Хорошо, если есть система…

Протосинайская письменность (примерно 1700 год до н.э.) явно отражает язык семитской группы — только вот сам язык остаётся неизвестным до сих пор

Ещё в палеолите люди умели отождествлять изображение с объектом. Сцена охоты, увековеченная древним живописцем на скале, — своего рода повествование. Известна даже «переписка» первобытных охотников, осуществлявшаяся с помощью рисунков на кости. Но она носила случайный характер, так как передача информации требовала исключительной изобретательности. Серьёзный импульс к развитию письменность получила в Месопотамии и Древнем Египте, когда жрецам и придворным, собирающим и распределяющим натуральные подати, понадобилось обрабатывать большие объёмы данных. Первоначально она представляла собой набор стандартных пиктограмм, обозначающих товары и числительные. Но скоро пиктограммы начали использоваться в качестве идеограмм — иероглифов, то есть символов, обозначающих абстрактные или составные понятия. Так, древний египетский символ «горы» со временем стал читаться как «чужие страны».

Иероглифы годились уже не только для ведения бухгалтерии, но и для составления религиозных текстов, летописей, философских трактатов, однако возможности письменности всё ещё оставались ограниченными. Письменность стала усложняться: так, иероглифы, служащие для передачи односложных слов, начали использоваться и в качестве слоговых знаков внутри составных конструкций (такой принцип позже «сработал» и у цивилизации майя). Но слогов оказалось слишком много, поскольку в большинстве из них, помимо гласного, было два, а то и три согласных звука. Число знаков можно было резко сократить, оставив лишь те, что обозначают слоги из гласного и согласного, и включив символы, передающие «дополнительные» согласные. После чего неизбежно пришла мысль, что писать вполне можно только этими новыми знаками. Так возник алфавит без гласных, подобный финикийскому или арабскому (последние два имеют общее название «абджадия»). Подстрочные символы для огласовки, а затем и введение строчных букв для обозначения гласных — это уже последний, завершающий этап.

Что ж, мы рассмотрели систематизированные письменности. Благодаря неким общим принципам почти все они так или иначе поддаются расшифровке — одни благодаря артефактам вроде Розеттского камня (как древнеегипетские иероглифы), иные благодаря долгой и упорной математической работе, как иероглифы майя. Но есть множество письменностей, которые не укладываются в стройную и логичную картину мира.

Тэртерийские таблички из необожжённой глины датируются 5500 годом до н.э.

Характерный пример — обнаруженные в Трансильвании тэртерийские надписи (они же — дунайское протописьмо), а также другие покрытые знаками таблички и черепки, оставленные доиндоевропейской культурой Винча. Эта протоцивилизация была родственна народам, жившим на территории современных Украины и Молдавии, и занимала в V-III тысячелетиях до нашей эры Балканы.

Оставленные «винчийцами» знаки очень многочисленны и не похожи на обычную неолитическую «живопись». Удалось выделить 210 повторяющихся символов, сводимых к 30 основным типам. Это напоминает не просто письменность, а консонантнослоговую азбуку-абугиду — в которой написание «буквы» слегка варьируется в зависимости от содержащейся в слоге гласной. На совершенство тэртерийского письма косвенно указывает и простая форма знаков, сводимых к пяти графическим элементам. Известно, что чем дольше используется алфавит, тем меньше остаётся в начертаниях букв деталей, без которых можно обойтись. Значит, представители культуры Винча формировали свою письменность не одну сотню лет.

Скорее всего, тэртерийские таблички — это счетоводные документы

Все известные абугиды — например, эфиопское письмо — либо созданы искусственно в новое время, либо являются развитием обычных слоговых алфавитов, в которых слоги с одинаковыми согласными не имеют сходства в написании (как не имели его иероглифы, от которых произошли эти слоговые знаки). И даже простейший слоговый алфавит должен иметь предысторию в виде более древней иероглифической письменности. Ничего подобного на Балканах не найдено.

Большинство оставленных винчийцами надписей, скорее всего, имели хозяйственное значение. Они выполнены на днищах горшков и содержат «гребёнки»-числительные. Но зачем варварам, куда более диким, чем европейские племена, угрожавшие Риму, делать какие-то пометки на горшках? В крестьянском натуральном хозяйстве нет необходимости вести письменный учёт запасов. Было бы странно, если бы винчийцы не забросили столь бесполезное занятие.

