Сэр Генри Лайон Олди не в первый раз предлагает читателям оригинальную трактовку мифологических сюжетов, заставляя по-новому взглянуть на персонажей, чьи имена многим знакомы с юных лет. Миф о Тезее и Минотавре — сюжет весьма популярный, и среднестатистический читатель способен в общих чертах вспомнить его содержание без помощи Гугла или Яндекса. Казалось бы, нет такого угла, под которым можно было бы взглянуть на эту историю и обнаружить в ней нечто совершенно новое, — и всё-таки харьковский дуэт фантастов блистательно доказывает обратное.
Прежде всего «Бык из машины» — гибрид фэнтези и нуара со всеми положенными атрибутами: алкоголем в больших количествах, роковыми красотками, продажными копами и циничными героями, которым хорошо известно, что этот мир стар и полон дряни. Однако действие романа перенесено в не такое уж далёкое условное будущее, так что к фэнтези следует добавить приставку «техно-». Не будем забывать и о том, что в основе сюжета лежит миф — повествование, где отражаются представления людей о мире и месте человека в нём.
Сюжет о том, как герой вошёл в лабиринт и убил обитающее там чудовище, можно трактовать как историю о поиске своего предназначения (ведь визит к Миносу был очередным испытанием, которое должен был преодолеть будущий царь Афин Тезей); о том, что в каждом человеке прячется монстр, а в каждом монстре — человек; о столкновении мужского и женского начал (стоит помнить, что Минотавр и Ариадна — единоутробные брат и сестра). Или же, пусть на фоне предыдущих версий это и прозвучит банально, о любви. Но есть у мифа и культурологическая трактовка, согласно которой убийство человеком быкоголового монстра — аллегория столкновения индоевропейцев с «народами моря». Иными словами, победа Тезея — это победа цивилизации над дикостью.
«Бык из машины» — роман об эпохе, в которой человечество сотворило себе богов, и этих богов, в отличие от героев-людей, не называют знакомыми именами. Пускай нетрудно догадаться, каковы мифологические прототипы Слепой, Неистового или Владычицы Мёртвых, суть от этого не меняется — перед нами именно
новые боги, а не старые знакомцы из Древней Греции. Боги, порождённые сочетанием технологий и людских качеств или привлечённые из каких-то невообразимых измерений, олицетворяют нашу склонность расчеловечивать себе подобных — вполне реальный недуг, от которого мы страдаем испокон веков. Непостижимые обитатели цифрала и неуловимый Минотавр в равной степени аморально относятся к людям — как к неодушевлённым вещам, которые можно хранить и беречь или ломать и выбрасывать, руководствуясь сугубо эгоистичными побуждениями.