Толкин, мюзиклы и творческий поиск. Интервью с участниками театра «Тампль»

Никита Коледин: Как сказал Фрэнк Заппа: «Говорить о музыке — это как танцевать об архитектуре». Но я попробую. «Тампль» — это негосударственный частный музыкальный театр, автономная некоммерческая организация. Он был создан в 2000 году. Мы позиционируем себя как рок-орден. Мы за свободу и братство. В театре, конечно, главный инструмент — дисциплина и художественная диктатура, но как-то это всё уживается в наших неспокойных сердцах. Мы всё делаем сами. У нас нет спонсоров, кроме наших зрителей. Только благодаря им мы можем делать то, что делаем. За что им земной поклон.

Никита Коледин: О творческом пути либо хорошо, либо никак. Путь — это рост, а рост всегда связан с коллегами, педагогами, мастерами. Именно они определяют моё творчество и его результаты. Одно могу сказать: я не шёл и не иду по проторённой дороге и никому этого не советую.

Андрей Лобашёв: Мой творческий путь начался в три года, когда я самозабвенно пел: «Листья жёлтые над городом кружатся», а родители радостно это записали на магнитофон (запись, к сожалению, утеряна). Так всю жизнь и пою — до сих пор считаю акустику в ванной комнате лучшей для самосовершенствования. В начале девяностых пел с гитарой в переходах Москвы, в конце девяностых решил, что нет мне жизни без рока и металла, и пришёл в группу Arida Vortex по объявлению, — и всё завертелось. Рок и металл в особенности вдохновляют драйвом. Больше всего люблю в музыке это ощущение, будто тебя подхватывает цунами и несёт с бешеной энергией куда-то вперёд и вверх. Последние лет пять, впрочем, я начал осознавать прелести других музыкальных жанров, так что стараюсь развиваться в разных направлениях.

Никита Коледин: Это совершенно волшебный источник красоты и фантазии, в котором бессознательное легко соединяется с литературной конкретикой. Источник этот глубок, и содержимое его влияет не только на творчество соприкоснувшихся с ним людей, но и на всю их жизнь.Опера «Кольцо Фелагунда» — переосмысление оперы «Финрод-Зонг», которая много лет шла на сцене «Тампля». Расскажите о вашем новом видении постановки.

Никита Коледин: Путь осмысления, по которому мы прошли, приближаясь к новому видению оперы, очень иррационален. Думаю, что там нет ни одного пункта, который не касался бы каких-то личных струн и мог бы быть с лёгкостью озвучен. Надеюсь, что эта трепетность сохранится и после постановки и всегда будет подпитывать спектакль живой творческой силой.

Никита Коледин: Сам иногда задумываюсь над этим вопросом. Если оставить только рационально объяснимую причину — это стремление сделать что-то большее. Мы хотим, чтобы как можно больше людей увидели и услышали наши любимые произведения и изменили свою жизнь к лучшему с помощью искусства. Для этого мы стараемся создавать более совершенные и интересные постановки.В новой версии мюзикла акцент делается на акустическое музыкальное сопровождение. Чем было вызвано такое решение?

Никита Коледин: Это влияние барочной оперы. У нас было несколько идей музыкального решения для «Кольца Фелагунда», но, поэкспериментировав с разными составами оркестра и ансамбля, мы пришли к такой формуле: рояль, хор, артисты. Это своеобразная эволюция, и очень важная. В музыкальном спектакле в первую очередь ставится именно музыка. И то, как она будет звучать, определяет всё остальное, происходящее на сцене.

Андрей Лобашёв: Для меня самым сложным стало то, что в этой постановке раскрывать характер героя должны события, происходящие вокруг него, а не его собственные действия. Он как бы оказался в плену предопределения, имея возможность предвидеть то, что с ним произойдёт, но не в состоянии это изменить, так как связан кодексом чести, долгом и необходимостью. Для меня показать этот контраст стало непростой задачей. Порой мне видится параллель между Финродом и Полом Муаддибом из «Дюны».А как вы вообще попали в постановку?

Андрей Лобашёв: С Никитой Колединым мы познакомились при работе над мюзиклом «Последнее испытание» в театре-студии Lege Artis Полины Меньших (это та версия постановки, которую несколько лет ставили в Москве, в КЦ «Москвич»). Ну а дальше знаете, как это бывает, — искра, буря, и вот уже меня приглашают сменить амплуа, переквалифицироваться из человека в эльфа, да ещё и королевских кровей. Отказаться было невозможно!

