Терри Гиллиам и смысл его странных фильмов 7

В Голливуде его называют «Капитан Хаос».

Говорят, у него склочный характер, дурной вкус и завышенная самооценка.

Говорят, он несовременен и безнадёжно застрял в 1960-х.

Говорят, с ним якшаются одни маргиналы и нонконформисты.

Говорят, его фильмы приносят несчастья актёрам, которые в них снимаются.

Продюсеры при встрече с ним переходят на другую сторону улицы, критики-интеллектуалы брезгливо морщат нос — и только зрители беззаветно его любят. Особенно дети.

Он такой один — Теренс Вэнс Гиллиам, рыцарь трагикомического образа, король и шут своего маленького странного королевства.

Я кинодокументалист. Я просто наскребаю кино из того, что вижу вокруг.
Терри Гиллиам

Озадачить кота: Гиллиам и нонсенс

Мы говорим «Терри Гиллиам» — подразумеваем «Монти Пайтон» (правильнее, конечно, «Питон», но что поделать, если такое название знаменитой комик-труппы у нас утвердилось). И это странно. Может показаться, что не окажись в жизни Гиллиама «пайтонов», он не стал бы тем самым Гиллиамом. Это верно лишь в том смысле, что снимать полнометражное кино он начал именно в их компании — его первой режиссёрской работой был «Монти Пайтон и Священный Грааль».

Фильм мы сняли, он вышел на экраны и оказался очень успешным. А поскольку в титрах стояло «режиссёры Терри Гиллиам и Терри Джонс», я тут же стал режиссёром — только и всего.

Терри Гиллиам

Секрет в том, что Гиллиам был «тем самым» Гиллиамом задолго до встречи с «Монти Пайтон» и не вписался бы в их компанию, будь это не так. Поначалу его с трудом терпели в труппе, потому что он американец, а Грэм Чепмен, Джон Клиз, Эрик Айдл, Терри Джонс и Майкл Пэлин — англичане. С присущим этой нации снобизмом и врождённой аллергией на всё неанглийское. Особенно на юмор.

Фирменный британский абсурд возможен только в империи, над которой когда-то не заходило солнце — по крайней мере, британцы так думали. Как оказалось, человек, воспринимающий Вселенную так же странно, мог родиться на кукурузных полях Миннесоты. Переезд в Англию, получение британского паспорта (1968) и отказ от американского гражданства (2006) для Терри Гиллиама были репатриацией, возвращением домой.

«Монти Пайтон» времён расцвета (Гиллиам — тот, кто не в белом).

«Монти Пайтон» времён расцвета (Гиллиам — тот, кто не в белом).

Хотя всё-таки его настоящий дом всегда был внутри его черепной коробки.

Лишь в одном я уверен полностью: в моём формировании сны сыграли большую роль, чем реальность.

Терри Гиллиам

У мальчика, выросшего в захолустном городке Медсин-Лейк на берегу одноимённого озерца, в домике с удобствами во дворе, были все условия для развития главного инструмента художника — воображения. Во-первых, само окружение: дремучий лес, начинавшийся прямо за домом, и болото через дорогу. Позже Гиллиам изобразит похожие места в «Братьях Гримм» и «Стране приливов». Во-вторых, главный, а поначалу и единственный источник информации о большом мире — радио. Американским подросткам того времени радиопостановки заменяли не всегда доходившие в захолустье комиксы.

Гиллиам знает, почему из хитового радиосериала «Тень» получился средненький фильм: этот персонаж требовал недосказанности и недопоказанности, без которых терял героический ореол тайны. В своих фильмах Гиллиам не даёт чётких ответов на поставленные вопросы. Ему важно, чтобы воображение зрителя работало само. Задача художника — дать толчок заржавевшим мозговым шестерёнкам потребителя духовной пищи. Никто ведь не удивится, узнав, что маленький Терри увлекался фокусами?

Дело не в том, что мне хочется смутить зрителей, заставить их решить головоломку. Скорее мне хочется привлечь их к работе, заставить что-то сделать самостоятельно. Тогда каждый выходит из зрительного зала с собственной версией картины в голове.

Терри Гиллиам

ГРимм

Примерно это наблюдал юный Терри из окна родного дома. Красную Шапочку легко дорисовывало воображение.

