Тенгиз Гогоберидзе «Дело о пропавшем кижере» (первая часть)

Массивная дверь отъехала в сторону, открывая путь из кабинки прямо в просторный кабинет. Алексей тряхнул головой: неужели он заснул в лифте?

Сны преследовали его с детства. Возвращались, пытаясь затянуть в свою искаженную реальность. К тридцати Алексей приспособился, перестал вскакивать в ледяной испарине, и сновидения проходили, не оставляя глубокого следа. В этом, про чешский бокал, ничего от кошмара не было, просто люди, которых он знал в прошлом, вели себя неправильно, несообразно самим себе.

Алексей вычеркнул его из оперативной памяти тотчас и надежно, и даже по требованию наставника вряд ли бы вспомнил, что во сне видел себя пацаном на вечеринке с бывшими одноклассниками в каком-то заштатном кафе. Дамы в мини, кавалеры в ярких рубашках и брюках-клёш. Стиль семидесятых годов прошлого века, Алексея тогда и в проекте не намечалось. Под аккомпанемент Back in USSR ученик Лёшка влился в общий хоровод обсуждения школьных новостей. Кое-какие совпадали с теми, настоящими, двадцатилетней давности, но многое представало как будто в другом свете. Травку на ботанику притащил не Санёк, а Рыжий. А с Саньком они сажали вирус на планшет географичке.

Алексей смеялся и балагурил, о чем-то спорил с тем же Рыжим. Потом дали July Morning, дамы стали приглашать кавалеров, и Настя Ворончак вдруг прильнула к нему угловатым подростковым телом, зашептала в ухо «а-ведь-я-любила-тебя-тогда-эх-ты». Наверное, он дал слабину, а она угадала своей цыганской чуйкой. Потащила его к барной стойке, присела на левитирущее сиденье, крутнулась, показав коленки залу. Стала жаловаться на какой-то скандал с биомеханизмами на комбинате. По ту сторону стойки полногрудая барменша целовалась с уже взрослым, наверное, нынешним Саньком, совершенно забросив работу. Лёша остался стоять. На предложение дать опровержение Настя только покачала головой.
Музыка стихла, и на голостене пошла трансляция речи Патриарха на паназиатском форуме. Санёк оторвался от барменши, коснулся индик-браслетом кассового считывателя. Помедлив, снял с зеркальной полки бутылку абсента и наполнил бокал до краёв изумрудной влагой.

— Ты права. Все надо делать вовремя.

Неторопливо достал из воздуха рекламный листок, с краю надвинул его на поверхность жидкости. Госстраховская 3D-эмблема — щит с распятием над земным шаром и звёздочки вокруг — заметалась по е-бумаге. Санёк постарел ещё, изменился, став похожим на школьного учителя физики. Прижимая ладонью листок, он резким движением перевернул бокал, расплескав немного абсента. Капли брызнули на биопластик, заскользили по стойке. Во сне повеяло хвоей и горькими травами. Пожилой человек, похожий на учителя, демонстративно отпустил е-бумагу. Листок словно прилип к жидкости, не давая вылиться из опрокинутого — на три четверти полного! — сосуда.

— Атмосферное давление. Седьмой класс, — констатировал Алексей.

Барменша успела отдышаться и вспомнила о своих обязанностях.

— Попадет воздух, стойку зальете.

— Верно. Там, внутри, над жидкостью, ничего нет. Вакуум, ну, паров чуток. Пустота. Она и держит. И можем заполнить чем хотим.

Пожилой раздвинул губы в подобии улыбки, поднес перевёрнутый бокал к правому глазу так, что граница между жидкостью и пустотой словно разделила глазное яблоко надвое. И этот разделенный глаз заискрился, засверкал радужкой сквозь зелень абсента и пустоту внутри стеклянного гиперболоида.

