Адам Пшехшта «Губернатор»: если бы Эраст Фандорин был магом и сражался с демонами

Говоря о романе Адама Пшехшты «Адепт», мы отмечали, что автор отлично воссоздал атмосферу выбранной им эпохи — начала XX века. Фэнтезийное приключение с элементами детектива органично вписалось в исторические декорации. Но они оставались именно что декорациями: хотя героям доводилось встретиться, например, с Николаем II, Пшехшта почти не пытался переплести свой сюжет с реальными событиями.Поначалу может показаться, что и во втором романе автор пошёл по тому же пути. Да, полным ходом идёт Великая война, и, например, Варшава оказалась под властью немцев, но конфликт до поры затрагивает героев лишь опосредованно. Польский алхимик Олаф Рудницкий оказывается в столице Российской империи, где вместе с Самариным втягивается в придворные интриги, становится на время лекарем наследника престола и участвует в опаснейшей вылазке в Петербургский анклав.Впрочем, некоторые отличия от «Адепта» становятся заметны уже в первой части «Губернатора». Да, как и прежде, автор фокусирует внимание на приключениях и интригах, но ставки значительно возрастают. Кроме того, описывая новые похождения Самарина и Рудницкого в анклаве, Пшехшта теперь показывает обитающих в нём демонических тварей не просто чудовищами, а персонажами со своими характерами и целями, приоткрывая завесу тайны над их природой. Несколько меняются и отношения двух главных героев. Самарин — русский офицер и приближённый царя, тогда как Рудницкий — патриот Польши, перед которой замаячила перспектива независимости. Если раньше политические взгляды героев приводили лишь к небольшим трениям и пикировкам, то теперь друзья рискуют оказаться по разные стороны баррикад, что придаёт повествованию дополнительный накал.Во второй половине «Губернатора» автор впервые с начала цикла активно сплетает свой сюжет с реальной историей, а именно — с Брусиловским прорывом. Конечно, Пшехшта не претендует на достоверное воспроизведение операции, но умело использует её, чтобы вывести приключения героев на новый уровень — придать им больший размах и добавить остроты в отношения Рудницкого и Самарина. Кроме того, Пшехшта интересно и убедительно показывает, как появление в мире магии могло бы изменить войну начала XX века.Правда, немного жаль, что автор помещает своих героев не в центр Брусиловского прорыва. Самарин и Рудницкий участвуют в важных, но относительно небольших эпизодах операции. Львиная же её доля остаётся за кадром, и по-настоящему масштабных батальных сцен Пшехшта выписывать не стал. Возможно, он решил приберечь их для заключительного тома трилогии, в котором политический и военный конфликт должен достигнуть апогея?..