26242 
17 минут на чтение
Знаменитый звездопроходец, капитан дальнего галактического плавания, неутомимый исследователь, открывший восемьдесят тысяч три мира, почётный доктор университетов Обеих Медведиц, кавалер млечных и туманностных орденов, Ийон Тихий сам представится читателю в «Дневниках», ставящих его наравне с такими неустрашимыми мужами древности, как Карл Фридрих Иероним Мюнхгаузен, Лемюэль Гулливер или магистр Алькофрибас.
Станислав Лем, «Звёздные дневники Ийона Тихого»
Как наверняка помнит, путешествия мои нельзя расположить по порядку, так как происходили они не только в пространстве, но и во времени. Иное могло начаться в XXVI столетии, а закончиться в XX. Так что, отправляясь в путь, о своих будущих приключениях я уже знал из старинных преданий, в которых никогда, впрочем, не оказывалось ни слова правды.
Попасть в будущее несложно. Вследствие релятивистского сокращения времени за годы моих полётов на Земле проходят сотни, а иногда и миллионы лет. Однажды у меня сломался будильник, я проспал и, не начав торможение к сроку, с размаху пролетел в эпоху, когда уж и звёзд настоящих не было, и лишь тусклые красные карлики догорали в тучах холодной пыли. Как же я смог вернуться? Мне пришлось направить корабль в иные измерения, где время течёт независимо от времени нашей вселенной.
Кто он такой?
Ийон Тихий — главный герой цикла юмористических рассказов Станислава Лема. Этот «космический Мюнхгаузен», странствуя в космосе и во времени, натыкается на явления невероятные, безумные и парадоксальные. Цивилизация роботов, ненавидящих людей, или планета, где люди каждый день меняются личностями, — ещё не самые странные из его находок. Кому, как не Ийону, с его наблюдательностью, иронией и лёгким слогом, доверить рассказ о величайших галактических империях?
Путешествие первое
В книгах Александра Зорича слово «империя» не звучит. Но как же явно подразумевается! (художник: Владимир Бондарь)
…Всюду, где существуют звёздные державы, Галактика поделена, и границы тщательно охраняются. Вот и в этот раз, едва моя ракета появилась в чужом пространстве, как к ней хищно устремился ощетинившийся турелями крейсер. Перешедшие ко мне на борт с целью досмотра солдаты оказались русскими. Их командир, назвавшийся капитаном Николаем Смирновым, прочитав начертанный на стене моей рубки девиз «», понял его как-то по-своему и немедленно обвинил меня в шпионаже в пользу Конкордии. Русские заспорили, следует ли сдать меня в ГАБ, или сразу в РАН, или в ещё какую-нибудь страшную аббревиатуру. Но тут моя ракета содрогнулась от близкого взрыва. Крейсер с кем-то вступил в сражение, и, видимо, безуспешно, так как уже через несколько минут ко мне заявилась делегация жгучих брюнетов, похожих друг на друга как две капли воды. Я имел неосторожность заговорить с ними по-русски, вследствие чего снова был обвинён в шпионаже. На этот раз в пользу какой-то Директории.
К счастью, в этот момент подошло ещё несколько русских кораблей, и за мою скромную ракету завязалось сражение галактического масштаба. Приз то и дело переходил из рук в руки. В частности, Смирнов забегал ещё дважды: в первый раз сообщить, что моя игра проиграна, а во второй — просто погрозить кулаком.
Постепенно канонада стихла (по-моему, противники начисто перебили друг друга), и я, осторожно маневрируя среди обломков, смог продолжить путь. Скоро я достиг нейтральной планеты Великий Муром. Её жители отнеслись ко мне по-дружески, так как приняли за шпиона сразу обеих сторон и не захотели ссориться ни с кем из могущественных соседей.
Политическую ситуацию мне разъяснил местный вождь Микула Степанович. Лицо его, простое и открытое (насколько было видно под разбойничьей бородой), до сих пор стоит перед моими глазами. — Империя?! — ужасался он. — Упаси Ярило!
По словам Микулы выходило, что отсутствовал как таковой и разрешить противоречия полюбовно было невозможно, поскольку никаких противоречий между державами не наблюдалось. В полном согласии собратья по великорасе — земляне и конкордианцы — создавали огромные флоты для защиты от ксенорас. Да так преуспели, такую силу набрали, что во всём известном космосе только Конкордия могла угрожать Директории, и наоборот. Вот и начали они друг друга бояться и желать уничтожить, а о ксеносах и думать забыли. Насильно удерживать колонии под властью Земли, может быть, дурно, думал я, покидая гостеприимную планету и направляя свой корабль в самый центр хоровода чёрных дыр, именуемого в этих краях Тяжёлым Ожерельем. Но если раса видит главную угрозу в себе самой, ей следует получше себя стеречь, чтобы с собой же и не подраться.
