Роман Яцека Дукая «Иные песни», вышедший на русском в 2014 году, произвёл фурор и стал научной фантастикой года по версии МирФ. Вторая для нас книга польского писателя сделалась предметом обсуждения задолго до выхода. Мы ждали не менее сложный, глубокий и многоплановый роман, чем «Иные песни». И, к счастью, именно такой и получили.

Сложно — потому что Дукай вознамерился описать цивилизацию далёкого будущего, в котором люди мало-помалу перестают быть людьми, постепенно расставаясь с телами и переселяясь в виртуальные пространства и новосозданные миры. Однако автор милосердно упростил для читателей задачу восприятия этого невообразимого мира: Земля очень далёкого будущего показана глазами «попаданца» из близкого к нам времени. Описание чужого мира с точки зрения наивного «пришельца извне» — очень древний и оттого крайне банальный литературный приём, но Дукай удивляет иным.Астронавт Адам Замойский был членом экспедиции, отправленной для изучения некоей астрофизической аномалии — звезды необычной формы и загадочной планеты при ней. Экспедиция погибла, но спустя несколько столетий была обнаружена могущественной корпорацией «Гнозис». Замойский оказался единственным, у кого удалось снять слепок сознания (так называемый «френ»), чтобы затем воскресить его в теле, восстановленном с помощью ДНК его трупа.Но есть две проблемы. Во-первых, ДНК останков Замойского не совпадает с данными о космонавтах, когда-то отправившихся в эту экспедицию. Во-вторых, у корпорации «Гнозис» есть доступ к «колодцу времени» (искусственной чёрной дыре), из которого поступила информация об исключительной важности Замойского для всего человечества…

Появляюсь в любой открытой локации — меня беспокоят дипломаты нечеловеческих империй. Сверхразум из иной вселенной вызвал меня на фехтовальную дуэль. Мета-физическое чудовище преследует меня внутри моей головы и обещает смерть. Я сижу в брюхе бога-изменника вакуума и жду, пока тот смилостивится; а в моем брюхе из моего тела растет невидимая армия. Наверняка я предпочел бы конную прогулку.
Адам Замойский

Адаму Замойскому предстоит пройти долгий путь за очень короткое время. На первых страницах романа он собственность Джудаса Макферсона, главы «Гнозиса». С помощью электронной «привойки» в мозгу Адама создаётся личная виртуальная реальность, имитирующая XXI век. Но после того, как Макферсона дважды за несколько часов убивают (это не проблема — его «френ» просто переписывают в новое клонированное тело), Замойский мало-помалу «приходит в себя» и пытается найти себе место в этом странном новом мире, заодно решая загадку собственного предназначения. В этом ему способствует дочь Макферсона, Анжелика, — любовная линия в романе предсказуема, хотя и не без странностей.Детективный сюжет — действенный способ привязать читателя к сложнейшему для восприятия тексту. В надежде разгадать тайну Замойского нам приходится вникать в устройство далёкого будущего, в котором люди постепенно перестают быть людьми, поднимаясь по «кривой Прогресса» — по Дукаю, общей для всех цивилизаций.Путь эволюции разумного существа лежит через физическое бессмертие (о переписывании сознания в новые тела уже говорилось) к миграции на Плато (некий многомерный «супер-интернет») и превращению сначала в чистые информационные структуры-«фоэбэ», а затем в «инклюзии» — суперразумы, умеющие создавать иные миры с другими законами физики.

Предсказать будущее? Запросто. Поместить своё сознание в два (а то и более) разных тела? Элементарно. Свернуть кусок пространства в замкнутый сам на себя «мешок»? Есть способы. Заключить в такой «мешок» всю Солнечную систему? Никаких проблем. Создавать любые материальные блага, а также временные вместилища для собственного сознания, из воздуха? С помощью заполняющих атмосферу Земли «наноматов» это несложно. И так далее, и тому подобное. Даже действие романа примерно наполовину происходит не в физическом мире — на фоне межпространственных «игр разума» обычный мир кажется не таким уж и значительным.Любители научной фантастики найдут у Дукая много общего с идеями и сюжетами Грега Игана и Чарльза Стросса, главный герой напоминает винджевского Фама Нювена, завязка заставляет вспомнить «Видоизменённый углерод» Моргана, есть в тексте и кое-какие отголоски Питера Уоттса… Но перекличка со всем «передним фронтом» современной НФ — не единственный смысл «Идеального несовершенства». Ключ к своему роману автор поместил на его последних страницах: это обширная цитата философа Тейяра де Шардена о бесконечном стремлении человека к Богу через изменение собственной природы.В некотором роде вся история Замойского — история человека, постигающего божественное, и в этом контексте обретает значение и его имя (как у библейского первочеловека), и имя его невольной спутницы Анжелики. Но, разумеется, читатель Дукая всегда волен находить иные толкования текста — и одним прочтением тут явно не обойтись.

Любителям качественной научной фантастики стоит не только читать, но и перечитывать.