Провокационный вопрос №1

Проявляют редкое единодушие

Елена Звёздная: Единственный ресурс, где я встречала название «лавбургер», — ваш журнал. У нас, в читательско-писательской среде, он носит название романтическая фантастика, если речь идёт о приключениях в космосе, и романтическое фэнтези, если история происходит в условном мире.

Какие признаки? Взгляд на историю глазами девочки, девушки, женщины, история, рассказанная через призму женского восприятия мира.

Анна Гаврилова: Ромфант или романтическая фантастика. А термин «лавбургер» ни авторы ромфанта, ни его читатели не используют.

Главный признак один — доминирующая романтическая линия. Именно этот момент отличает ромфант от просто женской фантастики. Ну и наличие хэппи-энда.

Карина Дёмина: Романтическая литература. Зачем изобретать термин, если он уже есть?

Что касается основных признаков, то, на мой взгляд, он здесь один: на первый план выходят взаимоотношения главных героев. А уж остальное, будь то детективная интрига или бытописание, становится фоном, дополнением к истории любви. Главное, чтобы Он любил Её и сие было взаимно.

Наталья Жильцова: Термин «лавбургер» я до этого момента не слышала. Для меня привычное название — «романтическое фэнтези» или, сокращённо, «ромфант», где одна из сюжетных линий посвящена романтическим отношениям главного героя.

Милена Завойчинская: Не слишком красивый термин «лавбургер» выдумал современный мужчина. Хотя романтику испокон веков писали именно мужчины, ведь в прошлые века женщин-писателей можно было пересчитать по пальцам.

Но свои произведения я не отношу к чистому романтическому фэнтези. Безусловно, романтика присутствует, ибо нет жизни без взаимоотношений между полами. Но у меня в приоритете приключения и юмор. За что, кстати, мне часто пеняют. Мол, как же так? Почему так мало о любви? Но я так пишу осознанно и целенаправленно, это не случайность. А свои истории я назвала бы сказками. Весёлыми приключенческими сказками для взрослых.

Елена Малиновская: Мне нравится определение «женское романтическое фэнтези». Хотя, полагаю, многие читатели и даже коллеги по перу со мной не согласятся, так как считают, что романтика в их книгах если и присутствует, то в минимальных количествах. Но для меня к произведениям этого направления относятся те, которые написаны женщинами и для женщин.

И в любом случае на первом плане стоят отношения между героями, неважно, любовные, дружеские или враждебные. То есть эмоциональная составляющая всегда превалирует над приключенческой.

Провокационный вопрос №2

Пишут для кого пишется

Елена Звёздная: Когда я пишу книгу — я рассказываю историю, и её читают те, кому она интересна, нет никакой чёткой направленности на ЦА.

Анна Гаврилова: Я согласна с устойчивым мнением: основная аудитория жанра — это женщины. Но я сама задачи «написать книгу для женщин» никогда перед собой не ставила. Другое дело, что я пишу с позиции женщины, и главные героини моих книг — женщины.

Наталья Жильцова: Да, мужчины именно романтику читают мало. Хотя большая часть моих книг универсальна. Отношения героев занимают в ней далеко не центральное место, больше времени уделяется приключениям. И как раз среди моих читателей мужчины встречаются нередко, даже приходят книги подписывать.

Милена Завойчинская: Мнение, что основная аудитория ромфана — женщины, ошибочно. Просто большинство мужчин, которые читают романтическое фэнтези, в этом не признаются. Ну вот как в метро раньше люди стеснялись показать, что они читают, и прятали обложку под газеткой. Но так как я пишу в первую очередь юмористическое фэнтези, а не любовное, то читателей-мужчин у меня очень много. И пишу я, ориентируясь не на пол, а на тех, кто любит смешные истории. Половая принадлежность вторична, главное у всех людей всё равно одно.

Елена Малиновская: Я тоже считаю, что основная аудитория романтической фантастики — женщины. Но не исключительно. Встречаются и мужчины. Они читают те романы, которые созданы на стыке жанров: фэнтези и детектива, к примеру, или же фантастики и космооперы.