В соответствии с местной терминологией корабль, задержавший ракету Тихого, был не крейсером, а фрегатом типа «Беспощадный»
Путешествие второе
Скачковый звездолёт барраярской вселенной летает лишь по строго определённым маршрутам
Выбранный мною способ покинуть Сферу Великорасы представлялся вполне надёжным. Тем больше оказалось моё изумление, когда над моей ракетой опять навис крейсер, причём, a , тот же самый. Ворвавшиеся в мою рубку солдаты снова оказались русскими. О смене вселенной свидетельствовало лишь то, что заподозрили меня на сей раз не в шпионаже, а в контрабанде. Когда же в ходе досмотра никаких товаров, кроме запаса продуктов в холодильнике, рассчитанного на восемь с половиной лет полёта, обнаружено не было, барраярцы (теперь они так себя называли) решили, что запрещённый груз именно в продовольствии и скрыт.
С бесконечными предосторожностями люди в скафандрах повышенной защиты извлекли пакеты из моего холодильника и погрузили говядину, ветчину и масло в герметичные криоконтейнеры. Я же под усиленным конвоем был доставлен на борт барраярского корабля. Здесь меня встретил давний знакомец, по-прежнему пребывающий в чине капитана, однако в этом мире он назвался Николя Форсмирновым.
Поговорив немного со своими наручными часами, Николя обрадовал меня вестью, что вся говядина и всё масло проанализированы корабельной лабораторией до полного испарения и ничего крамольного в них не найдено. На очереди хлеб, но и там, надо полагать, ничего не найдут. И вообще он нисколько не сомневается, что медикаментозный допрос с пристрастием покажет мою полную невиновность. В контрабанде. А за пилотирование корабля без прав, пересечение государственной границы без визы и перевозку сосисок без лицензии мне грозит не более восьми лет заключения. Плюс пожизненный срок за то, что я знаю, как совершить гиперпространственный скачок без имплантатов и двигателей Неклина. «, мистер Тихий, — извинялся Николя, — но нехорошо получится, если эту технологию у вас выпытают не только наши, но и чьи-нибудь ещё спецслужбы».
Форсмирнов оказался неожиданно приятным собеседником. Моё невежество безмерно удивляло его, но он охотно отвечал на вопросы, касающиеся устройства местного космоса.
Оказалось, что, в отличие от предыдущей вселенной, межзвёздное сообщение здесь возможно лишь через узкие подпространственные кротовины, сооружать которые люди пока не умеют и вынужденно довольствуются теми, что есть. Владения человеческой расы разделены на множество государств, преимущественно однопланетных. Тоннели легко оборонять, что препятствует росту немногих существующих империй. Так что империализм в этом измерении — пережиток прошлого. Торговля здесь играет колоссальную роль: из одного мира в другой возят даже необработанную нефть и сыр! Завоевание планет считается оправданным лишь постольку, поскольку помогает контролировать пространственно-временные тоннели. Владея ими, можно и формально независимый мир обобрать до нитки таможенными пошлинами.
Корабли могут проходить через тоннели только по одному. Поэтому кое у кого очень большие корабли
К сожалению, добавил Форсмирнов, есть ещё отдельные государства, которые живут прошлым и норовят захватывать чужие планеты без их согласия. В частности, некая Цетаганда, на границе с которой и была задержана моя ракета, однажды оккупировала аж саму его, Форсмирнова, родину. И только природное миролюбие барраярцев, по его словам, спасло цетагандийцев в тот раз.
Тут на корабле завыла сирена. Я подумал было, что крейсер подвергся нападению цетагандийского флота. Но, как выяснилось, барраярцы всего лишь вскрыли взятую из моего холодильника упаковку с сырыми куриными яйцами, среди которых попалось одно тухлое (этот возмутительный факт мне придётся обсудить с поставщиком!). Экипаж корабля, почему-то вообразив, что имеет дело с цетагандийским биологическим оружием невероятной силы, стал готовиться к героической смерти. Я же, воспользовавшись беспорядком, ускользнул на свою ракету.
Как только накатившее головокружение возвестило о входе в гиперпространственный тоннель, я отстыковался от крейсера. А поскольку по законам этого мира более одного корабля в червоточине находиться не может, космическая сила выбросила мою ракету вон из барраярского измерения.
