«Иногда появляются замечательные имена»

Ваш голос многим знаком по дубляжу и рекламе. Но сегодня мы хотим поговорить с вами об аудиокнигах. Например, недавно вы работали над аудиокнигой «Рыбари и виноградари» Михаила Харита…

В своё время Замятин сказал: «Я боюсь, что у русской литературы одно только будущее: её прошлое». Во многом он прав, но иногда появляются замечательные имена. Михаил Харит и его «Рыбари и виноградари» стали для меня настоящим открытием. Там есть интересная концепция, которая полностью совпадает с моим мировоззрением. И правильное изложение сюжета, очень кинематографичный «монтаж»: когда читаешь книжку, сложно предугадать, что будет дальше. И, конечно, великолепный русский язык.

У меня остались самые приятные эмоции от этой работы, и я очень был расстроен, когда книжка закончилась. Теперь с нетерпением жду продолжения. Причём мне интересно не столько то, как автор будет развивать сюжет, а то, сможет ли он во второй раз написать такую же отличную книгу. Обычно на второй книге становится ясно, будешь ли ты ещё читать этого автора или лучше остановиться. Но я надеюсь, что Михаил будет замечательно писать и дальше.

Кстати, некоторые углядели в «Рыбарях» сходство с «Мастером и Маргаритой» Булгакова. Это верно?

Нет, это совсем не Булгаков, скажу честно. По жанру это почему-то считается фантастикой, но, простите меня, тогда и всего Пелевина можно считать фантастикой, Бена Элтона надо считать фантастикой, Оруэлла, в конце концов. Но это не фантастика в том смысле, к которому мы привыкли. На мой взгляд, это некий философский трактат в художественной форме. По крайней мере для меня.

В «Рыбарях и виноградарях» несколько главных героев — очень непохожих людей. А действие происходит в разных уголках Земли — от Шотландии до экзотических островов. Использовали ли вы в работе над этими образами какие-то особые приёмы?

Нет, ничего особенного, всё на интуитивном уровне. Появляется персонаж, которого ты оставляешь на том же уровне звучания, что и текст «от автора», а вот появляется другой персонаж, ты его делаешь чуть-чуть ярче. И не понимаешь, почему ты так сделал, — просто доверяешь своей интуиции. Потом выясняется, что ты абсолютно правильно выбрал интонацию того или иного персонажа, потому что это подтверждают последующие события, которые ты до этого не читал. Приятно, что текст, над которым я работал, совпадает с моими собственными мыслями.

«Рыбари и виноградари» вышли не только в аудиоформате, но и в специальной версии для iPhone и iPad

«Сидение у микрофона — только часть моей жизни»

Как вы пришли к озвучке аудиокниг? Как стать чтецом?

Стать — никак. Это так же, как «стать» представителем любой другой профессии, — ты просто хочешь что-то сделать и делаешь. Что касается меня: сидение у микрофона — только часть моей жизни, по образованию я человек, стоящий на сцене и перед кинокамерой. Но в своё время, когда стоял вопрос выживания, я случайно попал на радио, потом занялся рекламой, затем был телевизор, документальное кино, ещё что-то, и в один прекрасный момент человек, который для меня очень много значит, человек, с которым мы много работаем и дружим — Владимир Воробьёв из ИД «Союз», — предложил мне записать аудиокнигу, и вот с тех пор я занимаюсь ещё и этим. К слову, я не «пишу» все аудиокниги, которые предлагают, я всегда сам выбираю то, на что стоит обратить внимание. Допустим, у нас с Воробьёвым был один проект, который тянулся года два, пока искали права и прочие дела, но в итоге мы озвучили один из моих любимых романов — «Генерал и его армия» Георгия Владимова.

А что для вас аудиокниги? Слушаете ли вы сами что-нибудь?

Мне нравится формат аудиокниг, но сам я их не слушаю. Но это потому, что я старомоден: люблю как раз читать сам и только с бумаги. Более того, я до сих пор пишу тексты ручкой по бумаге — это самый быстрый посредник между мозгом и читателем. Потом, конечно, я проверяю печатные тексты, но вот формулировать мысль мне важно именно на бумажке с почеркушками, потому что если можно сделать «delete», ты уже не видишь все варианты.

