«Анна» — пронзительная постапокалиптическая притча, которую вы пропустили

«Постапокалипсис, ещё один? Спасибо, наелся», — заметит читатель и будет чертовски прав. Жанр постоянно на слуху в самых разных формах искусства, знакомые штампы мигрируют из истории в историю. Вирус, убивший большинство жителей Земли? Машины, восставшие против людей? Катастрофа, после которой на планете появился новый вид? Дикие банды, воюющие друг с другом за остатки ресурсов? 

Пожалуй, тем, кто уже устал от подобных сюжетов, и стоит в первую очередь обратить внимание на «Анну» — итальянскую постапокалиптическую притчу, в которой мир в очередной раз оказался на краю гибели, а дети попытались построить собственное общество на манер «Повелителя мух». От истории веяло вторичностью, ещё когда она была задумкой. Но именно то, как это снято, на каких контрастных приёмах построено и какие противоречивые эмоции вызывает, и выделяет сериал не только в рамках жанра, но и среди сериалов вообще. Об «Анне» несправедливо мало говорят, а поговорить тут есть о чём.

Знакомьтесь, Астор и Анна

Сериал поставил итальянский писатель по собственной книге. Съёмки начались за полгода до начала пандемии

Никколо Амманити — современный итальянский писатель-прозаик. За свою карьеру он написал семь романов и чуть меньше десятка рассказов. Почти каждое произведение становилось бестселлером. За свою карьеру Амманити получил несколько наград, включая почётнейшие итальянские литературные премии «Виареджо» и «Стрега». А семь его произведений были экранизированы. 

«Анна» — последний вышедший роман писателя — был издан в 2015-м. С тех пор Амманити почти не занимался книгами, переключившись на телевизионные проекты. Сперва писатель поработал шоураннером в мистико-религиозной драме «Чудо: Слёзы Мадонны» (Il miracolo; сериал вышел в 2018-м), а потом пошёл претворять в жизнь мечту, пожалуй, каждого автора — экранизировать собственный роман. Кто снимет сериал по твоей книге лучше, чем ты сам? 

В начале каждого из шести эпизодов создатели сериала напоминают о злой иронии: «Спустя полгода после начала съёмок в мире разразилась пандемия COVID-19». У нас уже была подборка фильмов, которые невольно отражают дух времени, хотя их производство также стартовало до пандемии. «Анна» с её мотивами одиночества и противостояния болезни тоже попадает в эту категорию. Но невольное пророчество не так уж интересно само по себе — куда любопытнее взглянуть на то, что последует дальше.

Дети в новом мире и без надзора взрослых остались теми же детьми — необузданно жестокими и ангельски невинными

Действие «Анны» начинается через несколько лет после смерти взрослых. Некоторые дети ещё как-то пытаются жить по тем же законам, по которым мир существовал в прошлом, но большинство оказались предоставлены сами себе. В основном сколотили небольшие банды — так больше шансов выжить (и отнимать пропитание силой у тех, кто помладше). Одни облюбовали фургоны, другие заняли склады с магазином, организовав что-то вроде бартерной торговли. Ни о какой инфраструктуре и речи нет — улицы Палермо до краёв завалены мусором, почти все дома обчищены. Хорошо, если получится найти что-то на ужин и при этом остаться в живых. 

Больше всего итальянские декорации опустевшего города напоминают другой проект из библиотеки «Амедиатеки» — второй сезон фэнтезийного проекта «Тёмные начала». Ситуации тоже похожи — дети остались без присмотра взрослых, поскольку тех пожрали таинственные Призраки.

Совсем иначе дела обстоят в богатой усадьбе за городом, в которой сотня детишек вместе со старшими подростками воплощают сюжет «Повелителя мух». Только вместо культа Зверя — культ выжившего взрослого, которого держат на цепи и прячут под маской. Детское царство держит в ежовых рукавицах психопатичная Анжелика: заставляет младших следить за территорией, отправляет старших на поиски еды, устраивает праздники, требует выполнять прихоти, а всех непослушных скидывает с четвёртого этажа. Недостатка в новых лицах нет — за оградой предостаточно ребят, которые хотят попасть в усадьбу, где хотя бы точно есть еда. Именно из усадьбы Анжелики и пришли «Синие» — вымазанные в ритуальной синей краске детишки, рыщущие по округе и забирающие всё, что плохо лежит. В том числе и беспечно оставленного младшего брата. 

В целом Амманити не стремится выйти за рамки привычных со времён Голдинга или, если хотите, «Голодных игр» тезисов. Дети — маленькие любопытные монстры, чей жизненный опыт во многом формируется с опорой на взаимодействие со старшими, преимущественно с родителями. Стоит убрать взрослых, предоставить ребятишек самим себе, как они обращаются к праву сильного. Получается что-то вроде иерархии в интернате — кто старше, тот и прав. И старшинство определяется не по возрасту, а по близости к статусу взрослого — курить, состоять в отношениях, жить самостоятельно и тому подобное. 

