных драконов»: завершив трилогию и дописав к ней потом «последнее заключение», соавторы перешли на «второе поколение», а потом и вовсе вернулись к любимым героям первой трилогии, принявшись заполнять лакуны. Это, конечно, дорога в никуда: психологического развития героя уже нет, чем закончилась глобальная история, читатели знают.

Вера Камша совершенно права в том, что главное в сериале — это завершение. Оно никогда не оставит довольными абсолютно всех читателей (меня до сих пор бомбардируют письмами с требованием «Оживите Фесса!»), однако делать его глухим, как крышка гроба — на манер Профессора Толкина, проследившего судьбу всех главных героев вплоть до могилы — тоже принципиально неверно. «Старшая Эдда» заканчивается жутким «Прорицанием вельвы», предсказанием неминуемого Рагнарека и конца мира; но остается надежда, что новое поколение богов сумеет создать что-то иное, лучшее, живое.

Вот именно так — надеждой на лучшее — как мне кажется, и стоит заканчивать.

И сколько бы ругани не раздавалось в адрес сериалов и их авторов, они, сериалы, будут жить, и отнюдь не потому, что их создатели заботятся только и исключительно о своих карманах (хотя такие, конечно, есть). Нет, это просто естественный язык, воспринимающийся «сам собой», без насилия над читателями, в отличие от ряда «постмодернистских» творений.