Добро пожаловать в реальный мир

Тем временем полицейскому инспектору Бамстеду (Уильям Хёрт) сообщают о новом убийстве. Настроение у инспектора скверное. Его друг, детектив Валенски (Колин Фрилс), на днях сошёл с ума: изрисовал свой кабинет спиралями и уверяет, что жизнь вокруг — ненастоящая, а их всех кто-то подменил. Бамстед понимает, конечно, что коллега просто не в себе, и тем не менее на душе муторно. К тому же подозреваемый в убийствах проституток, некий Джон Мёрдок, не очень-то похож на убийцу. Инспектор чувствует: что-то не складывается в этой версии, и беседа с женой подозреваемого, певицей Эммой (Дженнифер Коннелли), добавляет Бамстеду новых сомнений…

По пересказу первых минут сюжет смахивает на детективный. Однако зритель заранее предупреждён, что это фантастика. Испугавшись, что публика не поймёт происходящего, продюсеры заставили режиссёра добавить к фильму пролог. В нём голос рассказчика, доктора Дэниэла Шребера, звучащий на фоне звёздного неба, объясняет, в чём тут дело. Оказывается, жуткие существа в плащах и шляпах не люди, а инопланетяне, которые даже не похожи на людей. Они обживают трупы, управляя ими изнутри, как кукловоды. Пришельцы покинули свой умирающий мир и тихо вторглись в нашу Солнечную систему, чтобы найти для себя новую подходящую
планету. Но сперва им надо хорошенько изучить людей: а вдруг те окажут сопротивление захватчикам?

Так что детектив Валенски, строго говоря, не безумен. Люди в городе не те, кем себя считают; их сознанием манипулируют извне. Да и сам город, меняющийся каждую ночь по мановению его внеземных демиургов, оказывается то ли лабораторией, то ли полигоном. Вырваться за его пределы физически невозможно: вокруг царит пустота.

Город, где никогда не восходит солнце, выполнен в старомодной стилистике середины XX века и немного напоминает миллеровский «Город грехов»

Герои и лица

Хотя фильм снят по мотивам рассказа, написанного самим Алексом Пройасом в начале девяностых, истоки этого сюжета нетрудно отыскать в классической американской фантастике. На память приходит рассказ «Туннель под миром» (1954) Фредерика Пола. В нём, правда, обошлось без инопланетян: экспериментаторами, которые управляли людьми и заставляли их проживать один и тот же день, тоже были люди. Они построили макет города, населили его ничего не подозревающими согражданами и тестируют на них агрессивные рекламные технологии. Герой ненадолго вырывается из порочного круга, но его водворяют обратно в кукольный домик.

Первоначальный финал «Тёмного города» был таким же неутешительным, но потом авторы всё переиграли. Мёрдок не только узнаёт правду, но и способен противостоять захватчикам. По воле случая у героя есть дар: он, как и инопланетяне, может усилием мысли менять мир вокруг. Потому-то его и выбрал доктор-коллаборационист — землянин, сотрудничающий с пришельцами, но втайне желающий им сгинуть. У Джона есть свобода воли, он не засыпает ровно в полночь вместе со всем городом, а потеря памяти вынуждает героя вести самостоятельное расследование. И инспектор Бамстед из его противника скоро превратится в союзника…

Пересматривая фильм сегодня, обращаешь внимание на удачный кастинг. Тут и Сьюэлл, пока ещё не захватанный Голливудом (в многофигурном «Гамлете» Кеннета Браны он был лишь Фортинбрасом). И Хёрт, умело балансирующий на грани между трэшем и артхаусом (такой была и его роль в картине Эктора Бабенко «Поцелуй женщины-паука», принёсшая актёру «Оскара»). И Коннелли — всё та же девочка из фильма-сновидения Джима Хенсона «Лабиринт». И Сазерленд — пока ещё мятущийся «ботаник» Нельсон из мрачных «Коматозников» Джоэла Шумахера, фильма про опасные игры с потусторонним миром. Роль супермачо Джека Бауэра из телесериала «24», круто поменявшего имидж актёра, ещё впереди. Наконец, Иэн Ричардсон — прирождённый кинозлодей, Полоний, Нимрод, штурмбанфюрер СС Шлоссберг — сыграл здесь Мистера Книгу, вожака пришельцев.