Путешествие третье
Убегая от барраярцев, я проголодался и решил перекусить. Из припасов сохранились лишь яйца, но глазунью я люблю, хотя для её приготовления во время полётов и приходится включать двигатели, создавая силу тяжести. В противном случае содержимое расколотого яйца не желает вытекать на парящую над плитой сковороду, а брызги кипящего масла… Тут я вспомнил, что масла-то у меня и нет! К счастью, богатый опыт бывалого космопроходца подсказал мне выход. Засев за вычисления, я рассчитал ускорение корабля, угловую скорость вращения и высоту расположения яйца над сковородой, необходимые для того, чтобы белок распределился тонким диском (но желток при этом не растёкся), а вес глазуньи компенсировался давлением теплового излучения.
Мишки булрати не всегда расположены к сотрудничеству
Я не сразу заметил, что знакомый крейсер настигает меня в третий раз. Разумеется, с приказом лечь в дрейф и угрозой применить оружие в случае неповиновения. Я принялся спорить, доказывая этим болванам, что не могу подчиниться, так как отключение двигателей погубит мою глазунью. Переругиваясь с крейсером и одновременно манипулируя раскалённой сковородкой, я пришёл в такое раздражение, что, когда вместо барраярцев в мою рубку с рычанием вломились вооружённые до зубов медведи, сперва не заметил разницы и в резкой форме потребовал от них вернуть хотя бы хлеб и бекон!
На мою удачу, в этой вселенной крейсер принадлежал расе булрати, которая поддерживала с человечеством союзнические отношения. Проявив рыцарское благородство, медведи взяли мою ракету под охрану. Они даже поделились со мной припасами, в том числе и свежими фруктами — это такая роскошь в космосе! А их капитан поведал мне грустную историю мира, именуемого аборигенами «Вселенной Ориона».
— Если возможности для расширения жизненного пространства исчерпаны, не проще ли ограничить прирост населения? — поинтересовался я.
— Разумеется, нет! — возмутился капитан. — Мы и так уступаем по численности саккрам. Чтобы удержать паритет, нам требуется больше планет, больше ресурсов, больше солдат и кораблей. Если бы не это, остались бы мы на родной Урсе. Мы не захватчики.
Каждая из рас создавала единую империю для защиты своих интересов (мысль о возможности существования нескольких государств булрати капитан с негодованием отвергал). Это легко было понять и одобрить. Но как-то так выходило, что интересы булрати требовали захвата Галактики. Причём лишь для того, чтобы она не досталась другим. Алкари и саккры тоже сидели бы дома, если бы не экспансия булрати.
Тут наш разговор прервался. прямо в бархатной космической пустоте за иллюминатором набух переливчатый овал, из которого хлынули боевые корабли не виданного ещё мною типа.
— Антаряне! Бандиты из иного измерения! Боевая тревога!
Булрати бросились к пушкам, я же запрыгнул в свою ракету и бесстрашно направил её прямо в сияющий портал, успев проскочить прежде, чем антаряне захлопнули его.
Вселенная Master of Orion — мир изощрённой дипломатии, не позволяющей избежать великих битв
Путешествие четвёртое
ожидая встретить крейсер в чётвёртый раз, я даже огорчился, обнаружив, что космос, насколько хватает глаз, пуст и не охраняем. Едва не заблудившись в незнакомой туманности, с большим трудом отыскал я пригодную для посадки планету. Но и там не нашёл ничего достойного внимания, кроме зелёной обезьянки с большими печальными глазами. От скуки я вознамерился приобщить сей экземпляр к своей коллекции диковин, приманив его подаренным булрати бананом. Так я познакомился с Йодой, мудрым магистром ордена рыцарей-джедаев, которые уже двадцать пять тысяч лет с энергетическими мечами в руках стояли на страже Республики.
«Звезда Смерти» проектировалась для превращения необитаемых планет в астероидные пояса, чтобы добывать полезные ископаемые
До недавнего времени Республика объединяла свыше миллиона миров и десятки рас, даруя им свободу и справедливость. Разумеется, при таких масштабах распределение справедливости и свободы не всегда проходило без сучка и задоринки. Правящие Республикой сенаторы, выбираемые из глав мегакорпораций и императоров местного значения, не успевали уследить даже друг за другом. Целые звёздные скопления таинственным образом исчезали из ведомостей на раздачу демократии. Процветала коррупция: даже рядовым королям лишь за взятки удавалось получить положенную им порцию свободы. Запасы же справедливости кое-где расхищались прямо со складов для перепродажи на чёрном рынке.