Для меня аудиокнига, во-первых, приятный процесс — это не просто прочтение текста, а вложение в это частички себя, такой аудиоспектакль. И, во-вторых, это возможность просветить людей. Мы до сих пор остаёмся одной из самых читающих стран, но читаем в основном хреновую литературу. Поэтому, когда есть возможность обратить внимание на то, что у нас есть не только те писатели, которых мы знаем из школьной программы, что можно открыть для себя новые прекрасные имена, — это ли не здорово?

Как вообще организован процесс записи? Требуются ли репетиции и дубли?

Всё просто: никаких репетиций, я беру книжку, сажусь и читаю на том же интуитивном уровне, на каком я выбираю книгу. Так часто бывает: заходишь в книжный магазин и берёшь в руки томик с незнакомым именем, потому что он чем-то привлёк твоё внимание. Вот так, допустим, я открыл Карин Альвтеген (между прочим, племянницу Астрид Линдгрен), — увидел её первый у нас роман «Стыд», а он лежит на полке и будто бы говорит: «Почитай меня, Серёжа». Я взял и прочитал потом все четыре её книги. Это замечательно. Так же у меня в своё время возникла любовь к Эмилю Ажару, который оказался Роменом Гари, к Бену Элтону, великому мистификатору, и многим другим прекрасным писателям.

Получив предложение от Михаила Харита, я заглянул в текст, который мне прислали, и понял, что он меня зацепил. Уже в процессе работы книга мне всё больше и больше нравилась.

По работе мне приходится «писать» большое количество откровенно безграмотных текстов, и иногда, чтобы не сойти с ума, я заканчивал свой день тем, что просто читал пару-тройку страниц из «Рыбарей и виноградарей», и аппарат у меня сразу становился на место. Не подумайте, это не комплименты, мол, «ах, мне дали в работу такую книгу!». Я действительно считаю: то, что написал Михаил, — это просто грандиозно. И я хочу, чтобы как можно больше народу об этом узнало. Куча моих знакомых прочитало книгу, и на большинство она произвела очень сильное впечатление. Более того, один человек, прочитав книгу, решил ещё потом и послушать.

А так процесс нормальный — приходишь, садишься и работаешь. Просто поверьте мне: я с 1993 года занимаюсь озвучанием в плотном режиме, и у меня нет репетиций и прочего. Я сам себе режиссёр, и заказчики мне доверяют. И ещё один момент: я человек очень ленивый и считаю, что работу надо делать ровно столько, сколько она того заслуживает. Не могу я трёхчасовую работу делать девять часов, становится просто скучно. И я не стану делать её плохо, потому что мне неинтересно её переделывать.

В роли князя Шадурского («Петербургские тайны», 1994)

Как проходит чтение от лица разных персонажей? Нужно ли «играть» голосом?

Когда-то да, когда-то нет. Главное — энергетический посыл. Ты можешь говорить от лица разных героев, не используя каких-то технических приёмов. Я как раз не люблю вот это всё («играет» голосом), мне это не интересно. Я стараюсь работать на уровне каких-то лёгких намёков, и этого всегда хватает, чтобы слушатель считывал, кто есть кто, где мужчина, а где женщина, где какой персонаж.

Главное — нельзя заниматься этим механически. Как только я слышу, что текст разыгрывается только ради того, чтобы его разыграть, мне сразу это становится неинтересно — причём речь идёт не только о книгах, но и о кино и театре. Главное, чтобы человек, стоящий на сцене или звучащий из динамика, тебя чем-то привлёк, чем-то зацепил. Чем именно — это ты потом сможешь понять, главное — первое ощущение. Если ты попался в сети — это здорово.

Знаете, со мной очень скучно смотреть кино, потому что я вам расскажу сюжет очень быстро, даже если картину раньше не видел. Я часто предугадываю, чем кончится книжка или сценарий, которые попадают мне в руки. Но мне не интересен вопрос «про что?», мне интересен вопрос «как?». Сюжетов в мире не так много, а вот подход всегда вызывает пристальный интерес. Можно написать увлекательный детективный роман о стакане, стоящем на столе, — и невозможно будет оторваться. А можно написать книжку на 730 страниц с 856 персонажами, и это будет скучно и банально.