Вообще, хорошая книга должна быть бесполой. Грубо говоря, одинаково интересна и мужчинам, и женщинам. Другое дело, что мужчины не всегда признаются в том, что читают подобную литературу. Почему-то считают это ниже своего достоинства.

Я же пишу обычно так, как пишется. Вдохновению, знаете ли, не прикажешь. Но предполагаю, что в первую очередь на мои книги оказывает влияние мой возраст. То, что было интересно мне в двадцать лет, уже не так интересно в тридцать. Думаю, и возраст моих читательниц тоже медленно смещается к 30+.

Пишет преимущественно для женщин

Карина Дёмина: Я полагаю, что не исключительно, а преимущественно. Вряд ли мужчине будут интересны моральные терзания юной девы. Или не юной. Или не девы.

Но глобально романтическая фантастика — это направление развлекательное, от книг не ждут философских глубин и новых горизонтов. Здесь важны эмоции — и героев, и читателей. А эмоциональная сфера, как мне кажется, всё же больше интересна женщинам.

Провокационный вопрос №3

Сомневаются в мужчинах

Милена Завойчинская: Мне кажется, что наши современники не могут писать по-настоящему хорошие «лав-стори». Мужчины прошлых столетий умели, а нынешние нет. Слишком сильно изменился образ жизни, мировоззрение, то, что мы читаем, смотрим и поглощаем из СМИ.

Для женщин по-прежнему на первом месте эмоциональная составляющая, мужчины же ныне стыдятся быть мягкими и чувствительными. Мужик ты или тварь дрожащая? Оттого и пишут порой такое, что читаешь и недоумеваешь. Так и хочется спросить: «Вы это серьёзно?»

Елена Малиновская: Я бы с удовольствием прочитала книгу, относящуюся к женскому фэнтези, которая вышла из-под пера мужчины. Увы, наши мужчины такое не пишут. Они больше заняты боевой, космической фантастикой и прочим.

Наверное, в нашей стране мужчинам просто несвойственно выражать эмоции, особенно прилюдно. Это считается чуть ли не неприличным. Тогда как за рубежом к этому относятся спокойнее. А я всё-таки считаю, что романтическое фэнтези без демонстрации чувств написать практически невозможно. Если появится такой мужчина-писатель, который не побоится продемонстрировать все секреты своей души, то появится и качественная история любви.

С оговорками, но верят в мужские способности

Анна Гаврилова: Написать качественную «лавстори» мужчина однозначно может. Но это будет «лавстори» для мужчин. Чтобы написать историю для женщин, мужчине нужно быть настоящим мастером женской психологии и очень хорошо чувствовать их мир. А это объективно сложно, потому что мужчины и женщины всё-таки в разных мирах живут. У нас другой принцип мышления, другой уровень эмоциональности, другая биология. Чтобы проникнуть во всё это, нужно постараться. Но зачем?

Карина Дёмина: Почему бы и нет? Были бы желание и талант. Есть книги, пусть их и немного, написанные мужчинами, но при этом с яркой любовной линией. Точно так же есть крепкие боевики, написанные женщинами.

Наталья Жильцова: Уже пару лет как совершенно точно есть несколько мужчин, которые сочиняют ромфэнтези. Да, под женскими псевдонимами, чтобы проще было наработать читательскую аудиторию. Однако мужчинам действительно сложнее написать хорошую «лавстори», ибо нужно достоверно передать внутренний мир героини, эмоциональный и нередко противоречивый. У мужчин такие романы часто получаются излишне «сухими».

Провокационный вопрос №4

Стремится к неизменно важному

Елена Звёздная: Читатели отождествляют себя с теми, кто испытывает те же эмоции, что и они сами. Как сказал один знаменитый видеоблогер, в наше время, изобилующее чрезмерной информацией, люди тянутся к неизменно важному — к эмоциям, чувствам, моральным ценностям. И тут уже несущественно, где будет происходить история, куда попадёт герой и какой будет базовая сюжетная схема, — главное, чтобы история была достойной.