Что-то там происходило ещё, тревожное, неестественное, но Алексей замуровал сон в колодце памяти наглухо, и тот молчал, не пытаясь напомнить о себе. И опять бы улеглось, если бы не прихоть наставника. Бросит в водоворот — барахтайся, щенок, как можешь, ты из Госстраха. Вот к чему вызывать человека из отпуска? Трёх дней не отгулял, путёвка горит…

— Меня нет, отче! Я одной ногой на Мальдивах! — проворчал Алексей с порога начальственного кабинета. 

Пусть этим органы занимаются.

Толстые пальцы наставника прошлись по столешнице. Он покраснел, но при посторонних сдержался.

— У нас связаны руки. Крот. Утечки допустить нельзя, — отрезал один из гостей, плечистый шатен в мешковатом костюме. Алексей с удивлением узнал в госте Санька.

— Что, очередную любимую игрушку у акадэмиков увели?

— Не игрушку! — подскочил учёного вида старикан и замельтешил по кабинету. — И вы её… его страховали.

Наставник хлебнул «Ессентуков» из бутылки, жестом усадил учёного на место и наконец взял слово.

— Госстрах не нарушает обязательств. Сказано — двое суток, значит, послезавтра будет вам ваш хижер. Лёшенька постарается. А там хоть на Мальдивы.

— Никакой не хижер. Кижер. Ки-ижер! — зашелся фальцетом ученый, будто это что-то объясняло.

— Подробности — без меня, — подытожил наставник. — Меня Патриарх на ковер вызывает.
Оставшиеся расположились в переговорной, начали разбираться, уточнять. А спустя пару часов и десяток чашек три-в-одном Алексей понял, что тонет в мелочах. Он знал о похитителе всё вплоть до любимой пены для бритья, знал, что в последний раз того видели в попутке на трассе А143, знал о яблоневом саде под Тамбовом.

— Объясните мне одно, — отодвинул он нависшего над ним Санька. — Для чего Лиходелову, тишайшему начсектора НИИ, отцу двух дочерей, понадобилось красть собственное изделие?

— Вы что заканчивали, юноша? — прищурился помалкивавший до того профессор. — Я бы попытался, однако…

— Токийскую семинарию.

— Тогда, возможно, вы поймёте. На Японских островах неплохо преподают точные науки. Откройте ибис-канал.

Профессорские глаза заискрились, и через доли секунды встроенный в зрительный тракт страхового интеллектуальный биочип, в просторечии ибис, начал разархивирование информации. Формул было много.

— Эвереттика, — пробормотал Алексей, переваривая поток данных, растянутый до доступной скорости восприятия. — Поправьте меня, если я что-то неверно понимаю. Миры, параллельные нашему, виртуальны, но за счет квантовой сцепленности могут с ним взаимодействовать с образованием склеек Лебедева. Ветвится не только будущее — прошлое делается вероятностным. Вроде пока ничего нового… Стоп! По-вашему, за счёт этого можно управлять событиями?

— Заметили, — усмехнулся старикан, макнув печенье в чашку страхового. — Сначала мы научились оценивать возможность их реализации. С этим просто. Возьмем хоть рождение ребенка. Сколько было Есенину, когда он погиб под бомбёжкой? Сорок восемь? Делим на ресурс, сто двадцать лет, получаем: в сорока процентах временных линий его матушке удалось встретить мужчину, понести, выходить. Элементарно! А теперь вспомните основы. Даже когда информация о квантовой системе в целом известна, о её частях мало что можно узнать. А захотите попробовать…

Страховой задумался. То, что пытался объяснить учёный, с трудом укладывалось в голове. Конечно, парадокс друга Вигнера известен был еще с середины прошлого века, но экспериментальное подтверждение нашел только перед самой Хубейской вспышкой. По крайней мере, в квантовом мире фотоны-друзья разных наблюдателей за состоянием квантового кота могли узнавать разные результаты. Но чтобы на макроуровне!

