Тобиас Заммет из Avantasia: «Я чувствовал себя чудовищем Франкенштейна»

Привет, Тоби! Как дела?

О, просто замечательно. У меня много работы, я постоянно говорю о новом альбоме, но это даже полезно. Всё могло быть гораздо хуже.

Что ж, придётся поговорить о новом альбоме ещё полчаса. На Moonglow, как всегда, отличный состав приглашённых исполнителей, но среди них опять нет Брюса Дикинсона…

Ха-ха-ха! Знаете, у меня столько лет была навязчивая идея пригласить Брюса, что это превратилось в дежурную шутку.

Потому я и спросил!

Я пытался, я правда пытался, но он всегда так плотно занят, как с Iron Maiden, так и с сольным проектом, что у него не остаётся времени на что-либо ещё. Скорее всего, нам так и не удастся поработать вместе. Но я всё равно не оставлю попыток пригласить его на один из следующих альбомов.

А как вы решаете, какая песня подходит какому исполнителю? Как подбираете вокалистов для альбома?

Во многом я полагаюсь на интуицию. Бывает, что я пишу песню, уже примерно представляя, кто должен петь какие строки. Когда я, например, писал Requiem for a Dream для Moonglow, я сразу понял, что буду петь её вместе с Михаэлем Киске. Когда писал Lavender, знал, что её со мной исполнит Боб Кэтли. А когда сочинял Alchemy и Invincible, держал на примете Джеффа Тейта. Не могу объяснить, почему я был в них так уверен, — я просто знал, что эти песни должны исполнять именно они.

Бывает и наоборот. Когда я работал над The Raven Child, я не знал, кто именно будет её петь. Вернее, я понимал, что часть куплетов исполнит Йорн Ланде, но не представлял, кто споёт вступление. Я подумывал о женском вокале, но отказался от этой идеи. Кельтская мелодия с женским вокалом — это настолько очевидно, подумал я, что эту песню должен исполнить мужчина. И обратился к Ханси Кюршу из Blind Guardian.

Так что, отвечая на ваш вопрос, иногда я заранее знаю, кто конкретно должен исполнять ту или иную партию. Иногда представляю, какой тембр голоса подходит для той или иной песни, а затем, когда композиция уже написана, мысленно перебираю свою музыкальную коллекцию в поисках нужного человека. А поскольку я и композитор, и автор слов, и продюсер, я могу мигом соединить все необходимые точки и сразу понять, кто именно мне нужен.

Если не ошибаюсь, именно так вы пригласили Кэндис Найт?

Да, пока я писал песню Moonglow, я не понимал, кто её исполнит. Я представлял, какой голос хочу услышать, но не знал, кому этот голос принадлежит. Но когда я закончил работу, меня вдруг осенило: эту песню должна спеть именно Кэндис. Я связался с ней, песня ей понравилась, и мы её записали.

А что за история с кельтской арфой, ради которой вы переписали уже почти готовую композицию?

Кельтская арфа звучит в The Raven Child, и мы добавили её в последний момент. Мы уже записали музыку, и я должен отметить, что наш клавишник Миро Руденберг – прекрасный аранжировщик. Он добавил в песню поистине оркестровое звучание, всё было записано на синтезаторе — скрипки, виолончели… Мы даже добавили кельтскую арфу, но затем подумали, что эффект получился бы ещё лучше, если бы мы не изобразили её на синтезаторе, а сыграли вживую. Я не знал никого, кто играл бы на кельтской арфе. Мы просто открыли YouTube и нашли одну девушку, которую посчитали самым подходящим вариантом. И она записала нам эту партию.

Так шла вся работа над Moonglow. Мы складывали кусочки мозаики очень осторожно, с огромным вниманием к деталям. Не было никакого давления, никаких ограничений, мы делали всё так, как нужно. Мы добавили кельтскую арфу, пригласили хор из Гамбурга, позвали даже парня, который зачитывает молитвы на альбомах Gregorian.

Знаю, вы говорили, что могли позволить себе работать над Moonglow столько, сколько понадобится, без дедлайна. Если я правильно понял, ни у Edguy, ни у Avantasia не было контрактов на выпуск новых альбомов. Как так получилось, вы же популярные музыканты?