Дружно любят и ценят попаданцев

Анна Гаврилова: Попаданчество — это просто удобный инструмент. Попаданец познаёт новый мир, и читатель познаёт этот мир вместе с ним. Автор свободен в плане языка, может использовать привычные слова и понятия. Наконец, попаданец не привязан к новому миру. Не нужно оглядываться на уже сложившиеся социальные связи и прочие логичные, но не всегда интересные читателю моменты. Попаданец просто появился и пошёл побеждать. Ну или проигрывать — у кого как.

Карина Дёмина: Отождествлять себя, конечно, проще с попаданкой. Она априори своя. Из нашей стаи, а принадлежность к какой-либо стае — это у нас на подкорке. Мы и ближнее окружение, и дальнее, и вымышленное, сами того не замечая, разбиваем на своих и чужих.

Кроме того, вариант с попаданием играет автору на руку по нескольким причинам. Первый момент — рассказ о мире. Ведь человек, который в этом мире вырос, многие вещи воспринимает как должное. Он не будет останавливаться, допустим, объясняя читателю, что есть холодильник. Или электроплита. Подобные мелочи, которые и создают антураж, могут крепко подпортить жизнь автору. Вот и появляется попаданка, которой всё ново, свежо и удивительно. А вместе с ней — читателю.

Второй момент — стилистический. Если рассказывать средневековую историю, щедро пересыпая рассказ современным сленгом, то у читателя, даже не самого въедливого, назреют вопросы. А вот если рассказ будет идти от лица человека современного, попавшего в это самое средневековье, вопросы исчезнут.

И третий момент — скорее психологического характера. Переписать прошлое. Изменить. Совершить нечто, чего мы лишены в реальной жизни, которая уже закостенела и менять её тяжело. Уволиться с нелюбимой работы? Выяснить отношения, которые давно запутались? Хотя бы ремонт сделать? Это тяжело. А вот уйти в другой мир, где можно начать с нуля и всё гарантированно будет получаться, дело иное. И в этом мире знания обретут ценность, а усилия всенепременно будут вознаграждены.

Наталья Жильцова: Я бы не назвала попаданчество эпидемией. Это сюжетный ход, причём достаточно старый. А популярность подобного сюжета не угасает просто потому, что любой человек стремится к изучению чего-то нового. И книги дают такую возможность — изучить
целый мир, новый и необычный.

Милена Завойчинская: Про попаданцев проще писать, так как это наши с вами соплеменники и современники, коим не повезло или, наоборот, повезло, это уж как посмотреть. Автору легче наладить контакт между героиней и читателями, её мысли, чувства, эмоции, словечки и шутки будут им понятны.

Базовая схема здесь проста: немного о жизни героини в родном мире, чтобы понять, кто она и что, затем некое событие, в результате которого она оказывается в параллельном мире. А дальше уже сюжет может развиваться как угодно, главное, чтобы читатель понимал, какова героиня, представлял её как реального человека. Но есть и обратная сторона медали — это надоедает. И хочется поглядеть на персонажа, выросшего в иных условиях, чем ты, впитавшего иные базовые ценности и мировоззрение. Вот тогда замечательно читаются истории об аборигенах иного мира.

Елена Малиновская: Попаданчество — это метод, при помощи которого можно вырвать героев из обычной среды. Это помогает раскрыть прежде нереализованные таланты персонажа, показать его характер читателям с новой стороны.

Если говорить о попаданчестве в романтической фантастике, то базовая схема, увы, достаточно однообразна. Шла девушка, упала, поскользнулась, умерла, в общем, с ней случилось нечто в высшей степени неприятное — попала в другой мир — встретила прекрасного незнакомца — череда приключений — свадьба. Незнакомцев может быть несколько, они могут быть разной степени красивости и стервозности, приключения могут варьироваться. Но финал неизбежен — через тернии к счастью.

Думаю, читательницам свойственно в какой-то мере отождествлять себя с героинями книг, поэтому им интересно читать про приключения девушки из нашего мира. Им понятны реакции, характер, ожидания и привычки нашей сомирянки. Это позволяет пусть мысленно, но примерить её кожу на себя. А девушка из иного мира — тёмная лошадка.

