Анна Бурденко «Идеальный план»

Корнил Бинур, уроженец Земли, с юных лет сочетал в себе любознательность, смелость мысли и природную гибкость в вопросах морали.

Сочетание этих качеств в поисках лучшей жизни нередко заводило Корнила довольно далеко, но рекорд дальности был побит именно сейчас.

В рейсовом челноке, следующим от Глизе 667 к искусственному спутнику, бетонианцев было всего трое. Одного, вернее одну, Корнил отмел сразу. Снежно-белый цвет кожи выдавал в ней совсем юную особу, а юность никак не вписывалась в планы Корнила. Не вписывалась в них и почтенная старость, а именно ею отличался еще один бетонианец. Цвет его кожи был не белым, а скорее серым. Кожа была собрана в складки, да и вообще бетонианский старец напоминал сдутый воздушный шарик.

Третий бетонианец был идеален. Лысая круглая голова, пухлые руки и ноги в трогательных перетяжках, крошечный носик между круглых щек и круглые темные глаза — бетонианец был очень похож на зефирного человека из старинных земных преданий.

Если зефирное великолепие говорило о том, что бентонианец находится в расцвете лет и сил, то кресло с регулируемой гравитацией свидетельствовало о немалых материальных возможностях. Все остальные пассажиры челнока парили над креслами, удерживаемые ремнями, а бентонианец то взлетал над креслом, то плюхался в него обратно, щелкая гравитационными переключателями.

Старушка-землянка, сидевшая по соседству с Корнилом, покачала головой.

— Как дите малое, все не наиграется. Меня и так в невесомости укачивает, а тут еще он перед глазами болтается туда-сюда.

Корнил тихо рассмеялся.

— Что вы, уважаемая, разве может раздражать это облако в шортах? Сплошное умиление, да и только.

Он закинул в рот очередную пилюлю, спасающую от расстройства вестибулярного аппарата, и принялся в сотый раз перебирать в уме детали плана.

— Молодой человек, — снова обратилась к нему старушка, — не поделитесь ли вы со мной таблеточкой? Лететь еще пару часов, а сил уже никаких нет.

Корнил прижал руки к груди.

— Я бы рад, но любой опытный путешественник всегда должен рассчитывать только на себя. У меня все таблеточки подсчитаны, лишних нет.

Бетонианец отстегнул ремни и прицепился к тросу, натянутому вдоль линии кресел. Перебирая пухлыми руками, он полетел к уборной, улыбаясь так счастливо, что даже старушка не смогла сдержать ответной слабой улыбки.

Возвращаясь на свое место, бентонианец задержался возле кресел землян.

— Сосуд мудрости, — обратился бентонианец к соседке Корнила, — прошу извинить меня за беспокойство, но мне кажется, что зеленый оттенок вашей кожи не присущ здоровым земным особям. Так ли это?

— Так, — хмуро ответил сосуд мудрости. — Укачало меня. Тошнит.

— Мое кресло оборудовано гравитационным устройством, — продолжил бетонианец, покачиваясь на тросе, — мы можем поменяться местами, чтобы цвет вашей кожи пришел в норму.

Пока старушка рассыпалась в благодарностях, отвернувшийся от собеседников Корнил старательно рассматривал обшивку челнока. В его план вовсе не входило досрочное знакомство с бетонианцем.

— Разум так редок во Вселенной, что его носителям надлежит помогать друг другу, — услышал он высокий голос бетонианца.

Корнил неопределенно махнул головой, но комментировать сказанное отказался. Он подумал о том, что разум во Вселенной действительно очень редок, поэтому, уж если ты оказался его счастливым обладателем, нужно использовать его по назначению. И желательно для комфортного обустройства жизни носителя этого самого разума.

Весь оставшийся полет Корнил притворялся спящим. Открыл глаза он только тогда, когда челнок приземлился и его сосед поднялся с места.

— Спасибо за тихое умиротворяющее соседство, — сказал бентонианец, обернувшись к Корнилу.

— Мы, земляне, такие. Тихие и умиротворенные, — ответил Корнил, сладко улыбнувшись.

Настал решающий этап.

В сумке Корнила помимо смены одежды находились совершенно безобидные вещи: томик «Удивительных и Шокирующих Фактов о Тридцати Трех Разумных Расах Вселенной», сувенирная бутылочка с карассовым маслом, крошечная детская игрушка с дистанционным управлением и синяя накидка довольно большого размера.