— Хотите сказать, если бы в ближайшие дни после родов удалось расспросить всех знакомых роженицы, шестьдесят процентов не подтвердили бы факта? Что настоящее не определено до мелочей? И только выбор варианта прошлого, комбинации склеек базового мира с виртуальными обусловливает динамику… куда всё будет двигаться дальше. Но склейки, насколько я помню, случайны! Или уже нет?

— Постойте! Так можно любую чушь спросить, и найдётся идиот… — вскинулся Санек и тут же осел, наткнувшись на довольный взгляд ученого.

Они это сделали, внезапно осознал Алексей. Суть метода прозрачна, даже школьный друг майор ухватил. Свяжись с толпой народу, задай нужный вопрос, получи от кого-нибудь перспективный отклик, правдоподобный, но не оформившийся вариант, распространи его, пусти волну. Жди, пока идея обрастет деталями, уточняй, внедряй в массы, итерируй. А в конце — бац! — получи рукотворное чудо. И, по всему выходит, их чумовой метод работает. То-то у нас кругом успех: и в политике, и в экономике, и изобретения как из рога изобилия третий год сыплются, весь мир на ушах стоит!

Он встал и двинулся вдоль стены переговорной.

— Выходит, можно сделать любую штуку вопреки объективным законам? — вслух задал себе вопрос. И сам же ответил: — Нет. Спрашивающий понимает, что плутует! И этим знанием мешает фиксации нужной склейки его локального, пока ещё виртуального для остальных мира с общим базовым. Хотя, если поручить процесс автомату…

Похоже, что-то такое и раньше работало. Как иначе телефон, радио, лазер в разных концах Земли получалось создавать почти одновременно? Революции устраивать? И это даже без помощи сознательной организующей силы! Люди писали письма, статьи, говорили друг с другом… «Идея захватила массы». Где он такое слышал?

— Не автомату, — кивнул проф. — Кижеру. Чудеса творит. Жаль, есть одно…

Страховой не дослушал. Его глазные яблоки принялись вращаться, зрачки заметались из стороны в сторону. Майор бросился было к Алексею, да старик остановил:

— Не трожь! Зрачки — просто рефлекс. Человек в Сеть полез. Ибисом подключился, окна открывает.
Картинки, не видимые никому, кроме страхового, сменяли друг друга. Изобретения Лиходелова, места отдыха, друзья по универу, любимые книжки: Борхес, Владимир Орлов.

Куда собрался этот чудак? К тёще в Тамбов? Страховой скачками менял масштаб карты. Трасса А143 вполне подходила. Сплошным мониторингом не оснащена. Эх, получить бы спутниковую съёмку на нужное время! Нет. Простые варианты отработаны спецами. Санёк бы сказал. Наверняка сплошная облачность. А масштабную операцию проводить нельзя.

Нужно искать рядом нечто необычное, решил Алексей. Ибис услужливо предложил полюбоваться на речных игуан в водах Сасовского моря. Не то. Колода, пришедшая пару лет тому на замену Гуглу, выдала в новостном топе «Гамма-всплеск в Кремлеве вызван нестабильностью червоточины». Потом «Биомеханики Мичуринска все-таки поставят 50 тысяч тонн сульфурофага нефтяникам Боливарианского альянса». А ведь Насти Ворончак заводик, вроде! — промелькнула далекая, лишняя мысль. Не то. Варианты рождались и отбрасывались один за другим. Леша развел очередную кофейную таблетку и без особой надежды на зацепку вбросил тему:

— Как кижер формирует выборку респондентов?

— Чтобы все работало, никто не должен знать алгоритм в деталях. Принцип — пожалуйста, — чуть подумав, ответил проф. — Парадокс пьяницы, слыхали? В любом кабаке обязательно найдется сволочь, которая если уж пьёт, то и все пьют. Я завязал с кабаками лет пять назад, однако до того частенько имел возможность в этом убедиться.

— То есть нужно найти человека, который, если не сможет придумать затравочный вариант, не сможет и никто?