Собственно, они его и забросили. Таблички, многочисленные на заре истории винчийцев — в конце VI тысячелетия до нашей эры, — в течение следующего тысячелетия встречаются всё реже, при том что сама культура бурно развивается: именно в этот период на Балканах появляются первые в Европе рудные копи. В III тысячелетии, когда культура Винча достигает расцвета (впрочем, оставаясь отсталой по сравнению с цивилизациями Ближнего Востока), никаких признаков письменности уже нет.

Иероглифы Цзяху весьма примитивны, но уже напоминают современную китайскую письменность. Только датируются они примерно 6600 годом до н.э.

Не менее интересны археологические находки, сделанные в провинции Хэнань (центральный Китай). Представители неолитической культуры Пэйлиган, проживавшие в этой местности в VII тысячелетии до нашей эры, оставили после себя письмена («письменность Цзяху»), удивительно похожие на китайские иероглифы, причём не на древние, появившиеся во II тысячелетии до нашей эры, а на иероглифы, используемые современными китайцами.

На самом деле великие загадки разгадываются очень просто. Сейчас иероглифов уже 87 тысяч — в десять раз больше, чем в китайском словаре начала эры. Даже специально задавшись такой целью, едва ли возможно выдумать знак, не похожий ни на один из современных китайских иероглифов. А перед пэйлиганцами эта задача наверняка не стояла.

Основание считать значки Винча (да и письменность Цзяху) «письменностью» только одно: нам они напоминают таковую. Но внешнее сходство — зыбкая почва для гипотез. Скорее всего, символы имели ритуальный или максимум протописьменный смысл: идеографическое обозначение простейших понятий и счёта.

Стоит заметить, что большинство нерасшифрованных письменностей являются идеографическими, то есть протоалфавитами. Миштекское письмо (современная Мексика), древнеханаанейское письмо (современная Палестина), синайское письмо — их можно перечислять практически бесконечно.

Моё имя — стёршийся иероглиф…

Кипу — образец месоамериканской доиероглифической письменности, расшифрованной лишь отчасти. Числовые и частично цветовые системы кодирования понятны, смысловые (словесные) же пока ускользают от современных учёных

Неудобство иероглифической письменности ни для кого не секрет: её значительно сложнее изучить, нежели буквенно-слоговое письмо. И ещё ею довольно трудно пользоваться по причине некоторой громоздкости, плюс для письма требуется гладкий материал, а также море терпения и аккуратности. Вырезать иероглифы, скажем, на бересте, невозможно: неоднородность коры исказит форму знака, и он станет нечитаемым. То ли дело буквы. Их форма проста и даже при больших отклонениях остаётся узнаваемой, а если одна из букв неразборчива, оставшиеся, скорее всего, позволят прочитать слово.

Первые фонетические знаки появились достаточно рано. Примером служит письменность ацтеков, у которых даже настоящих иероглифов ещё не было, но обычные пиктограммы могли читаться как ребусы (так называемые ломограммы). Желая передать слог, средневековый мексиканец рисовал предмет, название которого с этого слога начиналось, — и таким поразительным способом ацтеки писали поэмы! Тут стоит заметить, что, конечно, когда ацтеки только учились писать, Европа уже обладала развитой цивилизацией, — но протоамериканские народы сильно отставали в развитии, и потому мы вполне можем называть их письменность «ранней».

Миштекское письмо — это типичные пиктограммы; к письму, а не к искусству их можно отнести, поскольку встречаются повторяющиеся символы

Происходит ли со временем замена слогового алфавита на буквенный, зависит от языка. Разные народы используют разное количество слогов — от 80 до 6000. На русский язык, например, слоговых знаков не напасёшься, а вот если количество регулярно употребляемых слогов — всего 200-300, слоговый алфавит предпочтительнее. Знаки остаются немногочисленными, простыми и запоминаемыми, а записанный ими роман «Война и мир» уместится в один том, в полтора-два раза меньше времени займёт и чтение.

Иероглифы могут ещё некоторое время продолжать использоваться «по инерции». Так, в Японии параллельно применяются кандзи (иероглифы) и две слоговые азбуки — хирогана и катакана. Как правило, японец одновременно использует все три типа знаков (плюс латиницу и арабские цифры), сочетая алфавиты по довольно запутанным правилам, но любой из «кан» вполне достаточно для того, чтобы писать на японском языке. А вот кандзи в чистом виде для этого не годится, так как иероглифы передают только корни, но не суффиксы.