Следовать за бетонианцем по космопорту было проще простого. Тот шел медленно, рассматривая все и всех. Перед кабинами санитарной обработки Корнил ускорился, обогнав медлительного бетонианца. Выйдя из кабины, быстро сориентировался и незаметно опорожнил бутылочку с маслом при выходе из кабинки, из которой тот должен был выйти.

Дальше все развернулось ровно так, как планировал Корнил.

Бетонианец поскользнулся на луже масла и упал на спину, смешно вскинув пухлые ноги. Одежда его принялась медленно расползаться, обнажая белую зефирную кожу. Когда же над бетонианцем зажужжало ярко-красное насекомое, тот и вовсе впал в ступор.

Широким жестом Корнил накинул на бетонианца синюю накидку, а потом принялся носиться за насекомым, пока не сбил его книгой.

— Какое чудовищное стечение обстоятельств! — воскликнул Корнил. — Кто-то разлил карассовое масло, которое разъедает любые ткани из растительного волокна. Какая удача, что у меня оказалась в сумке синяя накидка, которой это масло нипочем.

— Невероятная удача, — согласился бетонианец, щупая накидку.

— Мне смутно припоминается, — продолжил Корнил, — что у бетонианцев считается страшным позором обнажиться среди чужаков, а смыть позор может только синяя накидка. Синий у бетонианцев — это цвет чистоты и невинности…

— Какие четкие детали у ваших смутных воспоминаний! — восхитился бетонианец.

— А ко всему прочему еще и смертельно опасное для бетонианцев создание оказалось в здании космопорта, — сочувственно добавил Корнил. — От укуса мухи Ю-Ю безвременно скончалось огромное количество ваших соотечественников.

Корнил печально покачал головой.

— Три тысячи лет назад это крошечное создание действительно было настоящим кошмаром, — ответил бетонианец, выползая из зоны масляного поражения. — Ума не приложу, откуда насекомое здесь появилось!

— Это все не важно, — Корнил махнул рукой. — Важно, что я спас вас как от позора, так и от неминуемой смерти. Крутится у меня в голове какая-то мысль… Ах да, теперь, выходит, вы мой пожизненный должник! Не думал я, что так произойдет. Неловко все это, но что поделать — традиция есть традиция.

Бетонианец, придерживая накидку, поднялся.

— Традиции помогают нам помнить, откуда мы все пришли. Традиции помогают нам не раствориться в холодной бесконечности космоса, — торжественно сказал бетонианец. — Да, некоторые из них безнадежно устарели, но на то нам и дан разум, чтобы отсекать мертвое, оставляя живое и трепещущее.

— Не понял, — напрягся Корнил. — А что по поводу традиции отдавать свою жизнь, свое имущество и все свои силы своему спасителю и избавителю от позора? Это живое и трепещущее?

— В определенных обстоятельствах живое, — успокаивающе сказал бетонианец.

Его лицо скривилось. Он крепко зажмурил глаза и стоял так, пока на лбу у него не выступили капельки фиолетовой жидкости.

Бетонианец коснулся пальцем лба, а затем дотронулся до лба Корнила. Тот чуть было не отшатнулся, но сдержался.

— С этого момента и до того дня, когда кто-то из нас не закончит дела в мире живых, обязуюсь служить тебе и помогать всем, что у меня есть.

На Корнила снизошел удивительный покой. Как долго он шел к этому!

— Какая хорошая формулировка, — сказал Корнил, — особенно та часть, в которой говорится о помощи всем, что у тебя есть. Дело в том, что у меня очень серьезные денежные затруднения. Есть, как бы так выразиться, множество недоброжелателей, пострадавших из-за собственной глупости и недальновидности…

— Но почему-то обвиняющих в этом тебя, — закончил фразу бетонианец.

Корнил с подозрением всмотрелся ему в лицо, но не нашел там и тени насмешки.

— Все так, — сухо ответил Корнил. — Теперь ближе к делу. Чем ты мне можешь помочь и что у тебя есть?

— О! — воссиял бетонианец. — У меня есть столько всего, что я могу тебе дать! Существо, чей разум отточен до предела, способно на невероятные свершения.

— А деньги? — нетерпеливо сказал Корнил, внутренне холодея.

— К сожалению, денег нет. Проповедникам Разума, к которым я имею честь относится, нужно только самое необходимое. Что есть деньги? Всего лишь идея обмена!

Бетонианец помахал пухлой рукой в воздухе, как будто хотел обрисовать витающие там идеи.

Корнил побледнел.