Провокационный вопрос №5

Могут обойтись и без эротики

Карина Дёмина: Обязательное в романтической истории — само наличие этой романтической истории. А степень её откровенности уже на совести автора. Сейчас на рынке появляются серии заведомо эротического направления, а если они есть, то, следовательно, востребованы. Но, на мой взгляд, классическая романтическая литература вовсе не нуждается в постельных сценах. Здесь основа всего — эмоции. А их раскрыть можно и вне постели. Поэтому, если можно обойтись без эротической сцены, я обойдусь. Есть жизнь и за пределами постели.

Тревогу вызывает лишь наметившаяся тенденция сводить всю «любовь» именно к сексу, ставить знак равенства между двумя этими понятиями. Теряется сама суть направления. Впрочем, это далеко не единственная проблема романтического фэнтези.

Наталья Жильцова: Книги «18+» — это уже не романтика, а любовный роман. Несколько другая ниша, в которой лично я не работаю. В своих сольных проектах я подобное не пишу.

Милена Завойчинская: Учитывая популярность данного жанра у читателей, это довольно многим интересно. Но в большинстве своём это книги одноразовые: прочёл, получил в мозг инъекцию эротики, закрыл и отложил. Это почти то же самое, что порнофильмы. Спросом пользуются, но далеко не у всех и не постоянно, а лишь в какие-то моменты жизни.

По моему глубокому убеждению, некоторые вещи не стоит описывать подробно, да ещё в больших количествах. Мне было бы интереснее читать не про физиологию, а про чувственно-эмоциональное состояние героев. А если уж эротика, то чтобы красивая, а не такая, какая сейчас во многих произведениях.

Не прочь поэксперементировать

Елена Малиновская: Если есть спрос — будет и предложение. По моим наблюдениям, волна популярности эротического фэнтези началась после успеха книги «Пятьдесят оттенков серого». Значит, людям чего-то не хватает в обычной жизни, если они ищут замену в литературе или кино.

Я не могу сказать, что эротика — это обязательный подход к сочинению «женских книг». Это всего лишь один из подходов. Многие авторы романтического фэнтези вообще не используют постельных сцен, ограничиваются одними намёками, а иногда обходятся даже без этого. И их книги не становятся от этого хуже.

Что же касается моего творчества, то признаюсь честно: у меня выходила книга в серии эротического фэнтези, планируется ещё несколько романов. Мне было интересно попробовать свои силы в чём-то новом. В чём-то опыт был полезен, в чём-то — провален. Я не собираюсь целиком и полностью переключаться лишь на написание эротического фэнтези, но, в принципе, не исключаю повторения эксперимента, если появится идея, достойная подобного воплощения.

Следует законам логики

Анна Гаврилова: Эротика — одна из составляющих любви, поэтому она… не обязательна, но логична. Тут всё зависит от самой книги. Если ход повествования требует эротики, то её нужно вписать. То же самое с подробностями: если повествование требует, значит, надо. Я сама исхожу именно из этой логики, хотя в последнее время стараюсь эротических сцен избегать. Просто меня, и как читателя, и как автора, это обилие уже утомило. Ну или просто старею…

Провокационный вопрос №6

Сочинила то, что хотелось прочитать самой

Елена Звёздная: Подвигла дипломная работа. Мне безумно не хотелось её писать, я использовала метод переключения внимания, начала писать что-то другое и как-то втянулась. Правда, в итоге на дипломную у меня осталось всего три дня, но это уже другая история. И я просто написала то, что мне хотелось бы прочесть самой, вот и всё.

Захотели чего-то лёгкого, розового и зефирного

Анна Гаврилова: Мир вокруг был слишком серьёзным, и в какой-то момент захотелось чего-то лёгкого и про любовь. Сначала это желание вылилось в чтение, затем в написание собственных историй. Выбор жанра связан с тем, что я как читатель всегда предпочитала фантастику. А с позиции автора могу добавить: в фантастике гораздо меньше ограничений, здесь можно совмещать очень многое.

Карина Дёмина: Мне стало интересно. В своё время казалось, что романтическая литература не для меня. А затем как-то захотелось розового и зефирного. Как ни странно, понравилось. А фантастика как жанр даёт больше авторской свободы.