Как ни странно, большинство иероглифических систем расшифровано. Чаще всего это связано с тем, что иероглифы редко пропадают из языка окончательно — Япония и Китай тому пример. Они деформируются, но базируются на том же принципе, что и 3000 лет назад.

Найденный на Крите Фестский диск — образец письменности, предположительно, на минойском языке. Отсутствие других источников сводит шансы на расшифровку к нулю

Секира из Аркалохори несёт на себе 15 идеограмм, которые относятся к неизвестному науке минойскому языку. Других образцов этой письменности на Крите не найдено

Характерный пример нерасшифрованных иероглифов — критское иероглифическое письмо. Крито-минойская цивилизация существовала примерно в XIX—XV веках до нашей эры и имела столько различных письменностей, что систематизировать их не удаётся до сих пор. Изначально символы имели пиктографический характер, но впоследствии, судя по всему, выделился некий стандартизированный набор знаков, который развился в критское линейное письмо А. Проблема расшифровки как критских иероглифов, так и линейного письма А известна: сохранилось крайне мало источников. Печати, ритуальные таблички, горшки с бухгалтерскими данными да знаменитый каменный алтарь из Мальи. Неизвестно, была ли у минойцев, например, художественная литература.

Интересно, что на Крите помимо иероглифического письма, линейного А и линейного Б (последнее расшифровано, мы его не касаемся) найдено ещё как минимум два образца письменности, не связанной с упомянутыми. Один из них — это легендарный Фестский диск. Иероглифические надписи на нём — древнейший текст, известный науке, и других примеров этой письменности не существует в природе, что вызывает огромное количество споров и сомнений. Второй образец — надпись на секире из Аркалохори. Знаков на ней всего пятнадцать, и они значительно проще и примитивнее, нежели на диске, — но, как и в случае с ним, других образцов аркалохорийской письменности не найдено.

Письменность долины Инда в первую очередь представлена на печатях. Надписи короткие и чёткие, но расшифровать их пока не удаётся

Другим примером нерасшированных иероглифов служит письменность долины Инда. Ей пользовались протодравиды — раннее население Индии. Появилась эта письменность в районе современного Пенджаба. При том что до наших дней дошло более 4000 источников (в основном — печати), дешифровка протодравидского письма находится на зачаточной стадии. До сих пор не очень понятно, иероглифическая ли это письменность или всё-таки слоговая. Теория о морфемно-силлабической (то есть собственно иероглифической) системе была выдвинута группой легендарного учёного Юрия Валентиновича Кнорозова и на сегодняшний день не является общепринятой. Стоит ещё добавить, что известнейшие образцы недешифрованного иероглифического письма — таблички ронго-ронго с острова Пасхи.

Ронго-ронго — загадочные письмена аборигенов острова Пасхи. Содержат порядка 800 знаков, которые, предположительно, являются иероглифами, но с таким же успехом могут быть чем угодно другим

Руническое письмо

Рунический камень из Рёка, датируемый примерно 800 годом нашей эры, несёт на себе длиннейшую из известных рунических надписей (762 руны) и рассказывает о Вемуде, павшем сыне Варина, автора надписи

Письменность в рядовой, посредственной современной фэнтези — почти обязательно «руны». В узком смысле рунами именуется древнегерманский алфавит (точнее, группа алфавитов) футарк. В широком же смысле руны — набор простейших по начертанию знаков, удобных для вырезания на дереве и камне. С V века до нашей эры известны тюркские руны, позже появились болгарские и венгерские рунические алфавиты, остававшиеся в употреблении до XI столетия. Отдельные археологические находки свидетельствуют (хотя далеко не бесспорно) об использовании в X-XI вв. рун и славянами. Внешне сходные с футарком, все эти алфавиты не имели с ним ничего общего ни по происхождению, ни по прочтению символов.

Название «руны» происходит от древнегерманского слова «тайна» («run»). И в самом деле, с письменностью викингов связано много загадок, ведь появление алфавита в Скандинавии — причём алфавита совершенного, в котором знак соответствует звуку, а не слогу или слову, — датируется I веком нашей эры. При этом скандинавы почти не пользовались письменностью: у викингов не найдено даже рунических документов хозяйственного назначения, а руны чаще всего не имели числовых значений. Древнегерманские мифы, героические эпосы и саги впервые были перенесены на бумагу лишь христианскими монахами, хотя их исполнители и сочинители — скальды — были знатоками рун.