Именно внешность Иэна Ричардсона, сыгравшего Мистера Книгу, определила облик всех пришельцев

Но, конечно, главной удачей в «Тёмном городе» остаётся собственно город, точнее, его фантастический аудиовизуальный облик. Недаром одним из художников фильма стал Патрик Татопулос, ныне известный благодаря созданному им образу Годзиллы в картине Эммериха, а музыку написал композитор Тревор Джонс, автор саундтрека к «Лабиринту».

Город — не только место действия, но и персонаж. В краткую пору бодрствования жителей это мегаполис из классического кинонуара (тусклые фонари, фары и окна домов, мертвенный люминесцентный свет рекламы). В фазе сна — живой организм, который каждую секунду причудливо меняется: улицы сминаются в пластилиновый ком, лестницы выдвигаются в дурную бесконечность, небоскрёбы прорастают из земли, словно каменные бобовые стебли.

Этим удушливым городом-кошмаром, который бы заворожил (или свёл с ума) мэтров немецкого экспрессионизма Фрица Ланга и Фридриха Мурнау, правит толпа почти неразличимых носферату, чуть-чуть карикатурных, но оттого не менее опасных. При сине-зелёном освещении — во всех массовых сценах — они похожи на стаю хищных глубоководных рыб, ежесекундно высматривающих добычу.

Часы пришельцев. Время, разумеется, ночное

Раньше «Матрицы»

Гениальному визионеру Пройасу в этой жизни сказочно повезло, но одновременно и фантастически не повезло. С одной стороны, он сумел себя вовремя профессионально реализовать в девяностые. Два его главных фильма, «Ворон» (1994) и «Тёмный город», вошли в историю мирового кино. Что бы он ни снимал потом — будь то высокобюджетный, но средний по качеству кибертриллер «Я, робот», где от идей Азимова остались рожки да ножки, или невразумительное «Знамение», где суетливая игра Николаса Кейджа рушит потуги сценаристов выстроить фабулу, — это место уже не отнять.

С другой стороны, коммерческого успеха и мировой славы две лучшие киноработы, увы, режиссёру не принесли. Пройас остался эдаким гуру для скромной прослойки киногурманов. Так вышло, что все чисто кинематографические изыски «Ворона» остались в тени трагедии, когда на съёмках погиб исполнитель главной роли Брэндон Ли. А «Тёмный город» не то заслонила, не то даже поглотила вышедшая годом позже «Матрица» Вачовски — лента куда менее эстетская, зато более эффектная с точки зрения экшена и куда более чёткая с точки зрения сюжета.

Мистер Рука (внизу), получивший воспоминания, предназначенные для Мёрдока, — невольный предтеча агента Смита

Легко увидеть сходство изначальных идей (иллюзорность и, как следствие, изменчивость мира), разглядеть параллели персонажей и «рифму» отдельных сюжетных линий: пришельцы — агенты, Мёрдок — Нео, способность волевым путём «настраивать» мир — дар преодолевать законы Матрицы. Вачовски использовали даже некоторые декорации, которые остались после «Тёмного города», отчего цитатами выглядят кадры из фильма Пройаса, а не наоборот. Как это часто бывает, в массовом сознании первопроходец и его более удачливый последователь слились воедино, чтобы затем поменяться местами.

Вачовски, разумеется, не украли чужой успех, а честно заработали свой. «Матрица» — фильм, перфекционистски выверенный от первого до последнего дубля (в отличие, кстати, от его сиквелов). Пройас же, увлечённый прежде всего картинкой, был снисходителен к сценарным просчётам и не вдавался в подробности выдуманного мира. Лучшие его кадры — готовые иллюстрации для учебника по операторскому мастерству, но временами фильм рождает ощущение недоделанности. Несколько сюжетных линий повисли в воздухе — «тёмных пятен» в «Тёмном городе» до обидного много.

* * *

Что поделать! Пройас стал заложником своего замысла. Мир, чьё существование зависит от воли создателя, непрочен и легко приходит в упадок. Стоит демиургу отвлечься на что-то другое или хотя бы просто отвернуться — и всё начинает разваливаться. Вы уверены, что солнце, в финале «включённое» по мановению Мёрдока над бывшим городом тьмы, — это навсегда? Ох, не смешите Матрицу.