— Погоди-погоди, а как же дорогущее место с личной гравитацией? Такое место может позволить себе только богатый путешественник.

Бетонианец улыбнулся, отчего его глаза его окончательно утонули в щеках.

— Моя родная планета долгое время была ужасающим местом, пока на ней не появились первые Проповедники Разума. Теперь, когда планета пребывает в цветущем благоденствии, Проповедники Разума, включая меня, решили выйти в Большую Вселенную. Мои соотечественники, соединив усилия, приобрели мне билет и кое-что в дорогу на первое время. Сейчас мы с тобой пройдемся, и я расскажу тебе о первом постулате Разума.

— Не надо мне про Разум, — сказал Корнил. — Не хочу. И так столько времени даром потратил.

Корнил зашагал по космопорту прочь от бетонианца, но тот с невозмутимо-благостным видом пристроился рядом с ним.

— Хватит за мной бегать! — с нажимом сказал Корнил.

Остановившись, Корнил зачем-то замахал руками, как если бы отгонял птиц.

Бетонианец слегка отстранился, но, когда Корнил прекратил жестикуляцию, опять подошел поближе.

— Я не могу отстать. Теперь мы связаны с тобой навеки.

Корнил потряс перед бетонианцем книгой.

— Ничего, — прошептал он. — Сейчас все это безумие прекратится.

Трясущимися руками Корнил открыл томик «Удивительных и Шокирующих Фактов о Тридцати Трех Разумных Рас Вселенной» в нужном месте и зачитал:

— Если вам потребуется освободить бетонианца-должника от обета, скажите следующее: «Отныне твоя жизнь принадлежит тебе, долг свой ты искупил сполна!»

И ликующе посмотрел на бетонианца.

— Все, — сказал Корнил, — ты свободен.

Бетонианец при виде книги очень обрадовался.

— Теперь понятно, откуда в твоей голове взялись все эти смутные воспоминания о синем цвете и Ю-ю. Там многое переврали, Ю-ю, например, было размером с мою ногу, но кое-что действительно верно. Бетонианец действительно может принести обет другому разумному существу, если будет в том необходимость. Скажи, там сказано, что для снятия обета нужна не только фраза, но и сомна, жизненная сила? Ну, фиолетовая жидкость, которая выступила у меня на лбу? Ты сможешь ее произвести?

Корнил рванул к выходу. Он бежал изо всех сил и старался не оглядываться, но совсем скоро опять услышал рядом с собой знакомый размеренный голос:

— Не переживай. Со временем ты сможешь концентрировать в своем теле сомну, я тебя научу. Я ведь сразу понял, что ты — мой первый ученик в Большой Вселенной. С того самого момента, как ты отказался помочь земному сосуду мудрости в челноке. Потом вся эта инсценировка с моим спасением от позора и хищного Ю-ю. Жадности в тебе так много, что Разуму остается не так-то и много места.

Бетонианец легко бежал рядом с Корнилом, предугадывая все его маневры. На первом постулате Разума Корнил попытался сделать бетонианцу подножку, но тот ловко перепрыгнул через вытянутую ногу.

Корнил остановился. Лицо его покраснело.

— Цвет твоих кожных покровов… — встревоженно начал бетонианец, но Корнил затопал ногами.

— Уйди! — заорал он. — Отвяжись! Не нужны мне твои постулаты, зефирная морда! Если ты и дальше будешь за мной ходить, я заявлю… Куда надо заявлю, одним словом.

Охранник космопорта, громадный кожистый дорриец, проходящий мимо, остановился и с подозрением уставился на Корнила.

— Этот бетонианец, — сказал Корнил, — преследует меня. Прошу, сделайте что-нибудь.

Он сам не верил тому, что обратился за помощью к кому-то в форме, но отчаянное время требовало отчаянных мер.

— Уроженец планеты Бетониан, — скрежещущим басом сказал охранник, — вы преследуете уроженца планеты Земля?

— Подтверждаю, — ответил бентонианец. — Бегу за ним, стремлюсь, преследую.

— Зачем? — уточнил охранник.

— Этот землянин присвоил себе памятную для меня вещь.

Корнил не верил своим ушам. От неожиданности он часто заморгал и втянул голову в шею.

— Это вранье! — завопил он так, что на какой-то момент в космопорте воцарилась полная тишина.

— Что было присвоено? — спросил охранник, придвигаясь ближе к Корнилу.

— Ах, сущая безделица, но очень дорогая моему сердцу.

Бетонианец прижал руку к животу.