Ещё более странно то, что рунический алфавит толком не подходил для древнегерманского языка. «Старших» рун имелось всего двадцать четыре — меньше, чем звуков. Позже в Скандинавии были исключены руны, обозначающие неупотребительные звуки, и количество знаков сократилось до полутора десятков. В результате один и тот же символ служил для записи нескольких звуков, и каждое слово получило несколько вариантов прочтения. На сегодняшний день все рунические алфавиты дешифрованы — осталось лишь понять их происхождение. Откуда полудикие северяне взяли письменность уже готовую, но совершенно им не нужную, да ещё, как кажется, предназначенную для чужого языка?

Индийская письменность кхароштхи вполне может быть предком рун

Вот тут-то и кроется тайна. Например, очень схожая с рунами система — недешифрованное иссыкское письмо. Самый известный образец иссыкского письма — 26 знаков на серебряной чаше, найденной в кургане Иссык (Казахстан, неподалёку от Алма-Аты). Внешне знаки очень напоминают древнетюркское руническое письмо (или орхоноенисейскую письменность), давшее впоследствии начало венгерским и болгарским рунам, — но последнее расшифровано, а вот иссыкские руны по сей день остаются загадкой для исследователей. Помимо Казахстана, подобные знаки найдены на посуде I—VI веков н.э., раскопанной в Таджикистане, Узбекистане, Афганистане.

Интересно то, что иссыкское письмо, скорее всего, произошло от упрощённого варианта индийской письменности кхароштхи, использовавшейся в III веке до н.э. — IV веке н.э. Возможно ли, чтобы германские народы переняли рунические правила и законы у столь отдалённых южных народов? Не исключено. Если иссыкское письмо удастся дешифровать, мы приблизимся к ответу на этот вопрос.

Скорее всего происхождение рун скандинавское. Это «тамги» — магические знаки, приносящие удачу, оберегающие от злых сил и служащие эмблемой рода. Во всяком случае, именно такие функции руны продолжали исполнять вплоть до христианизации Севера, у других же народов буквы подобной «силы» не имели. Но идея использования рун в качестве букв, скорее всего, заимствована у римлян. От них германцы узнали, что знаками можно передавать звуки речи. Поэтому, когда руны изобретались, вовсе не подразумевалось, что их число и названия должны соответствовать звукам языка.

Манускрипт Войнича

Наречие, на котором написан манускрипт Войнича, теоретически может быть искусственным языком, таким как квенья, ифкуиль или эсперанто. Но статистический анализ не подтверждает данную версию

Есть и ещё одна занимательная группа недешифрованных алфавитов, которые не имеют отношения к глубокой древности, а представляют собой более поздние мистификации. Самым известным считается манускрипт, в 1912 году приобретённый литовским собирателем старины Вилфридом Войничем у иезуитов. Состоящая из 240 страниц пергаментная рукопись содержит многочисленные иллюстрации и текст, записанный с помощью алфавита, который не использовался более нигде и никогда. Предположив, что имеет дело с обычным средневековым шифром, Войнич разослал копии лучшим криптологам. Минул век, но с уверенностью установить удалось только одно: текст манускрипта вообще не зашифрован. Он просто написан на неизвестном языке.

Современная графология, статистический анализ и радиоизотопные методы датировки позволили узнать очень многое. Было доказано, что манускрипт не является подделкой, что появился он в XV веке в Северной Италии, что книга от начала и до конца вышла из-под пера одного человека, в совершенстве владевшего языком, на котором она написана. Было определено даже, что язык этот по своей структуре не европейский — во многом он подобен восточно-азиатским языкам (китайскому, тибетскому, маньчжурскому), но при этом имеет особенности, присущие семитской семье. Удивителен и алфавит, не обнаруживающий родства ни с каким другим. В тексте нет цифр и чего-либо похожего на цифры, нет знаков препинания. Всего используется свыше сотни букв, из которых 30 встречаются постоянно и, очевидно, передают звуки, а ещё несколько десятков попадаются по два-три раза во всей рукописи, но применяются в составе слов так же, как и прочие. Не существует языка, в котором было бы тридцать распространённых звуков и втрое больше очень редких.