Наталья Жильцова: Романтическое фэнтези я пишу для отдыха, для души, ну и для своих читателей, которым подобные книги очень нравятся. Знаете, есть такое выражение — «благодарный читатель». Так вот я — благодарный автор. Я люблю своих читателей.

Милена Завойчинская: Всегда любила сказки. Периоды неумеренного поглощения детективов, приключений и ужастиков всегда заканчивались, а вот нежная привязанность к сказкам и к фэнтези не проходила никогда. Поэтому вопрос, в чём попробовать свои силы, даже не возникал. Именно в том, что мне самой нравится.

Плюс юмор, который, как известно, продлевает жизнь. Все так устали от негатива, чернухи, драм и трагедий, льющихся со всех сторон, что хочется чего-то светлого, доброго, чуть наивного и сказочного. И я, когда пишу свои истории, хочу именно этого — отвлечься от реальности, погрузиться в вымышленные миры и победокурить с моими персонажами.

Само получилось

Елена Малиновская: Я всегда писала такие книги. Что первые мои творения, что последние относятся именно к женскому романтическому фэнтези. Поэтому правильнее был бы вопрос, почему вы вообще занялись творчеством. И ответ — не знаю. Я всю жизнь, сколько себя помню, что-нибудь сочиняла. С самого раннего детства писала какие-то рассказики, зарисовки. Поэтому написание романа стало для меня логичным шагом в развитии.

Провокационный вопрос №7

Кратко:

Елена Звёздная: Искренность.

Увлекается своими историями

Елена Малиновская: Секрет успеха прост: надо быть увлечённой собственной историей. Если ты не переживаешь за героев, не дышишь с ними одним воздухом, если твоё сердце не замирает, когда им грозит опасность, то, скорее всего, книга получится так себе. Женская аудитория очень проницательна. Она чувствует малейшую фальшь в описаниях. Если приходится вымучивать из себя строчки и ты просто не видишь картинку, а видишь буквы, складывающиеся в пустые фразы, то нужно заняться какой-нибудь другой историей. Дельного из этого всё равно не получится.

Ищут идеального героя

Карина Дёмина: Могу поделиться рецептом хорошего торта, а что касается книг, здесь всё немного сложнее. Нет универсальных правил. То, что хорошо в одном случае, в другом не сработает. В общих же чертах — историю делают герои. Создайте интересных персонажей. Столкните друг с другом. И посмотрите, что получится.

Наталья Жильцова: Успешная романтическая линия — это прежде всего достоверно переданные отношения между героями. С хорошей динамикой, преодолением близких читательницам жизненных трудностей. И, разумеется, с ярким, характерным мужчиной — избранником героини. Да, он может быть не идеален, с холодным, даже жёстким характером. Но при этом он всегда харизматичен и всегда по сюжету стоит выше героини. Я никогда не позволю себе в книге унизить героя или отпустить какие-то обидные шуточки в его адрес. Моих читателей именно такие мужчины и привлекают.

Милена Завойчинская: Мою аудиторию больше всего привлекает юмор, как мне кажется. Очень уж у меня она, аудитория, разноплановая по возрасту, образованию, образу жизни и полу. Но если брать чистое романтическое фэнтези, то девочкам нравится, чтобы мужчина был мужественным и брутальным, а потом встретил «ту самую» и ради неё открыл в себе ещё и нежность, и романтичность. Хоть в книге прочитать про «принца», если встретить его в жизни шансов нет.

Старается хорошо делать своё дело

Анна Гаврилова: Секрет, наверное, тот же, что и везде, — хорошо делать своё дело. Настолько хорошо, насколько можешь. По максимуму. Собственный секрет? Никогда не задумывалась, но подозреваю, что это искренность. Я не пытаюсь казаться лучше или умнее, чем есть на самом деле, и мои читатели это точно ценят.

* * *

Редакция МирФ благодарит всех участников дискуссии и искренне желает им успеха в творчестве. Как известно, «все жанры хороши, кроме скучного». А если романтическую фантастику с упоением читает множество людей, значит, такая литература нужна. Особенно когда её пишут такие умные и обаятельные женщины.