Никита Коледин: Вызов режиссёру, как правило, бросает плохой материал. А с хорошим материалом режиссёр сам бросает себе вызов: это большая ответственность — перенести всё на сцену толково. Это как раз случай «Кольца Фелагунда». Главным испытанием стало соединить несколько семантических слоёв — хора как музыкального носителя произведения и хора как сценически существующих персонажей. Это ведь две дюжины человек, серьёзная нагрузка для сцены. Хор как музыкальный носитель — это то, как мир музыкальной поэзии откликается на события пьесы. Важно было понять, насколько он условен, насколько взаимопроникновенен с происходящим в пьесе. И философские вопросы его осмысления тоже были важны. Кто такие участники хора: голос рока или персонифицированные музыкальные источники?

Андрей Лобашёв: В силу того, что до упомянутого «Последнего испытания» я не работал актёром мюзикла и тем более театра, для меня-то как раз открытий было много! Никита огромное внимание уделяет пластической выразительности актёров, не говоря уж о том, что и для вокалиста в «Кольце Фелагунда» есть над чем работать независимо от опыта. Так что мне приходится постоянно, образно выражаясь, «догонять» коллег.Какими мировыми мюзиклами и актёрами мюзиклов вы вдохновляетесь?

Никита Коледин: Вдохновляюсь в основном оперой, это более глубокий первоисточник музыки. Но мир мюзиклов всегда может напомнить о том, как рассказать историю, в этом их сила. Одни из них получили больше признания, другие меньше. Например, невероятный мюзикл «Отверженные» по произведению Гюго долго оставался в тени и даже после выхода фильма с потрясающим звёздным составом не обрёл особой популярности. А ведь это сильнейшая, вдохновляющая и очень эмоциональная работа.

Андрей Лобашёв: Мне очень нравится творчество Брюно Пельтье и Тима Минчина (в рок-опере «Иисус Христос — суперзвезда» он сыграл Иуду).

У вас есть любимые фантасты? В каких фильмах и книгах вы черпаете вдохновение?

Никита Коледин: Все писатели — фантасты. Я вообще стараюсь черпать вдохновение в работе. Сколько шагов сделал ты навстречу вдохновению, столько и оно сделает навстречу тебе.

Андрей Лобашёв: Любимых фантастов множество, в основном это западные писатели, работавшие во второй половине XX века. Из современных российских хочется отметить Сергея Лукьяненко, для себя я его открыл 12 лет назад, с тех пор с удовольствием читал все его произведения, что попадались под руку. Особенно нравится его следование традициям и одновременно полемика с моими любимыми братьями Стругацкими и одним из лучших фантастов всех времён, по моему мнению, — Робертом Хайнлайном.Есть ли у вас наброски для нового мюзикла в фантастическом сеттинге?

Никита Коледин: Подобные наброски рождаются и забываются постоянно, это неостановимый процесс. В основном это «дикие» идеи, ничего определённого.Вопрос, ответ на который будет интересен многим: как вообще становятся актёрами мюзиклов? Может ли это получиться у человека с минимальным опытом?

Никита Коледин: Ну как: сначала насвистываешь, потом напеваешь. Дальше ты уже у станка в балетках. И незаметно для себя «скатываешься». Самое главное — не в оркестровую яму. Я считаю, что у человека с минимальным опытом может получиться что-то очень минимальное. Актёр мюзикла в эту категорию не попадает по форм-фактору. Вообще работы в этой области в России мало, мюзиклов идёт немного. Это обуславливается тем, сколько публики ходит на такой формат. Если ещё двадцать постановок запустить — больше ходить не будут. И в этих условиях делать ставку на карьеру актёра мюзикла можно только при очень веских основаниях и серьёзных конкурентных преимуществах.

Андрей Лобашёв: А моё мнение — может! А уж высота, на которую удастся подняться, зависит от случая, прокачки навыков и от силы стремления к цели. И, конечно, лучше бы не забывать, что понятие «минимальный опыт» для всех несёт разный смысл, чтобы не получилось как в анекдоте: «Доктор, а я смогу играть на скрипке после операции? — Конечно! — Вот хорошо как, а то раньше вообще не умел!»