В-третьих, будущего режиссёра, конечно, сформировало кино. Первыми лентами, поразившими воображение маленького Терри, стали диснеевские мультфильмы и раннее голливудское фэнтези «Багдадский вор». Позже, когда Гиллиам приехал учиться в Нью-Йорк, он попал в круг молодых снобов-интеллектуалов, считавших достойным внимания только европейское кино. Так Терри познакомился с картинами Феллини и Бергмана. А четвёртым фактором оказалось телевидение, в частности — телешоу великолепного комика Эрни Ковача, чей стиль повлиял на десятки современных американских шоу от «Субботнего вечера в прямом эфире» до «Улицы Сезам».

Эти составляющие, вступив между собой в сложную химическую реакцию, дали неожиданный эффект. Гиллиам рано понял, что ему претит всё американское — особенно замшелые протестантские семейные ценности и тихая обывательская жизнь (тут уместно вспомнить главного мерзавца «Бразилии», одновременно нежного семьянина и жестокого палача). Но там, где «Монти Пайтон» стоял на плечах гигантов, играя в абсурдистские игры с британской культурой (и она отвечала взаимностью), Гиллиам оказался в пустоте, не имея под собой опор, помимо сомнительных. У него, как у Мюнхгаузена и Дон Кихота, нет другой религии, кроме необузданного воображения.

Мюнхаузен из фильма Гиллиама. Не знаем, видел ли Терри версию Марка Захарова, но ему наверняка бы понравилось.

Мюнхаузен из фильма Гиллиама. Не знаем, видел ли Терри версию Марка Захарова, но ему наверняка бы понравилось.

Есть такой знаменитый монтипайтоновский скетч — «Озадачивание кота». В нём ветеринар ставит впавшему в кататонию зверю диагноз: потеря способности удивляться и «ангст», тоска от бессмысленности мироздания. Чтобы вывести кота из тоски, целая команда актёров показывает ему сюрреалистическое представление.

Гиллиам — это кот, который всю жизнь притворяется ветеринаром: он не столько озадачивает других, сколько пытается удивиться сам. Смысл его анимационных вставок в шоу «Монти Пайтона» зачастую не могли понять сами «пайтоны». Переабсурдить записных абсурдистов — это надо постараться.

И правда, ЧТО это?!

Столкновение с реальностью, которое заставило Терри всю жизнь безуспешно искать «эскейпа», побега за пределы осязаемого мира, случилось с ним после колледжа, когда он начал карьеру художника. Несколько связанных друг с другом событий переполнили чашу его терпения. Во-первых, на фоне истерической подготовки США к войне во Вьетнаме (тогда она ещё представлялась «маленькой победоносной») Гиллиаму пришлось провести полгода на армейских сборах. Этот опыт оставил у него самые гнетущие впечатления. Во-вторых, он наблюдал жестокий разгон мирного антивоенного митинга в Лос-Анджелесе.

В-третьих, Терри столкнулся с «закручиванием гаек» в отношении неформальной молодёжи: его с друзьями не пустили в Диснейленд из-за того, что волосы у них были чуть длиннее, чем считалось приличным. Этот случай оказался последней каплей — в 1967 году Гиллиам переехал в Лондон, где и познакомился с «пайтонами». Кстати, с тех пор он не стрижётся коротко. Только в старости он начал прятать длинные волосы в косицу.

Много позже в беседе с писателем Салманом Рушди он сказал, что стал бы террористом, если бы не уехал из Штатов. Террористом он не стал, но анархистом остался на всю жизнь — и речь не о причёске, которую давно считают богемной, а не протестной. Борьбе с системой посвящены многие его фильмы — это особенно заметно в «Бразилии», «12 обезьянах» и «Теореме Зеро».

Вечный фрилансер, режиссёр без студии, готовый сражаться за свои идеи до последней капли крови (его «битва» за концовку «Бразилии» вошла в историю), — такие люди обречены оставаться одиночками. Стал ли он при этом мизантропом и хамом, как говорят о нём конкуренты? Отнюдь. По отзывам знакомых, Терри — обаятельный дядька, умеющий расположить к себе людей. На выпускном балу в своей школе он, между прочим, был королём. Им и остался.

gilliam

Сказочник в маске Дон Кихота

Маленькие герои: Гиллиам и магический реализм

Не знаю, кто придумал термин «магический реализм», но он мне нравится. Он говорит о расширении видения мира. Ведь мы живём в эпоху, когда в нас вколачивают мысль, что мир такой и никакой другой. С телеэкрана, отовсюду нам твердят: «Вот он какой». Но мир — это миллион возможностей.