— Что именно?

— Книга. Что-то вроде путеводителя. Книга называется «Удивительные и Шокирующие Факты о Тридцати Трех Разумных Расах Вселенной». Драгоценный родитель, от которого я имел честь отпочковаться, подарил мне эту книгу перед кончиной и завещал обязательно посетить другие обитаемые миры. А я, как бы это сказать, скромный и довольно пугливый домосед. Чтение этой книги придает мне уверенности в путешествии.

Охранник сурово кивнул, как бы соглашаясь с тем, что бетонианец действительно выглядит скромным и пугливым домоседом.

— Уроженец планеты Земля, у вас есть книга, о которой говорит бетонианец? — с нажимом спросил охранник, расправляя кожистый воротник вокруг шеи.

— Нет у меня никакой книги, — машинально начал Корнил. — Точнее, есть, но это моя книга.

— Покажите, — сказал охранник.

Нехотя Корнил вытащил книгу.

— Да, это она! — радостно воскликнул бетонианец. — Целая и невредимая. Столько в ней мудрых наставлений о том, как скромному провинциалу надлежит вести себя с представителями других рас!

Охранник шумно вздохнул. Бочкообразная грудная клетка надулась и опала.

— Придется нам всем пройти в отделение охраны, — сказал он и встал рядом с Корнилом, недвусмысленно положив руку на пояс со служебным оружием.

Пока все трое шли к отделению охраны, Корнил пытался собрать разбегающиеся мысли. Много раз он был в схожих ситуациях, но первый раз это случилось по ложному обвинению.

— Он мне сразу не понравился! — раздался рядом знакомый голос. — Уже успел что-то натворить, да?

Корнил повернул голову. Голос принадлежал старушке, которая была его соседкой в челноке.

— Неужели обворовал этого милейшего бетонианца? — не унималась она. — Ничего, теперь получишь по заслугам!

— Тише, уважаемая жительница Земли, — проворчал охранник. — Случилось недоразумение, и мы просто идем разобраться.

При этом охранник кинул на Корнила неодобрительный взгляд, а кожистый воротник вокруг его шеи опять стал раздуваться.

* * *

— Неужели до сих пор кто-то читает бумажные книги?

Начальник охраны, как и все аш-намулы, был похож на огромного мрачного кота.

— Материальному носителю не страшна космическая радиация, — добродушно сказал бетонианец. А еще звук переворачиваемых страниц так успокаивает. И запах! Запах бумаги!

Аш-намул осторожно понюхал книгу и наморщил нос.

— Так вы выдвигаете обвинение против этого уроженца планеты Земля в том, что он украл вашу книгу?

— Нет, — просиял бетонианец. — Не выдвигаю.

— Поясните, — сказал аш-намул, прищурив оранжевые глаза.

— Видимо, действительно произошло недоразумение, — сказал бетонианец. — Я увидел у землянина книгу, которую я любил в отроческом возрасте, и решил испросить у него разрешения взглянуть еще раз на любимые главы.

— Вы же сказали, что он присвоил себе дорогую вашему сердцу вещь, — пробасил охранник.

— Когда-то он книгу действительно присвоил. Сделал, так сказать, своей, — спокойно ответил бетонианец. И речь шла не о моем экземпляре, мой экземпляр сожрал домашний питомец.

Бетонианец огорченно вздохнул.

— Прошу освободить мой кабинет, — ледяным голосом сказал начальник охраны.

* * *

Корнил, стараясь не срываться на бег, шел к выходу из космопорта. Рядом, безмятежно улыбаясь, шагал бетонианец.

— Ты отвратительное создание.

Корнилу хотел было использовать другой оборот, но решил, что бетонианец не поймет красочности используемых слов.

— У меня на родине есть пословица, — сказал бетонианец. — В вольном переводе она говорит о том, что слово, как и яд Ю-ю, может нанести ущерб, но если яд Ю-ю всегда наносит ущерб, то слово не всегда, а только тогда, когда тот, к кому обращено слово, принимает этот яд.

— Дурацкая пословица, — сказал Корнил.

— На моем родном языке она звучит гораздо короче и выигрышней, — смущенно ответил бетонианец.

От смущенных интонаций Корнил внутренне окреп.

— Давай проясним ситуацию, — сказал он. — Сначала ты, весь такой добренький, говоришь про разум и какую-то миссию, с которой тебя отправили с родной планеты, а потом подставляешь меня?