Растения, изображённые в «ботаническом» разделе рукописи, не кажутся фантастическими, — но в реальности не существуют

Не прибавляют ясности и иллюстрации. По первому впечатлению манускрипт представляет собой обычный для XV века «настольный справочник» травника, врача, астролога и алхимика. Его страницы покрыты изображениями растений и созвездий, чертежами, схемами, графиками. Но лишь некоторые из растений с трудом удалось идентифицировать, большинство же рисунков поставили ботаников в тупик. Эти растения или выдуманные, или «составные» (например, цветок взят от одного растения, стебель от другого, а листья от третьего). Да и многие созвездия, изображённые в манускрипте, нельзя увидеть на нашем небе. Единственные узнаваемые символы в манускрипте (не считая рисунков обнажённых женщин) — знаки Зодиака, в точности такие, какими их изображали в Европе XV-XVI веков. Только вот год, по мнению автора, продолжается 360, а не 365 суток. О какой астрологии может идти речь, если используется другой календарь?

Попытки решить проблему с ходу, объявив рукопись зашифрованным дневником Роджера Бэкона, не достигли успеха. Наука не в силах объяснить, каким образом британский учёный мог стать автором книги, появившейся через полтора века после его смерти, и каким образом авторство Бэкона объясняет странности манускрипта. Позже выдвигалось ещё несколько гипотез, приписывающих рукопись перу известных в Средние века алхимиков, в том числе Якобу Хорчицки, Иоганну Маркусу Марци, Рафаэлю Мнишовски. Наиболее стойкая версия — это версия о Хорчицки, личном враче императора Рудольфа II, поскольку фамилия Хорчицки встречается в более старых надписях на бумаге манускрипта (многие его листы — палимпсесты, то есть бумага вторичного использования). Но с таким же успехом неизвестный автор мог взять что-то подписанное Хорчицки, вывести старый текст — и писать свой странный манускрипт.

Рационального объяснения рукопись Войнича не имеет. Можно предположить, что некий выходец из Азии, принадлежавший к племени, не имевшему письменности и не сохранившемуся до наших дней (поэтому его язык не значится ни в числе живых, ни в числе мёртвых), попал в Европу и много лет спустя написал справочник с помощью специально для этой цели изобретённого алфавита. Но почему он не воспользовался латиницей? Почему рисовал несуществующие растения и созвездия? Зачем вообще писал, зная, что его тщательно оформленный труд никто не сможет прочитать? Нет ответа.

Ещё немного о мистификациях

Codex Seraphinianus, величайшая криптографическая мистификация XX века. Её автор, Луиджи Серафини, ещё жив, ему 71 год

Помимо манускрипта Войнича, существует ряд других современных мистификаций — например, кодекс Рохонци (венгерская рукопись на неизвестном языке, «всплывшая» в 1838 году). Но самая известная книга подобного плана — том Codex Seraphinianus.

История его проста: в 1979 году итальянский дизайнер Луиджи Серафини прислал издателю Франко Риччи очень красивую книгу — энциклопедию целого мира с красочными иллюстрациями, пояснениями, главами, схемами, таблицами. Только вот ни одного слова Риччи в книге не понял.

В 1981 году книга вышла — в основном как красивейший художественный альбом. Проблема в том, что язык, на котором написан кодекс (а подписи есть на каждой из его 360 страниц, плюс на многих иллюстраций нет вовсе, только энциклопедические статьи), никому, кроме, видимо, Серафини, неизвестен.

Криптологи выделили в шифре множество закономерностей, разобрали алфавит по косточкам, — но текст до сих пор остаётся непонятным, а автор молчит (впрочем, он обещал объяснить всё в своём завещании). Правда, несколько лет назад криптологи справились с номерами страниц и системой счисления Серафини — она нечеловечески сложная, логарифмическая, но всё-таки со своей логикой. И потому есть надежда на дешифровку всего текста.

* * *

Многие полагают, что дешифровка — это интересно, занимательно, что радость успеха затмевает все вложенные в это дело труды, пот и кровь. Но не стоит забывать, что большинство дешифровщиков бьётся всю жизнь, а результата так и не видит. И дешифровка забытой письменности в первую очередь — нудная, долгая работа, связанная не с озарениями, а с однообразной каталогизацией.

Великий Кнорозов занимался расшифровкой письменности майя тридцать лет — с 1945 по 1975 год! Но ему в какой-то мере повезло, он успел закончить свою работу. А вот американка Элис Кобер, с 1936 по 1950 год каталогизировавшая знаки критского линейного письма Б, результатов своего титанического труда не увидела. Её знамя подхватил архитектор и дешифровщик-любитель Майкл Вентрис, который за следующие пять лет завершил работу Кобер, — но и он не смог триумфально отпраздновать расшифровку критского Б, поскольку в 1956 году погиб в автокатастрофе. Лавры принял его друг и коллега Джон Чедвик.

Так что дешифровщики в большинстве своём — герои. А героев в наше время мало.