Татьяна Хушкевич «Фейский принц»

Феи летели клином.Виталик проводил их долгим взглядом, поправил лямки рюкзака, купленного по случаю, и ступил в грязь. Не могли они танцы устроить где-нибудь на площади? Где сухо, тепло и фонари рядками. Но там же люди... А значит — конкуренты! Так что Виталик запыхтел упрямо, вцепился в лямки и попер вперед, дороги не разбирая.Луна издевательски светила в глаза. Крупная, вся какая-то изъязвленная, она висела низко-низко, почти путаясь в ветках берёз. Так и не скажешь, что это сквер городской. Хотя, если быть честным, городом этот район стал не так уж давно, — но Виталик все равно гордился своей городской пропиской. И работу благодаря ей нашел. Хорошую работу, не слишком напряжную. Платят, правда, мало. Потому и лезет он сейчас в самую глубь недавнего леса, а ныне сквера, за пыльцой фейской.Тетки рехнулись. Решили, что только пыльца позволит обрести настоящий гламур — нет, магия без самих фей не работала, но их это не останавливало, — вот и пихали ее во все подряд. Крем для лица, лак для ногтей, вода какая-то расчудесная. Виталик, когда интереса ради цену той водички посмотрел, чуть не помер молодым. Хорошо, что он не женат. Плохо, что пока.Луна подмигнула. Будто знала что-то такое, о чем он и не догадывался.Виталик поморгал: кажется, впереди свет. Он присел, ухватился рукой за дерево. Ладонь тут же испачкалась в чем-то липком. Сдерживая брезгливость, он вытер ее о тот же ствол, но повыше. Тихо и ненавязчиво зудел комар. Громко и залихватски пели феи. Слов Виталик не разобрал, но ему почудилось, что речь шла об ужине из ушек или жене из кошек.Бред.Он аккуратно стянул с плеч рюкзак и достал орудия труда: чистую жестянку из-под печенья и большой сачок, сделанный собственноручно — из ракетки и оконной занавески. Теперь нужно не спугнуть феек.Пройдя три метра гусиным шагом, Виталик устал. Остановился. Отдышался. Зря он спортом не занимается — мог бы бегать там, прыгать кузнечиком. Посмотрел на свет: феи разожгли небольшой костерок в кастрюле и теперь плясали вокруг него.Пламя очерчивало их изящные фигурки, и пускай Виталик уже видел изображения фей в сети, ни одна фотография не могла сравниться с оригиналом. Крохотные, не больше ладони, феи танцевали парами. Один из феек — мальчик, если судить по росту и одежде, — щеголял короной. Сначала Виталик принял ее за рога и удивился — откуда у фей рога? А потом присмотрелся и аж задохнулся от радости.Королевский двор! Королевский! Вот эта стайка феек, вот эта визгливая мелюзга может сделать его богатым! Только и надо, что поймать принца. Ну, или кто он там в своем феечьем царстве. Поймать, а потом продать. Виталик брякнулся на пузо и пополз. Плевать на грязь, он потом десяток таких курток купит. Или нет, других, получше. Ползлось, кстати, не в пример лучше, чем шлось по-гусиному. Пузо сминало ветки, шуршало нейлоном о камушки и просто чудесно скользило по размокшей, влажной земле. Феи танцевали.Он подполз так близко, что уже мог различить узор на цветных крылышках, одежду на хрупких тельцах, даже цвет волос. Пыльца осыпалась с крыльев и безжалостно втаптывалась в грязь. Феи явно не переживали о ценах на косметику. Виталик потихоньку начал подниматься. Подтянул к животу ноги, оперся на ладони, наплевав на грязь, и приподнял голову. Сачок лежал под рукой.Оп! И выпущенной стрелой он полетел к огню. Этак Виталик себя представлял. На самом деле он шлепнулся лягушкой посреди поляны: в руках сачок, куртка задралась, обнажив белый живот, в глазах — жажда наживы. Феи порскнули в стороны. Он подскочил на ноги, замахал сачком. Пыльца осыпалась ему на плечи и голову, превращая довольно-таки невзрачного Виталика в сияющего «здоровьем и красотой» парня. Ну все как в рекламе.