— Верно, — кротко ответил бетонианец. — Надо же мне было как-то продемонстрировать тебе работу первого постулата Разума. Я решил, что ты его прослушал, когда пытался сделать мне подножку.

Корнил застонал и закрыл руками лицо.

— Опять ты за свое. Мне не нужны твои уроки, я прекрасно жил до тебя и дальше буду жить, если ты не будешь путаться у меня под ногами.

— Первый постулат гласит: «Разум — это дар, а не бремя». Это очень глубокая мысль, обдумай ее.

Бетонианец поправил сползающую с пухлого плеча накидку.

— Давай так, — устало сказал Корнил, — ты объясняешь мне связь между случившимся и этими словами, а я слушаю тебя минуту и ухожу.

— Связь самая простая. Для тебя доброта — это набор правил, судя по всему, не слишком-то умных. Уважай старших, не бери чужого, делись свободным ресурсом, не извлекай выгоду при помощи обмана.

Не удержавшись, Корнил хмыкнул.

— Так вот, разум не мешает действовать эффективно, сообразуясь с моментом, — сказал бетонианец и постучал Корнила по кончику носа.

Слова и то, как они были сказаны, произвели на Корнила странное впечатление. Все вокруг стало ясным и четким, как будто бы он очутился на вершине высокой горы в солнечный день.

И тут же Корнил ловко заскочил на грави-тележку, на которой возлежала пожилая кумбрийка, похожая на толстую морщинистую гусеницу.

Тележка вместе с Корнилом и кумбрийкой быстро удалялась из здания космопорта, а вслед за ней летел расстроенный голос бетонианца.

— Если ты обиделся, что я постучал тебя по носу, то знай — это был подбадривающий жест у нашего народа!

Сам бетонианец безнадежно отстал.

* * *

Шагая мимо кафе со стеклянными стенами, Корнил заметил знакомую фигуру в синей накидке.

С бьющимся сердце он спрятался за пышным кустом в кадке. Куст по очереди выпускал то синие, то желтые цветы, но Корнилу было не до изучения флоры.

Перед бетонианцем сидел хмырь с Земли с деланно умильней рожей. Хмырь, осторожно покрутив головой по сторонам, выложил на стол три кристалла. Кристаллы мягко светились желтым светом. Хмырь коснулся одного из кристаллов; тот загорелся зеленым и сразу вернулся обратно к желтому. Хмырь повел руками наверх, и кристаллы приподнялись над столом. Затем они заплясали в воздухе, быстро меняясь местами. Наконец они успокоились и застыли.
Хмырь что-то сказал бетонианцу, и тот ткнул пальцем в один из кристаллов. Кристалл вспыхнул зеленым, а бетонианец радостно рассмеялся.

«Пусть разбирается сам, раз такой умный», — мстительно думал Корнил. — «На всякого мудреца найдется свой проходимец».

Однако ноги Корнила пустились в движение. Он был бы рад, если бы движение было в сторону выхода из космопорта, но, увы, ноги вели в кафе.

— Привет! — радостно воскликнул Корнил. — Чертовски приятно видеть земляка так далеко от дома.

Бетонианец обернулся к Корнилу и засветился от радости.

— Мы с вашим уважаемым земляком играем в удивительно захватывающую игру. Я должен угадать, какой кристалл светился зеленым. Один раз я уже угадал!

Хмырь внимательно уставился на Корнила. Лицо его выражало крайнее недовольство.

— В далекой юности я тоже один раз я играл в эту игру, — сказал Корнил. — И тоже все время угадывал. Решил, что, раз мне так везет, можно и на деньги поиграть. Только потом дело что-то не заладилось.

Одним движением хмырь сграбастал кристаллы в ладонь.

— Я опаздываю, — буркнул он и бросился к выходу.

Какое-то время Корнил и бетонианец молчали.

— Мошенники на тебя летят, как ваша муха Ю-ю не знаю на что. Знаю, денег у тебя нет, но долг тебя все равно заставили бы отрабатывать, — сказал наконец Корнил.

— Спасибо. Не за то, что спас меня от незавидной участи. Спасибо за то, что вмешался.

— Спорим, сейчас будет второй постулат Разума? — проворчал Корнил.

Бетонианец тепло улыбнулся.

— «Сильный разум — это добрый разум». Это вообще-то четвертый постулат, но он подходит к ситуации больше всего.

* * *

Чтобы избавиться от наваждения, охранник потряс крупной головой так, что роговые наросты на голове загремели.

* * *

Утренние рассказы собирает Александра Давыдова