Это было моё осознанное желание. Я не собирался работать над очередным альбомом просто потому, что его релиз стоит у меня в графике. Я устал работать по расписанию. Раньше я этого не понимал, но в последние двадцать лет моя жизнь превратилась в рутину. Моя карьера свелась к тому, что я раз за разом должен делать что-то по графику. Мы записываем альбом, едем в тур, выступаем на фестивале Wacken Open Air. Потом у нас двухнедельный перерыв, после которого мы записываем очередной альбом, снова едем в тур и так далее. А я устал от всего этого.

Я обожаю музыку, я обожаю творить, я хочу создавать искусство. Я хочу записывать альбомы, ездить в туры, выступать на Wacken, но делать всё это в своём темпе, который удобен лично для меня.

Моя голова забита не музыкой и искусством, а графиком выпуска альбомов и концертным расписанием на несколько лет вперёд. А я как артист ещё даже не решил для себя, что вообще хочу записывать эти альбомы.

Конечно, у нас был ещё юбилей Edguy, мы записали юбилейный альбом и съездили в небольшой тур в его поддержку. Но я сделал это из уважения к моим коллегам по группе и нашим фанатам. После этого я взял отпуск. Я оборудовал дома небольшую студию, начал писать музыку в своё удовольствие и в какой-то момент понял, что работаю над очередным альбомом Avantasia.

Что касается контрактов, обе мои группы, и Edguy, и Avantasia, вполне успешны. Мы продали достаточно дисков и при необходимости можем получить контракт в мгновение ока. Когда я объявил, что Avantasia записывает новый альбом — кажется, в 2017 году, — все крупные звукозаписывающие компании хотели заполучить нас. Но я решил остаться с моим текущим лейблом Nuclear Blast.

Насколько я понимаю, Moonglow — концептуальный альбом, весьма мрачный, с уклоном в викторианскую готику. Можете побольше рассказать о концепции альбома и об идеях, которые вы в него вложили?

В основу альбома легло настроение, о котором я только что рассказал. Я пытался справиться с ожиданиями, сладить со своим состоянием. Артист должен идти собственным, уникальным путём. Я вспомнил о своих детских, подростковых годах. У меня всегда был особый подход к миру. А когда ты начинаешь отличаться от остальных, в их глазах ты становишься изгоем, чужаком.

В этом проблема нашего общества: всё отличное от нормы — плохо. Я никогда не понимал, что плохого в том, чтобы воспринимать мир иначе. У меня есть все основания вести себя так, как я считаю правильным. Я не жду, что другие будут любить мои методы, но рассчитываю, что они будут хотя бы уважать моё мнение.

Отсюда и зародилась идея Moonglow. В центре сюжета — история чужака, существа, которое чувствует себя не в своей тарелке в мире, где оно оказалось. Оно не может сладить с ожиданиями окружающих и не находит себе места в этом прекрасном, сверкающем мире дерзких и красивых. В результате оно сбегает и ищет прибежища во тьме.

Подобная концепция позволила мне прибегнуть к языку викторианских готических романов и создать фантастическую, мрачную и гротескную реальность. И в то же время я писал о собственных чувствах и о своём детстве.

Я не был несчастным ребёнком, не подумайте, но я постоянно чувствовал, что меня не понимают, потому что я иначе смотрю на мир. Так что Moonglow для меня очень личный альбом.

Я не помню, сколько песен я написал для Moonglow, — что-то порядка двадцати трёх. Из них на альбом попало только одиннадцать, а ещё дюжина треков ждёт своего часа. Но сейчас я не готов думать о том, когда выйдет следующий альбом. В предыдущие двадцать пять, даже двадцать семь лет моей карьеры я постоянно жил в соответствии с графиком, и я больше не хочу так жить. Я хочу расслабиться, и дышать, и работать в настоящем. Здесь и сейчас.

Когда я готовился к интервью, к прослушиванию была доступна лишь одна песня из альбома — The Raven Child. Это потрясающая композиция, но очень длинная. Раньше вы всегда выпускали для сингла быстрые и короткие композиции — вроде Dying for an Angel или Mistery of a Blood Red Rose. Что заставило вас передумать в этот раз?

Я особо не думал о длине, когда выбирал песню для сингла. Да, обычно для синглов не берут длинные композиции, и в звукозаписывающей компании это отметили, на что я возразил: «А какая разница? Наши песни всё равно не ставят на коммерческих радиостанциях». Поэтому я решил выпустить песню, которая бы лучше передавала настроение и идеи альбома, и не сомневался, что наши фанаты нормально отнесутся к продолжительности сингла.

Avantasia не играет на коммерческих радиостанциях — и всё же вы участвовали в отборе на «Евровидение» от Германии!