Сверху матерились по-незнакомому: мелодично и красиво. Опомнившиеся феи собрались в стайку и теперь поглядывали на Виталика — как ему казалось — с предвкушением. Он перехватил сачок двумя руками и уперся ногами в землю. Ну же, налетайте, сволочи! Всех изловлю!Принц свистнул, и хрупкие крылатые феи ощетинились крохотными шпагами. Ну или мечами, Виталик точно не разглядел. Вспомнив, что атака — лучшая защита, он заревел и бросился вперед, размахивая сачком. Феи запищали и полетели навстречу. Они сошлись: волна и камень. Хотя следует заметить, что мягкое Виталиково тело на камень не походило вовсе.— Ай! Ай! Да вы что, блин, творите?!Крохотные блестящие шпаги жалили очень больно. Виталик махал сачком, но проклятые феи были такими быстрыми... такими мелкими... такими неуловимыми. Несколько секунд — и он уже отступал, прикрывая левой рукой глаза. Споткнулся о брошенную банку, упал, ударился головой обо что-то твердое и потерял сознание. Последнее, что он увидел, — принца фейского, что стоял у него у на груди и кровожадно скалился. — …сотрясение, отравление. Ничего серьезного, — говорили скучным голосом.Виталик открыл глаза. Высокий белый потолок, окна с широченными подоконниками, койки в ряд. Городская больница. Старая, выстроенная еще лет двести назад.— Ну конечно, с вашим укусом-то никому не сравниться, — едко ответили справа.Там обнаружился сухонький старичок. Он устроился поверх одеяла в пижаме, в халате и в тапках. Непорядок. Нанесет на постель мусору. Виталик поморщился и посмотрел налево. Там лежал здоровенный мужик, косматый и черноглазый. Сейчас он спорил со старичком, бубнил будто прямо Виталику в ухо:— А вы пойдите, найдите оборотня в лесу. Да не просто так, в полнолуние самое. А потом пускай он вас укусит. Вот тогда и посмотрим, что вы запоете.— Я, дорогуша, не запою, — сказал старичок и вытащил из кармана халата очки. — Я, в отличие от некоторых, не считаю себя самым больным. — Он взял с тумбы книгу и открыл на странице, заложенной закладочкой.— Да ты… Да я… Хамло! — крикнул мужик. Виталик оценил его руки, волосатые плечи, решил, что ликантропия — это очень заразно, и накрылся с головой. — А еще профессор. Подхватил книжную лихорадку, вот так тебе и надо. Червяк книжный!Мужик орал, старик молчал. А потом пришла медсестра и поставила всем капельницы. С иголками в руках ругаться не особо хотелось, но сосед слева все еще ворчал глухо, по-собачьи, то и дело порыкивая.Виталик знакомиться не торопился. Их в палате было всего трое, четвертая койка стояла пустая. На вечернем обходе врач сказал:— Отравление фейским ядом, сотрясения нет. Завтра выпишем.— Уже? — огорчился Виталик. Ему хотелось длинный больничный, чтобы отдохнуть, отлежаться дома. И продумать план получше.— Уже, — отрезал врач и повернулся к соседу. — Так, с вами сложнее. Курс мы вам продолжим, а пока…Виталик ушел в туалет. Тапки были больничные, с дырой на подошве, и пол холодил ноги. Пижама на нем тоже была чужая, тесная. И чувствовал Виталик себя чучелом. А когда дошел до туалета и посмотрелся в зеркало — аж крякнул. Чучело? Если бы.Кожа опухшая, вся в ранках от уколов шпагой, и каждую ранку кто-то заботливо обработал зелёнкой. На голове повязка. Под глазами синяки, красивые — бабочкой.Минут через десять Виталик к себе вроде как и привык уже. Притерпелся. Открыл форточку, встал у окна. Отчего-то было грустно и тянуло выть. Хотя его оборотень и не кусал. На всякий случай Виталик ощупал себя: сквер, конечно, место культурное, но оборотни об этом могут и не знать. Новых ран не нашлось.Послезавтра на работу. Синяки, наверное, замазать нужно будет. Кремом тональным с этой, чтоб ее черти взяли, с пыльцой фейской. У сестры выпросит порцию.А ведь если бы не этот дурацкий принц, он бы собрал пыльцы да и продал бы. Вот тебе и деньга живая. Зарплата что? Тьфу, а не деньги. А ему хотелось купить... да многого хотелось!