Смерть ей к лицу

Жанр: чёрная комедия
Режиссёр: Роберт Земекис
В ролях: Мэрил Стрип,  Голди Хоун, Брюс Уиллис
Мировая премьера:  31 июля 1992 года
Награды: «Оскар» за визуальные эффекты

Меж тем брак актрисы и хирурга уже стал формальностью. Доктор разлюбил жену, пьёт и не работает по специальности (алкогольный тремор и скальпель хирурга несовместимы); отныне он гримирует покойников для похоронных агентств. Дела Мэделин идут всё хуже: публика уходит с её спектаклей, любовник изменяет ей с молодыми, грим не может скрыть её увядания.

Узнав, что актриса готова заплатить любые деньги за апгрейд внешности, инфернальная гостья из Европы Лиз фон Руман предлагает Мэделин эликсир вечной молодости. Человек, выпивший это розовое светящееся снадобье, не умрёт естественной смертью. Но член клуба бессмертных должен бережно обходиться со своим телом — оно у него навсегда, замены не будет. Если биологические процессы будут прерваны насильственным путём и сердце перестанет биться, живое тело превратится в быстро ветшающую оболочку для бессмертного разума.

Поскольку Хелен, как и Мэделин, тоже оказалась клиенткой Лиз фон Руман, а обе героини крайне мстительны, они сталкиваются с этим побочным эффектом очень скоро. Фильм едва перевалил за середину, а актрисе
уже сломали шею, писательницу застрелили из ружья. Теперь обе мертвы и живы одновременно. А раз так, им необходимы услуги мастера посмертного макияжа. Значит, нужно, чтобы доктор Мэнвил тоже глотнул эликсира…

«Смерть ей к лицу» — картина не то чтобы обойдённая вниманием публики, но традиционно не попадающая в топы. Рейтинг у ленты неплохой, но не фантастически высокий. Сборы солидные (в основном за счёт международного проката), но не рекордные. Один «Оскар» есть — но технический, за спецэффекты. Всякий, кто видел Мэрил Стрип, гуляющую с вывернутой назад головой, и Голди Хоун, которой не мешает браниться гигантская дыра в животе, этого уже не забудет. Идея фильма нетривиальна (мы к ней ещё вернёмся), сюжет грамотно выстроен, диалоги отточены, игра звёзд на уровне, и тем не менее… Ну не повезло. Среди причин, из-за которых это отличное кино застряло в лимбе, назовём три главных.

Первая — Брюс Уиллис, исполнитель роли Мэнвила. Благодаря сериалу «Детективное агентство «Лунный свет» (1985–1989) и фильму «Свидание вслепую» (1987) к актёру приклеилось было комическое амплуа. Но «Крепкие орешки» (1988 и 1990) и «Последний бойскаут» (1991) помогли ему сменить имидж и стать звездой боевиков. Новый Брюс понравился публике и был востребован лучшими режиссёрами, от Тарантино до Бессона. Картина Земекиса, где актёру досталась роль мужа-подкаблучника и трусоватого недотёпы, должна была, по расчётам создателей, выиграть за счёт контраста с боевиками. Но для поклонников Уиллиса такое использование актёра выглядело досадным анахронизмом — как если бы, например, комику Лесли Нильсену в середине 1990-х предложили вернуться к героическим ролям 1950-х.

Вторая причина — сам Земекис. Режиссёр десять лет подряд выдавал шедевры один славнее другого. «Назад в будущее» (1985), «Кто подставил Кролика Роджера?» (1987), ещё два фильма о Марти и Доке (1989 и 1990), «Форрест Гамп» (1994)… При отборе картин Земекиса для Пантеона Славы все прочие уходили в «и др.»: автор «Смерти ей к лицу» сам с собой конкурировал и проигрывал. Сними картину другой режиссёр, её судьба могла бы оказаться счастливее. А на фоне выдающихся лент Земекиса эта, «просто хорошая», потерялась и стушевалась.

Третья причина, из-за которой мы говорим о триумфе фильма лишь в сослагательном наклонении, — его жанр. «Чёрная комедия» — зрелище на любителя, и таких куда меньше, чем поклонников фантастики. Макабрические атрибуты, неизбежные для жанра, в этом случае фантастику заслонили. Жутковатовесёлый хоровод двух нетленных стерв вокруг смертного мужчины оттеснил на периферию проблему бессмертия.

Речь о распространённом в фантастике парадоксе добровольного отказа от бессмертия. Поскольку вечная жизнь — несбыточная мечта всего человечества с древнейших времён и аргументы «за» слишком очевидны, авторам приходится изобретать для героев доводы «против». Что вынуждает человека сказать эликсиру «нет»? Прежде всего — страх перед последствиями выбора. Атеисту неприятно нарушать законы природы. Верующему неловко идти против замысла Бога. И мало кто хочет стать изгоем, вечным затворником или скитальцем. Если выбор ведёт к необратимым результатам, он пугает сильнее.

Обратите внимание: когда хранительница эликсира предлагает бессмертие Мэнвилу, она обращается не к робкому обывателю, но к творцу. Учёного или художника соблазнить вечностью куда проще. Первого можно увлечь мыслью о бесконечном познании Вселенной, второго — нескончаемым творческим поиском. И разве хирург не похож на учёного и художника одновременно? «Пейте! — взывает Лиз фон Руман, протягивая Мэнвилу искрящийся сосуд. — Даруя другим молодость, вы теряли свою. Пейте — и вы сможете работать вечно! Пейте, доктор Мэнвил, вы в долгу перед собой!»

Но обыватель в душе доктора победит творца. Осторожный здравый смысл пересилит мечту. «А что потом? — испугается герой. — Я не хочу жить вечно. Звучит красиво, но что я буду делать? Вдруг мне надоест?» Через пару минут для Мэнвила угроза гибели станет реальной, и две чёрные гарпии, Хелен с Мэделин, тоже попытаются соблазнить героя вечной жизнью. «Пей! — закричат они. — Ты нам нужен!»

Это худший из аргументов. Перед лицом смерти Мэнвил мог бы, пожалуй, рискнуть. Однако перспектива провести вечность в компании двух своих бывших выглядит страшнее небытия.

* * *

Сценаристы намекают зрителю: бессмертие может оказаться не альтернативой загробной скуке, но лишь её разновидностью — эдаким филиалом ада на земле, вечной свидригайловской банькой с пауками. Что впереди? Процесс ради процесса? Циферблат без стрелок? Анфилада комнат, из которых нет выхода?

Обычному человеку, порой не знающему, чем заняться даже через несколько десятилетий, предложено прыгнуть в космический колодец без дна — да ещё с попутчиками, способными отравить каждое мгновение. Обыватель не склонен к рефлексии, но и он внезапно может замереть на пороге вечности — и ужаснуться. И отступить.