— Я год как курить бросил, но с этим делом чувствую, сорвусь, — Санек взял с полки пачку электронной «Герцеговины», вздохнул, — Моршанские…

Конечно! В темени щелкнуло, и страховой почувствовал, как обрывки ниточек потянулись друг к другу. Вроде из останкинских историй писателя Орлова. Альтист Данилов?

«Буфет станции Моршанск-2. Тоня Солонцова. Кто сопрёт — зарежется!» — сообщила Колода, пока ибис в соседнем окне открывал страницу транспортной кассы. Пензенский вакуумный отходил через полчаса.
До Моршанска гауссник делал две остановки, и к полудню группа в полном составе входила в буфет пассажирского терминала. Настроенная на ДНК-профиль похитителя гвоздика-анализатор в петлице майора зарозовела, набрала цвет.

Буфетчица, гиноид в форменном латексе с воротничком под горло, с блеском владела лексиконом книжной Тони:

— Видеть не видела — с какого перепугу мне к каждому приглядываться! Замуж всё одно не берёте. Браслеты в норме, иначе касса не снимет. И вообще — я не нанималась!

— Кого-нибудь особенного… — сделал робкую попытку Алексей.

— Ну, были тут ночью. Алкаши столичные. Да вон он, последний ихний, в углу ноет. — Андроидша ткнула пальцем мимо страхового; затем, опомнившись, понесла свое: — Очередь не держим! Жрать не берёте — валите боком. Вас много, а я одна.

Алкашом оказался мужчина лет сорока с интеллигентской бородкой. Завернувшись в мятое синтедраповое пальтецо, он сидел в самом углу зала и тихонько всхлипывал, прижимая к груди завернутую в платок скрипку. Музыкант?

Леша подсел, тронул алкаша за плечо, попробовал разговорить.

— Где вам понять, — всхлипнул горемыка. — Я ведь так себе… лабаю, то в оркестре, то на свадьбах подрабатываю. А тут играл, играл, как никогда не умел. Вчера, здесь, свою музыку. И сегодня всё пропало. Я должен, смогу вспомнить!

— Мне, бывает, формула какая приснится, неделю мучаюсь, — хмыкнул проф. — Зворыкин вообще во сне устройство телика увидал.

Интеллигент выпрямился, поднял голову. И страховой вдруг ощутил, как из самых глубин подсознания растет липкое чувство, бежит холодком по позвонкам. Невидящие глаза несчастного смотрели сквозь Алексея, куда-то ему за спину, точно ждали там найти кого-то или что-то, недоступное человеческому восприятию.

— Нет, — донесся до него шёпот. — Не сон. Во сне всё как в вирте, мираж один. Тот человек. Он изменил мой индик. Приделал переключатель. Нажмёшь — и ты словно не ты, другой. Звать не так.

— Пока-ажите браслет! — рявкнул Санек, хватая алкаша за руку.

И разочарованно выпустил её, рассмотрев стандартный идентификатор личности.

— Вы не видите, — продолжал шептать музыкант, водя большим пальцем по серебристой, без отметин поверхности индика. — Вот он, снизу, на запястье! Только сейчас я сдвинуть не могу. Еще утром выходило. Летал, облака трогал.

— Белка, — констатировал комитетчик. — Пустышку тянем.

Страховой не поверил. Гвоздика белей не стала, а музыкант будто с Орловского альтиста срисован. Переключатель, надо же! Проверить бы рассказ. Смысл? Кто в зале сумеет отличить просто умелую игру от гениальной? Что-то он упустил. Раньше, в словах профессора. Да и есть ли разница — играл, не играл? У алкаша был контакт с подозреваемым — факт. Искал ли его алкаш? Нет. Лиходелов? Вероятно! Нужно было ему от музыканта — вещь, ответ, поступок? — нечто, одним словом. И он это нечто получил. Потом закрутил, задурил — и поминай, как звали.