В окно постучали. Виталик похолодел: третий этаж! Неужто упыри? Их же из городов вывели всех. Наблюдая в стекле лишь свою пятнистую рожу, он перекрестился и выключил свет.— От же козлина, — не сдержался Виталик.В небе на фоне луны вырисовывался силуэт крылатой фигуры. С короной на гордо поднятой голове, со шпагой, что путалась в длинных ногах. Фейский принц подлетел поближе к окну и постучал в стекло ногой. Виталик заметался. Швабра в оцинкованном ведре, мыльница, флакон с жидким мылом… В тумбочке в углу нашлась банка из-под краски, веник и половая тряпка. Виталик вздохнул и загремел щеколдой. Та, покрытая вековыми слоями краски, отчаянно сопротивлялась, но жажда мести и наживы победили.Окно с грохотом отворилось, и принц, грозно вопя и потрясая своей шпагой, влетел в туалет. Но теперь-то он был один. Да и Виталик быстро учился на своих ошибках: он набросил на летуна половую тряпку, скрутил ее, скомкал и запихнул в банку. Вот! Дыши теперь, принц, в тряпочку.Он вернулся в палату радостный, прижимая к боку заветную банку. Соседи не спали. Старичок читал — уже другую книгу, толще прежней, а укушенный смотрел видео на планшете.— Я Виталик, — Виталик решил, что знакомого человека игнорировать будет тяжелее.— Виктор Викторович.— Леня.— А у вас крышечки не будет? Для банки. Вот такой вот. — Виталик показал свою банку с тряпкой. Принц не трепыхался, так что он слегка забеспокоился. За живого наверняка больше дадут.Соседи переглянулись. Леня пожал плечами и полез к себе в тумбочку, загремел, зазвенел стеклом.— А вам, дорогуша, для чего надобна эта баночка?Виталик помолчал. Сосед, конечно, с виду человек приличный, вежливый. И слабый. От такого неприятностей можно не ждать. А вот Леня, протянувший ему крышечку, подозрение внушает.— У меня тут этот... — решился Виталик. Больница все ж, народу полно — в коридоре пост сестринский, за стеной еще палата. — Принц фейский.— Да вы что! — Виктор Викторович заалел щеками, засуетился. — Живой?Виталик решился: потянул тряпку за край и, не ощутив сопротивления, встряхнул ее. На дно банки выкатилась корона. А там и сам принц выполз. Он тыкался в стенки, пытался встать, но падал. Надышался, горемыка.— Какая прелесть! Вы позволите? — Руки у старичка тряслись, так что Виталик сам поднес банку ему под нос.— Отличный экземпляр... Молодой... брачных шрамов пока нет...— Ты хоть дырок в крышке наверти, — посоветовал Леня. На принца смотреть он не пожелал. Что ему тот принц после настоящего оборотня? — Задохнется ж. А за дохлого меньше дадут.Виталик покивал: он и сам о том думал.— Продаете? — спросил Виктор Викторович.— Ну, — протянул Виталик, — он же молодой. Без этих, без шрамов.— Пятидесяти хватит?— Двести! — отрезал Виталик и поразился своей наглости.Виктор Викторович пожевал губами.— Двести миллионов у меня нету. Это надо директору звонить, просить, он из фонда выделит…Двести миллионов? А он же о таких деньжищах и не думал. Виталик взглянул на принца по-новому. Ну вот чего там на двести миллионов наберется? Корона с бусинку, шпага чуть длиннее иглы. Крылья красивые. И пыльцу дают.— Я сейчас. — Стариковски кряхтя, Виктор Викторович сполз с койки и прошаркал в коридор.— Дорогая скотинка, — заметил Леня. Он немного завидовал такой удаче нового соседа. — Как же ты его поймал?— Да это не совсем я, — помялся Виталик. — Он сам прилетел. Мстить. Это ж его стая меня сюда...— Буйные? Вот я всегда говорил, нечего права раздавать альтернативно разумным. Понапридумывают — язык сломать можно! Сначала людей оборотни кусают, потом феи нападают, а дальше что? Мы всяким жучкам и букашкам поля отдадим? В заповедники их всех! В резервации! И чтоб и шагу за забор сделать не могли. Скотины безмозглые!Виталик отсел подальше. Леня продолжал кричать — ему и слушатели не нужны были.