Терри Гиллиам

Снимать фэнтези Терри Гиллиам начал не столько по велению души, сколько из чувства противоречия. После монти-пайтоновских гротесков ему хотелось сделать что-то своё, не деля режиссёрское кресло ни с кем из коллег. Но при этом он не желал выпускать ни комедии, ни модные в 1970-е реалистические социальные драмы.

Я хотел иметь дело со всем на свете, лишь бы там были приключения, саспенс, любовь, текстуры, запахи, атмосфера.

Терри Гиллиам

Из обрывков идей, недовоплощённых в «Монти Пайтоне и Священном Граале», родился фильм-бурлеск «Бармаглот» (иногда название оставляют без перевода — «Джаббервоки»). Это грустно-ироничная псевдосредневековая сказка о «нечаянном герое», который всего-то хотел завести собственное маленькое дело и жениться на пышнотелой соседке, а вместо этого получил принцессу и полкоролевства, чего совершенно не желал.

В этой картине, первой самостоятельной работе Терри, спрятались, как дерево в семечке, все его излюбленные темы и мотивы. Любимые технические приёмы также остались с тех пор неизменными. Гиллиам по сей день не любит рисованные спецэффекты, предпочитая настоящие костюмы и декорации, и отлично умеет работать с ограниченным бюджетом. Так, замок короля в «Бармаглоте» был сделан из трона и нескольких чёрных драпировок.

Дуракам везёт: недорыцарь Деннис против страшного кукольного Бармаглота.

Дуракам везёт: недорыцарь Деннис против страшного кукольного Бармаглота.

Гиллиам обожает играть с классическими сюжетами и архетипами. Его главный герой — это всегда Дурак в том значении, какое имеет эта карта в колоде Таро: чистый лист, начало пути, который может привести куда угодно. Деннис Купер из «Бармаглота» в этом плане сродни банде развесёлых карликов из «Бандитов во времени», Сэму Лаури из «Бразилии» и Раулю Дюку из «Страха и ненависти в Лас-Вегасе».

Мономиф «Пути Героя» знаком американцу Гиллиаму из голливудских фильмов о победителях, и эта версия ему определённо не нравится. Из всё того же чувства противоречия он никогда не снимает фильмов об однозначных «виннерах». Он всегда оставляет зрителю простор для интерпретации: выиграл герой или проиграл? Что ждёт его после финальных титров? Не случайно у «Бразилии» два финала — позитивный студийный и мрачный режиссёрский.

Джонатан Прайс в «Бразилии»: героические сны против оруэлловской реальности.

Джоан Ролинг, создавшая одну из самых известных вариаций на тему «Пути Героя», признала в Гиллиаме родственную душу. Именно его она хотела видеть режиссёром экранизаций «Гарри Поттера». Но продюсеры дали понять, что об этом не может быть и речи.

Терри потом утверждал, что любую часть «Гарри Поттера» сделал бы лучше всех. Первый фильм Криса Коламбуса он считает занудным, а третий — Альфонсо Куарона — «наиболее близким к тому, что я снял бы сам». Ричард Йейтс, снимая «Гарри Поттера и Дары Смерти», отдал дань Гиллиаму, изображая Министерство Магии под властью Волдеморта: в нём нетрудно узнать бюрократический кошмар «Бразилии».

Артуровский мономиф, один из краеугольных камней англосаксонской культуры, не мог остаться без внимания Гиллиама. И речь не только о его фарсовой интерпретации в «Священном Граале». «Король-Рыбак» (1991) стал самой сентиментальной, любимой зрителями и недооценённой критиками картиной режиссёра. Терри снял этот фильм по чужому сценарию, по заказу студии, которая непременно хотела заполучить на главную роль Робина Уильямса. Актёра пытались заманить, перебирая всех режиссёров, у которых он снимался — а с Терри он до этого работал над «Мюнхаузеном».

Даже в таких не самых приятных для творца условиях Гиллиам вложил в этот фильм столько себя, сколько смог. И показал, что искать Грааль можно в любом мире, с любого места, с любыми спутниками. Причины зрительской любви к этому фильму кроются, похоже, в коллективном бессознательном. Учёный-медиевист Том Шиппи написал о причинах этой любви проницательную статью в литературном приложении к «Таймс»:

Необычность фильма «Король-Рыбак» в том, что он показывает (и, как мне кажется, весьма удачно): мифы и небылицы воздействуют на людей, ничего об этих мифах не знающих, поскольку, даже будучи неправдой, они отвечают нашей глубокой потребности.

Робин Уильямс и Джефф Бриджесс в «Короле-Рыбаке» — ещё одна взаимодополняющая пара гиллиамовских скитальцев.