— Человек-то ваш спрашивал чего? — прервал размышления Алексея учёный, украв с языка вопрос.

Страховой подобрался: интересно, вспомнит?

— Билеты искал, уехать… — вспомнил! — До Тулы, не нашей, пряничной — той, ультимы, островной. Или в Укбар. Не нашлось, я всяко пробовал, с браслетом.

— Дальше! — поторопил Санек, суетливо расслабляя узел на галстуке. — Ты помог?

— Потом получилось. В другое место, ему подошло. — Зрачки скрипача сделались шире, почти закрыв радужку. — Не помню. Как музыку. Я, знаете, играл…

Он снова завернулся в пальто и заплакал. Профессор закусил губу. По лицу майора скользнула растерянная улыбка, и он обиженно втянул ноздрями воздух. Алексей прислонился к термостене. Тепло от ореховой шагрени биокомпозита потекло через одежду к спине, унимая дрожь.

— Где нам искать? — задал страховой вопрос в никуда, пытаясь вывести группу из ступора. — Иннсмут, Макондо, Тир на Ног, другие сказочные города?..

Продолжение

Тенгиз Гогоберидзе «Дело о пропавшем кижере» (вторая часть)

 Кот-император |  14.06.2020 |  387

В поисках украденного кижера герои отправляются в придуманный город. Только вот как туда попасть? А добравшись до места, получится ли справиться с похитителем, который сжимает в кулаках нити судьбы?

* * *

Глоссарий

• Возбуждённое состояние — состояние квантовой системы с энергией, превышающей энергию основного состояния; у атома образуется из основного при переходе электронов с занятых орбиталей на свободные.
• Друг Вигнера — усложненный вариант опыта с котом Шрёдингера; находящийся вне лаборатории друг экспериментатора признает кота живым после сообщения оттуда, но все остальные пока этого не слышали и могут получить другие сведения; эксперимент 2019 года на запутанных фотонах подтверждает, что парадокс имеет место.
• Квантовая запутанность (сцепленность) — явление, при котором квантовые состояния объектов взаимосвязаны; сохраняется при разнесении объектов, что противоречит принципу локальности.
• Клеточный автомат — решётка клеток с заданными правилами перехода, определяющими состояние клетки в следующий момент через текущее состояние её самой и её соседей; ряд теорий рассматривает нашу Вселенную как клеточный автомат.
• Метастабильное состояние — квазиустойчивое состояние квантовой системы со временем жизни, много большим характерного для возбуждённых состояний; у атомов представляет собой возбуждённое состояние, излучательные переходы из которого запрещены правилами отбора, что используется в лазерах для создания инверсной заселенности соответствующих энергетических уровней.
• Отель Гильберта — гостиница с бесконечным числом номеров, все номера которой заняты, но каждого нового гостя можно поселить в отдельный номер; для этого постояльца первого номера просят перейти во второй, постояльца второго в третий и так далее, а в освободившийся первый селят нового гостя.
• Парадокс пьяницы — одна из теорем исчисления предикатов. На обычном языке доказывается рассуждением: либо в буфете пьют не все, тогда есть Х, который не пьёт, либо пьют все, включая Х.
• Сад Эдема — конфигурация клеточного автомата, которая не может появиться в результате эволюции; теорема о садах Эдема утверждает, что они существуют только в тех автоматах, в которых возможны конфигурации-близнецы с различной предшествующей эволюцией.
• Склейка Лебедева — процесс взаимодействия универсумов за счет квантовой запутанности, при котором их системы эволюционируют в одно состояние; соответствует ветвлению «в прошлое» при обращении времени.
• Эвереттика — мировоззренческая позиция, согласно которой мир представляет собой Мультиверс, множество реализаций мыслимых миров, универсумов, образованных посредством ветвления состояний; любой квантовый процесс, предполагающий различные результаты, порождает новые ветви-универсумы, в которых эти результаты реализуются.

Куратор проекта: Александра Давыдова