Принц в банке совсем затих. Подтянул поближе к себе шпагу, корону положил и сел, опираясь на стенку. Виталик поднял банку к глазам: у фейского принца лицо было бледным — белее его рубахи. Так ему и надо! Сам виноват.Но разозлиться не получалось. Он же к ним первым поперся. Напал. А феи всего плохого и сделали, что пляски устроили. Даже костер развели в кастрюльке, не на траве. Культурные.Виталик представил, как к нему, на пикник выбравшемуся, на огонек заглянул великан. Здоровый, с дубиной и мордой дебильной. Сильно бы он обрадовался? Да вот ни на столечко!— Дорогуша! — В палату радостным и медленным вихрем ворвался Виктор Викторович. — Директор дал добро, так что сделку можем провести прямо сейчас. Каковы ваши реквизиты?Виталик посмотрел на банку: в крышке он провертел всего одну, но большую дырку, и в нее можно было увидеть принца. Тот закрыл глаза, но ручонки крепко сжимали шпагу.— А что вы... Ну, зачем он вам?— Исследования магии фей невозможны без живых носителей. А, как вы знаете, — Виталик не знал, но кивнул, — в особах королевской крови сосредоточена большая часть магии отдельно взятого замкнутого сообщества.— А, ясно.— Да ты послушай, послушай, — подал голос Леня. — Опыты они на нем ставить будут. А потом, когда сдохнет, выпотрошат и каждую косточку под микроскопом обнюхают.— Правда?— Дорогуша, Леонид преувеличивает, — Виктор Викторович поправил очки и вид приобрел учительский, Виталиком нелюбимый. — Но, естественно, без экспериментов не обойтись.— Продавай, чего ты тянешь кота за хвост?Соседи уставились на него одинаковыми в своем предвкушении лицами. Виталик прижал банку к груди, словно на него могли наброситься, отобрать его фею... фея... принца.Денег хотелось до слез. И жаль было принца — худющего, упертого, с его игрушечной шпажонкой, от которой никакого толку. Зная, что делает глупость, Виталик сказал:— Не, извините, я, наверное, не буду его продавать.— Как хотите, дорогуша. Как хотите. Но имейте в виду: предложение действует только сегодня.Леня выразился короче:— Дурак.Дураком себя Виталик и чувствовал. Посидел, словно бы собираясь с силами, подхватил банку и вышел из палаты. Медсестра проводила его сонным взглядом.В туалете Виталик сразу же подошел к окну и дернул щеколду. На второй раз она поддалась быстрее. Принц в банке зашевелился — поднялся на трясущиеся ноги, прижал ладони к стеклу.Пахло хорошо. Цветочками какими-то, зеленью, — в ботанике Виталик не разбирался и вреда в том не видел. Почти к самой стене подбирались ветки чего-то темного и шуршащего. Тополь? Клен? А кто ж его знает.— Лети, — велел Виталик и открыл банку.Принц обернулся и посмотрел на него.— А! Крылья.Виталик медленно наклонил банку, чтобы та легла на подоконник, и отступил назад. Фейский принц медленно выполз наружу. Встал на ноги и постоял так на подоконнике, то ли месть Виталику придумывая, то ли видом любуясь. А вид был хорош. Вдали расстилались домишки — и в каждом окошко мерцает, как светляк. По бокам деревья стоят стражами. Луна по небу гуляет, собаки воют жалостливо. Красота.— Лети.Виталик легонько пихнул принца пальцем. Тот обернулся, буркнул что-то злое и наконец решился — распахнул слегка помявшиеся крылья и спрыгнул с подоконника. Виталик выругался и бросился к окну. Принц летел. Полет его был кособок и дерган, но все же он летел.Виталик вздохнул и сел на тумбочку. В палату возвращаться не хотелось.Через неделю, когда синяки почти сошли и сестра перестала пилить его за свой драгоценный крем, Виталик услышал на кухне шум. Чайник упал. Железный, старый, он не боялся высоты и грохотал громче сходящей лавины.Виталик подхватил пульт — крепче ничего не нашлось — и пошел на кухню. Там было пусто. Только на столе красовалась сияющая баночка с пыльцой и форточка хлопала разрезанной сеткой.