Понимая колоссальную сложность задачи, жители Галактики тысячелетиями мирились с издержками. Но наконец не стерпели: некоторые миры пожелали отколоться от Республики. Началась война с сепаратистами, победителем из которой вышел коварный сенатор Палпатин. Ко всеобщему ликованию, он распустил погрязший в пустых прениях Сенат и установил диктатуру.
Но радость граждан вскоре сменилась беспокойством. С одной стороны, разогнав самоуправление и назначив своих наместников, Палпатин восстановил мир и навёл порядок, здесь почемуто считающийся «новым». С другой стороны, всех недовольных Империя переубеждала насильственными методами. Ведь это свобода и справедливость в дефиците, а тумаками нетрудно обеспечить всех желающих. Теперь Повстанческий Альянс вёл гражданскую войну против императора. «К свободе и справедливости стремится Альянс, — пояснил мастер Йода. — Республику мы восстановим».
Но именно Республика, припомнил я, оказалась несостоятельной и породила Империю. Не повторится ли несчастье? Кроме того, державы предыдущих измерений владели лишь небольшим числом планет, населённых представителями одной расы. Не в том ли проблема, что государство, объединяющее целый миллион миров, различающихся культурой и уровнем развития, не связанных экономически и не имеющих общих интересов, просто не нужно?
Не желая лезть в чужой монастырь со своим уставом, делиться своими соображениями с великим мастером я не стал. Вместо этого я посетовал на трудности, связанные с возвращением в родную вселенную. Высокочтимый Йода охотно вызвался мне помочь, заверив, что может усилием мысли переместить меня в другое измерение. «Течёт пусть сквозь тебя Сила!» — сказал мастер мне на прощание. В ту же минуту мир вокруг меня задрожал, поплыл…
Бесполезных имперских штурмовиков Империя Палпатина унаследовала вместе с прочим вооружением от Старой Республики
Путешествие пятое
Мастер Йода, почему у вас такие большие зубы?
…И ничего не произошло. Всё так же сидел я на склоне холма, невдалеке возвышалась моя ракета. Переменился только сам Йода, став крупнее, зеленее и, я бы сказал, мужественнее. Прервав медитацию, магистр зарычал и вытащил тесак. Почему-то не энергетический, а зазубренный и ржавый.
Я задумался: для чего ему нож? Но, несмотря на выдающиеся аналитические способности, к определённому выводу придти не успел. Откуда-то появился человек в монашеской рясе, подобрал полы одеяния, обнажив волосатые ноги, и так крепко лягнул джедая по затылку, что тот кувырком отлетел в кусты.
— Бегите, идиот! — крикнул мне незнакомец и сам припустил к моему кораблю. Естественно, я и не подумал подчиниться. Но тут через гребень холма с топотом перевалил десяток зеленокожих Йод, размахивающих оружием. Не желая объясняться с джедаями по поводу затрещины, полученной их магистром, я, сам не помню как, оказался в ракете. Корабль тут же затрясся под градом пуль и ударов.
Лишь выйдя в космос, я решился внести ясность в отношения с попутчиком. Оказался он (иного я и не ждал) всё тем же Форсмирновым с некоторыми изменениями. А именно — с аккуратно выбритой, даже щеголеватой тонзурой. Он снова меня не узнал, но с готовностью принёс извинения за свою грубость, необходимую для нашего спасения от джедаев. Их Смирнофф (в этом измерении его фамилия писалась через два «ф») именовал «орками». Сам же он представился сотрудником Инквизиции и потребовал, чтобы я немедленно доставил его на ближайшую военную базу Империума.
Я обрадовался случаю взглянуть на Империю (как я полагал, ту самую, с которой боролся Йода) глазами её защитника. Смирнофф же решил, что имеет дело с жителем одного из бесчисленных провинциальных миров, и с готовностью пустился в объяснения. По его словам, в Империум входило шесть миллионов планет, и его правительство, Адептус Терра, не успело ещё проинформировать всех подданных о своём существовании.
И мундиры, и лица те же. Вселенная другая
Каждой планете дали неограниченное самоуправление и позволили иметь собственное войско при условии, что планеты будут уплачивать десятину и предоставлять рекрутов Империуму, ведущему перманентную войну с ксенорасами, а также с повстанцами. Их Смирнофф называл «хаоситами» или «еретиками». Все признаки недовольства жестоко подавлялись, вплоть до Экстерминатуса — уничтожения мятежных планет вирусными бомбами или дестабилизирующими недра циклонными торпедами. Именно так почтеннейший Йода описывал политику Империи своего мира. За исключением маленькой детали: здесь, как утверждал Смирнофф, существовала реальная угроза гибели человечества от рук беспощадного врага. И избежать этого можно, только став такими же беспощадными.