Если вы прочитаете «Рыбарей и виноградарей», вы обратите внимание, что там не только много внутренних монологов, диалогов, сюжетных поворотов, но и множество описаний, которые ни разу не повторяются и которые всегда создают идеальную атмосферу происходящим событиям или диалогам. Это очень здорово. Не каждому это дано. У нас сейчас огромное количество книг пишется так, словно их на скорую руку перевели с другого языка.

В роли Ипполита Зурова («Азазель», 2002)

«Мы живём в эпоху, когда у многих просто не хватает времени»

Насколько, по вашим ощущениям, сейчас востребован формат художественной аудиокниги?

Мы живём в такую эпоху, когда у многих просто не хватает времени на то, чтобы получать информацию привычным путём — перелистывая шуршащие страницы. Иногда хочется что-то прочитать, но на это надо потратить усилия. Тут аудиокниги как нельзя кстати: люди много летают, много ездят в поездах, машинах, иногда просто отдыхают, занимаются фитнесом и используют их, чтобы другие участки мозга в это время не простаивали.

Я сам этим не могу воспользоваться, потому что, как уже говорил, старомоден, но, когда начинаю летать, читаю больше. Даже работая с утра до вечера без выходных, я всё равно выкраиваю моменты на чтение, но в основном у меня это происходит в дороге. Уезжаешь на три дня — прочитываешь три-четыре книжки, уезжаешь на шесть — прочитываешь девять-десять. «Шантарам» был проглочен за два дня — и вовсе не бегло, просто я оторваться не мог. Вот я люблю такие обильные инъекции чтения, чтобы они долго усваивались.

Ещё такой момент: хорошее произведение, неважно, фильм, книга или спектакль, не только дарит хорошее расположение духа, но и оставляет в твоей душе маленькую дырочку, когда история заканчивается. Это знак того, что ты не зря потратил время.

Одна из известнейших работ Сергея начала нулевых — одноголосая озвучка мультсериала «Бивис и Баттхед» для русского MTV

Из того, чем вы занимаетесь, что для вас интереснее: дубляж, чтение закадрового текста или работа над аудиокнигами?

Театр! Самое интересное — театр! Потому что спектакль — это всегда уникальное событие, и нет двух одинаковых. Спектакль бывает только здесь и сейчас. Всегда уникально твоё состояние, атмосфера в зале, эмоции зрителей. Ну и, естественно, театр — это самое трудное занятие, потому что, выходя на сцену, ты зависишь от себя и от партнёра. Даже хороший режиссёр, который правильно поставил спектакль, в момент представления не сможет на него повлиять. Он может это сделать потом — устроить дополнительную репетицию, что-то поменять, но идущий спектакль — это нечто живое, то, что происходит только в данный отрезок времени.

А кино — это история трёх людей. Режиссёра, сценариста и монтажёра. Всё зависит от того, какую задачу поставил человек, который придумал эту историю, как она снята и как смонтирована. Можно гениально сыграть, но если тебя плохо сняли и плохо смонтировали — получится другое кино. В театре такого быть не может.

Случалось ли вам отказываться от каких-либо проектов? И по какой причине вы могли бы это сделать?

Скажу честно, работая, например, в московском театре «Ленком», я каких-то вещей избежать не мог, потому что это было местом моей службы. Но, когда стоял вопрос самостоятельного выбора — сниматься в том или ином кино, играть в том или ином спектакле, — я всегда принимал самостоятельное решение. Бывали периоды отчаяния, когда штаны спадали, а желудок был пуст, и я готов был продаться в проект, который не давал ничего для души и вообще расходился с моими понятиями об искусстве. Но в момент, когда я был уже готов отдаться обстоятельствам, что-то подворачивалось и давало протянуть ещё пару месяцев. Так что судьба уберегла от того, за что мне было бы стыдно. Я помню всё, что делал, и нельзя сказать, что за что-то мне по-настоящему неудобно.