Ха-ха-ха!

Я знаю, зачем вы туда отправились: вы говорили, что хотели завлечь новую аудиторию. Получилось? Какой опыт вы из этого почерпнули?

Да какой опыт — съездили, выступили, я поговорил с парочкой очень приятных музыкантов и побывал в мире, который кардинально отличается от моего. В мире, где музыканты должны вписываться в рамки. А я не привык вписываться в рамки, я привык выделяться. Там же всё завязано на формат: песня должна длиться ровно три минуты, ты должен делать то, ты должен делать это… Я раздал кучу интервью, во время одного я выругался, и все вокруг пришли в такой шок, что я подумал: «Какого х… Я же никого не пристрелил!» Мы регулярно так говорим в течение дня, почему я не могу использовать бранное слово в интервью?

В общем, я выяснил, что это совершенно иной мир, отличный от моего. Это был прекрасный опыт в том плане, что обо мне много писали в прессе. А с учетом того, что у Avantasia только что вышел альбом, это было именно то, что нужно.

Мне просто хотелось, чтобы пресса лучше осветила выход нашей новой пластинки. Если бы я победил в отборе, я бы, конечно, поехал и на сам конкурс, но уж точно не ради победы во имя Германии. Махать немецким флагом в честь победы? Что за глупости. Я хочу продать миллионы дисков по всему миру, вот моя цель.

Но в целом вы довольны этим опытом?

В целом да, но… Если вы спросите, каким пережитым опытом я доволен больше всего, то отбора на Евровидение в этом списке точно не будет. Мы записывали песню с Клаусом Майне из Scorpions, мы ездили в тур с Aerosmith и с теми же Scorpions, выступали на одной сцене с Iron Maiden, и Стив Харрис зашёл к нам в гримёрку и сказал, что ему нравится мой голос, — вот каким опытом доволен лично я.

То есть вы не станете повторять эту затею снова?

Конечно, есть поговорка «никогда не говори никогда», но я не собираюсь повторно участвовать в отборе на Евровидение. Когда мы поехали туда в первый раз, все были в шоке, и это было весело, за этим стоило понаблюдать. Но если мы поедем ещё раз, люди начнут говорить: «О, он снова туда поехал, он всё-таки хочет победить». Хотя, если пройдет много лет и все забудут, что я когда-то участвовал в отборе, мы, может, и съездим туда снова.

Говоря о вещах, которые вы точно сделаете снова: скоро у вас выходит новый альбом, в марте вы снова поедете в тур и 4 мая выступите в Москве. Если не ошибаюсь, это уже как минимум третий ваш визит в нашу страну. Какие у вас ожидания от московского концерта?

О, я уверен, что это будет отличное шоу. Как и прежде, мы отыграем три часа или чуть больше. Я не сомневаюсь в тёплом приеме российских фанатов. Россия всегда встречала нас с распростёртыми объятиями, и я не вижу, почему в этот раз всё должно пройти иначе. Когда я впервые приехал в Россию с Edguy, всё прошло замечательно, и всякий раз, когда я возвращался в Москву с Edguy и с Avantasia, всё было отлично. Так что я с нетерпением жду возможности снова выступить перед российской публикой. И я призываю людей, которые придут на наш концерт, петь наши песни вместе с нами и отлично провести время.

По интернету гуляют фотографии с вашего первого приезда в Москву с Edguy. Похоже, вы знатно повеселились на Красной площади. Стоит ли ждать от вас походов по достопримечательностям на этот раз?

Я уже не раз бывал в России и каждый раз отправлялся на Красную площадь, так что не уверен, что снова туда поеду. Когда приезжаешь куда-то впервые, ты всегда стремишься как можно лучше узнать это место. А в Москве столько красивых мест, можно просто завернуть за угол и наткнуться на что-то прекрасное. Но я уже не такой сумасшедший фанат достопримечательностей. Мне нравится осматривать окрестности на второй визит, на третий, но затем всё уже приедается.

Хотя, знаете, всё будет зависеть от настроения. Если я буду в нужном настроении, я отправлюсь гулять по городу, если нет — буду сидеть в отеле. Я ещё не знаю.

Будем надеяться, что у вас будет нужное настроение, чтобы выбраться в город, — в мае Москва буквально расцветает. Спасибо за уделённое время и ответы!

Спасибо за внимание. Увидимся в Москве на концерте!

Все фотографии предоставлены JC Sound