Создатели «Анны» не прячут жестокость и насилие — они честно показывают, на что готовы бесконтрольные дети. Если обычно к детям в массовой культуре относятся с некоторым пиететом (можно вспомнить те же «Очень странные дела»), то здесь многие сцены вполне могут шокировать. Парень привязывает девочку цепью за ногу, а потом запирает в переноске для собаки. Банда подростков с инструментами напяливает мальчишке на голову металлическую лейку, а потом её заваривает. Прислужники Анжелики и вовсе отпиливают девушке руку из-за угрозы гангрены.

Впрочем, Амманити видит в детях не только капризных чудовищ. Взять хотя бы Анну, отправившуюся навстречу опасности, чтобы спасти Астора. В этом постапокалиптическом мире она напоминает святую, заблудшую душу, которая тоже ошибается, тоже принимает неверные решения, но неизменно сохраняет в сердце надежду, которая помогает ей бороться и двигаться дальше. Анна такая не одна — почти все маленькие дети, особенно в усадьбе Анжелики, выглядят как агнцы божьи, вот только пастухи им достались безразличные. Такому равнодушию противопоставляется любовь Анны к Астору, их совместные эпизоды — пожалуй, одни из самых эмоциональных, пронзительных и светлых моментов в сериале (особенно ближе к финалу).

Жестокость и невинность идут рука об руку с простыми детскими мечтами о шоколадной пасте и желанием завоевать уважение. И в этом непривычном мировосприятии просматривается совсем иное отношение героев к смерти. Даже после гибели всех взрослых дети по-прежнему считают смерть чем-то легкомысленным, а жизнь — чем-то, что можно отнять так же просто, как и кусок панчетты. В таких условиях даже череп родной матери не вызывает священного трепета, а становится скорее церемониальным украшением. К собственной жизни персонажи тоже относятся небрежно: ведь вирус всё равно убьёт к 14—15 годам, и сделать с этим ничего нельзя. Дети ещё не боятся смерти и пока не научились ценить жизнь, и это делает их отчаяннее и храбрей.

«Анна» — это аудиовизуальное пиршество: насколько сериал красив, настолько же и безобразен

Сериал — грандиозная экскурсия по Сицилии. Кадры из него можно смело включать в туристические проморолики или документалки о дикой природе, настолько это красиво и разнообразно снято. В кадр попадают то виды опустевшего Палермо, то густые леса, то пустошь величественной Этны, то солнечный пляж, то море между материком и островом. Вся эта красота завораживает сама по себе, но в контексте сериала вызывает сложное чувство — ведь теперь её точно не тронет рука человека.

Выразительность «Анне» придают не только общие планы с пейзажами, но и работа мастеров по гриму, костюмеров и декораторов. Дома в городе завалены горами хлама, пола даже не видать. Во дворе усадьбы Анжелики возвышается здоровенная скульптура из костей и мусора, призванная внушить детишкам страх перед всемогущей предводительницей. Наряды и боевая раскраска удивительно сочетают постапокалиптическую дикость «Безумного Макса» и «Книги Илая» с модным безумием «Круэллы» или «Хищных птиц». Особенно это касается всё того же особняка Анжелики, где девушка диктует ещё и стиль, — и благодаря эксцентричному образу и характеру она может встать в один ряд со знаменитыми суперзлодейками.

Но ключевая выразительная роль всё же отведена музыке. Начнём с того, что команда подобрала отличные песни с преобладанием итальянских композиций (но не только). Особенно завораживает главная тема на открывающих титрах. Музыку используют вполне стандартно: вот зажигательная мелодия для подростковой вечеринки в усадьбе, вот расслабляющий трек для почти интимного танца близнецов Марио и Паоло. Но порой авторы прибегают к эффектным контрапунктам — например, во флэшбеке Анжелики в момент трагедии играет почти убаюкивающая кавер-версия знаменитого развесёлого попурри для укулеле Somewhere over the Rainbow (эта композиция-шутка обыгрывает классику Over The Rainbow и What a Wonderful World). 

Оригинальный саундтрек не хуже — его написал испанский композитор Рауэльссон, занимающийся музыкой для документалок. Получилась странная смесь: медитативный эмбиент с отдельными вкраплениями народных мотивов. Вкрадчивый, построенный на шёпоте, паузах и повторах, трек Katia и вовсе можно записать в библиотеку ASMR — он впечатляет и сам по себе, но вместе с соответствующим видеорядом вызывает мурашки. Почти в каждой серии музыка находит отражение в сюжете, будь то упомянутые уже танцы и дискотека или песни Анны. Девушка поёт колыбельную младшему брату, а потом, когда попадает в плен к Анжелике, выступает на импровизированной «Минуте славы», чтобы показать свою полезность. 

Создатели «Анны» с одинаковым рвением показывают как красоту постапокалиптического мира, так и его непривлекательность. В сериале хватает жестоких и неприятных сцен (особенно с участием детей), и некоторые из них изображены подробно, местами чересчур. Скажем, тело матери главных героев демонстрируют на нескольких стадиях разложения, от тошнотворного вздутия до иссохшего скелета. Дети то и дело затевают драки, в ход идут кулаки, камни и даже цепи.