Да, объяснял инквизитор, наш девиз — «Убей мутанта, сожги еретика, уничтожь ксеноса!» Ксенофобия и нетерпимость? Но о каком согласии с некронами, тиранидами или орками может идти речь? Их цель — уничтожить нас. На это мы никогда не согласимся. Под нашей защитой — миллионы миров. И всякое сомнение в избранных нами для спасения человечества мерах есть злая ересь. Ибо победа — в согласии, а согласие — в строгом единоначалии.
— Вы сомневаетесь? — спросил он. — Тогда вы еретик, пан Тихий, и подлежите экстерминации как враг рода человеческого.
На том и порешили. Высадив Смирноффа на какой-то планете, я взял курс на указанную инквизитором Трещину Пердуса. Через которую и экстерминировался из вселенной Империума со всей возможной поспешностью.
В мире Warhammer Инквизиция не только ведёт следствие, но и выносит приговоры и тут же приводит их в исполнение
Путешествие шестое
Долго нёсся мой корабль сквозь варп. Раскачивали его волны имматериума, сотрясали психические штормы. Наконец выбросило меня у какой-то планеты. Явно обитаемой, судя по тому, что, не успев схватиться за штурвал, я врезался в стёкла большой орбитальной оранжереи. И тут же, не дав мне вымолвить слова в своё оправдание, появились рукастые роботы и утащили мою ракету, всю в ботве и помидорах, вниз, на огромный космодром.
А там оркестр, и дети с цветами, и ковровая дорожка. И Смирнов, разумеется. В штатском. Ко мне бросается, руку жмёт, ждали, говорит, как же давно мы вас ждали! Вы же странник? Да, говорю, странник. Зачем отрицать очевидное? Смирнов кивнул и спрашивает, откуда, мол, вы к нам, пан Тихий? Я только начал объяснять про погасшие солнца, а он уж обрадовался:
— Да! Мы так и думали, что странники — наши потомки, люди далёкого будущего. А теперь пожалуйте на Мировой Совет. Будем перед вами ответ держать. Ведь ради грядущего и трудимся!
Привезли меня во дворец, в огромный зал, где всё их правительство собралось . А на приставных стульях — Комиссия по Контакту, КОМКОН. И все об успехах докладывают.
Космос слишком велик, чтобы схватки даже самых могущественных цивилизаций могли нарушить его покой
Рудольф Сикорски по прозвищу Странник терпеть не мог пришельцев, прозванных странниками. Ибо нечего подстёгивать прогресс тех, кто и сам прогрессор!
— Только одна у нас осталась проблема, товарищ Тихий, — говорят они. — Что с вами-то делать? Долгое время считали мы, что общественное выше личного. Прославляли подвиги бесстрашных космопроходцев, кладущих жизни свои на алтарь науки. Но теперь-то генеральная линия изменилась. Открылось нам, что личность превыше всего! И вопрос: можно ли подвергать бесценную жизнь человеческую риску, даже добровольно и даже ради такой благородной цели, как новое знание? И ответ: нет, нет и ещё раз нет! Одиночный поиск мы запретили как опасный и безответственный. Если выяснится, что у вас в будущем он практикуется, нехорошо получится. Так что не можем мы вас, товарищ Тихий, отпустить. Свобода у нас, конечно, полнейшая, но не настолько, чтобы каждый летал, куда ему вздумается. Да ещё за казённый счёт.
— Как «за казённый»? — удивляюсь. — Ракета моя.
— Нет, товарищ Тихий, — объясняют они. — Это заблуждение. Все ракеты принадлежат человечеству.
— И масло? — спрашиваю. — А то товарищ Смирнов у меня из холодильника масло забрал и уже пять вселенных не отдаёт!
Тут, конечно, принялся Мировой Совет агента Смирнова стыдить. А я бочком, бочком вон из зала, на такси до космодрома добрался, в ракету свою заскочил и улетел.
Снова рассекает пустоту нос моего корабля. Вечность струится над рулями, закручиваясь в петли и водовороты. Галактика свивается в опрокинутую восьмёрку — знак бесконечности. Abyssus abyssum invocat — бездна времени взывает к бездне пространства. Но что с того? Navigare necesse est. Плыть необходимо.