Отдельный акцент — на телесности и тактильности. Речь не столько про наготу (её в сериале почти нет, дети чаще шастают в грязи и белье), сколько про многочисленные эпизоды с прикосновениями, смакуемые оператором. От крупных планов, где герои чешут кровавые язвы, и сцены посвящения, в которой ребята с головой окунаются в вёдра краски, до жуткого момента, когда Анну спихивают на пол с разлитым клеем. 

Вся подобная «грязь», безусловно, добавляет убедительности постапокалиптическому миру, где на первом месте находится выживание любой ценой, да ещё и без поддержки взрослых. Но, кажется, с дискомфортом для зрителя, порой почти физическим, команда всё же перестаралась. Это ни в коем случае не изъян — просто часть аудитории, привыкшую к более «стерильным» современным проектам («Племена Европы», «Сотня», «Сквозь снег», да даже «Ходячие мертвецы»!), такой подход может отпугнуть.

Линия Анны в современности напоминает притчу-путешествие, а флэшбеки тяготеют к классической драме

Сериал сочетает горизонтальный и вертикальный сюжеты, но авторы перемешивают их очень любопытным образом, а потом ещё и замыкают в кольцевую структуру. Основная линия — это история Анны, идущей спасать Астора. Этот сюжет как шпажка удерживает остальные подсюжеты-флэшбеки, которые с разных точек зрения показывают начало пандемии. Первый эпизод посвящён прошлому самих Астора и Анны, где их мать Мария пытается уберечь детей от катастрофы. Со второго по пятый эпизод флэшбеки уже показывают предыстории других персонажей — тех, кто играет в судьбе Анны важную роль, будь то упомянутая Анжелика или парниша Пьетро, в которого Анна влюбляется. В финальной шестой серии флэшбеки снова переключаются на Анну и Астора — только теперь показывают не начало пандемии, а начало жизни в новом мире, сразу после смерти Марии.

Мария, мать Астора и Анны

При этом сюжетные линии отличаются не столько временем действия, сколько тональностью и используемыми приёмами. Линия Анны тяготеет к метафоричности и символизму, что скорее характерно для притчи, так что ждать «Дороги» Маккарти точно не стоит. Иногда авторы вплетают мистику — например, герои видят образ мёртвой матери, которая пытается напомнить им, что нужно заботиться друг о друге. В усадьбе Анна сталкивается с маленькими помощницами Анжелики в костюмах принцесс из сказок, что придаёт ещё больше сюрреалистичности этому месту. Будто на фоне жестокого реального мира усадьба стала волшебным островком, где дети счастливы. 

Пожалуй, самая символичная сцена припасена на финал, где Анна и Астор встречают на песчаном пляже… слона! Образ интерпретировать можно как угодно — например, как рубеж, отмечающий начало новой жизни после долгожданного воссоединения брата и сестры. Но это уж точно не какая-то там добыча. Создатели в целом опускают многие вопросы выживания, характерные для постапокалиптического жанра, — для этой истории важно не то, найдёт ли Анна кусок хлеба, а то, чем она при этом пожертвует. 

А вот флэшбеки ближе к тому, что мы ожидаем от историй про неизбежный конец света. В них драматический накал едва ли не выше, особенно в том, что касается раскрытия персонажей. Скажем, зрителя только-только знакомят с Анжеликой, про которую до этого он слышал лишь как о предводительнице «Синих». И вот большой флэшбек, в котором одна страшная трагедия наглядно показывает, каким психопатичным чудовищем Анжелика была ещё в детстве. Теперь ныряем в основное повествование и ужасаемся тому, кем она стала за прошедшие годы. 

В линии же Анны с Астором авторы сосредоточились собственно на периоде бушующей пандемии. Мария пытается за отведённый ей срок написать книгу-инструкцию с главами вроде «Что делать, когда мама умрёт» и наставляет Анну, чтобы та обязательно научила Астора читать. Подсюжет и так получился самым депрессивным, но отдельные сцены и вовсе разрывают сердце — например, приезд отца. Он болен, он хочет повидать Астора и Анну, но Мария не пускает его в дом, потому что он может всех тут заразить. Ей страшно и больно принимать такое решение, но иначе никак.

* * *

«Анна» прошла совсем незамеченной. Американские критики почти ничего о ней не писали, а на Metacritic у сериала всё ещё нет странички. Да, одних только фантастических сериалов огромное множество, и затеряться среди них легко — особенно европейскому проекту, не представленному на больших стримингах вроде Amazon, Disney+ и Netflix. И это вдвойне несправедливо на фоне постоянных жалоб на «стерильные» подростковые проекты. «Анна» и злободневна, и в чём-то провокативна, и страшно красива — и очень жаль, что она так и не получит признания.

А может, дело ещё в том, что по-настоящему серьёзные и даже меланхоличные произведения о детях — привет Tales from the Loop от Amazon, — всегда будут проигрывать развесёлым и «безопасным» проектам, в особенности ностальгии по 1980-м и экранизациям Стивена Кинга.