Робин Уильямс и Джефф Бриджесс в «Короле-Рыбаке» — ещё одна взаимодополняющая пара гиллиамовских скитальцев.

В общем-то, все герои Гиллиама — блаженные простаки в поисках Грааля, маленькие отважные Парцифали и Ланселоты. Только трагедия рыцарей реального мира в том, что большинство людей не способны увидеть Грааль и считают, что его просто нет. Потому так неустойчива реальность, в которой живут персонажи Гиллиама. Для всех вокруг она лишь плод больного воображения, но для героев это самый подлинный из миров.

Кто прав — выбирает зритель. На чьей стороне режиссёр — кажется, очевидно. Недаром же Мюнхгаузен и Дон Кихот — два персонажа, с которыми Терри всегда ощущал особое родство. Про первого он уже снял фильм, а про второго много лет пытается снять. Говорят, что полузаброшенный проект Гиллиама «Человек, который убил Дон Кихота» в очередной раз перезапущен. Тихо сидим и ждём — боимся спугнуть.

На материале съёмок несостоявшегося «Человека из Ла-Манчи» был сделан документальный фильм «Затерянные в Ла-Манче».

На материале съёмок несостоявшегося «Человека из Ла-Манчи» был сделан документальный фильм «Затерянные в Ла-Манче».

Победа, пусть зыбкая и неоднозначная, созидающего воображения над абсурдно-жестокой реальностью — одна из любимых тем Гиллиама. Последний рубеж свободы — в голове. Из двух братьев Гримм прав оказывается не прагматик, а романтик. Доктор Парнас побеждает дьявола, потому что умеет творить иллюзии для других. Герой «Теоремы Зеро» ищет смысл жизни в лабиринтах собственного разума (есть в этом что-то буддистское).

Истории большинства гиллиамовских героев заканчиваются трагически или хотя бы трагикомически — во многом потому, что реальность уже успела их отравить. Громоздя один на другой воздушные замки, они в глубине души понимают, что воздушных замков не бывает. Есть только два способа войти в зеркало доктора Парнаса, прорвать барьер между реальностью и воображением. Первый — сойти с ума, как герой Робина Уильямса в «Короле-Рыбаке»: поиск Грааля становится для него путём к исцелению. Второй — библейский: «Будьте как дети».

Ещё в одном недооценённом фильме Гиллиама, «Стране приливов», девочка успешно сбегает в мир своей игры из кошмарной реальности, в которой у неё есть только полуразвалившийся дом, труп отца-наркомана и пара придурковатых соседей. И, как ни странно, эта игра её и спасает. Роман Митча Каллина, по которому был снят фильм, заканчивается тем, что Джелиза-Роза обретает новую семью. «Дети более живучи, чем взрослые, во многом благодаря силе воображения», — как бы говорит нам режиссёр. Не случайно его фильмы странной любовью обожают дети, для которых они, казалось бы, вовсе не предназначены.

Гиллиам о Джодель Ферланд, сыгравшей главную героиню «Страны приливов»: «Она потрясающий ребёнок и самая гениальная актриса из всех, кого я видел. В девять лет на её счету было больше фильмов, чем на моём!»

Гиллиам о Джодель Ферланд, сыгравшей главную героиню «Страны приливов»: «Она потрясающий ребёнок и самая гениальная актриса из всех, кого я видел. В девять лет на её счету было больше фильмов, чем на моём!»

Житие Терри: Гиллиам и мораль

Неожиданный поворот беседы, не правда ли? Анархист, сюрреалист, эскапист — и вдруг ещё и моралист? Впрочем, чтобы удивить вас таким поворотом, мы кое о чём умолчали в самом начале этой статьи. Терри Гиллиам вырос в религиозной семье, принадлежавшей к пресвитерианской церкви. Его отец был плотником (у маленького Терри это порождало вполне определённые ассоциации) и масоном.

В юности будущий режиссёр возглавлял молодёжную группу местного прихода и всерьёз собирался стать священником-миссионером. С детства его завораживали библейские истории и эпические фильмы, снятые по ним, — размахом, причудливостью сюжетов, наконец, чёткостью и определённостью мира. Тоска по такому миру — обратная сторона гиллиамовского анархизма.

Библия и церковь сделали своё дело: у меня сложился определённый взгляд на мир, и он до сих пор никуда не делся, — взгляд, который предполагает, что есть добро и зло, есть ответственность, грех и наказание.

Терри Гиллиам

К церкви юный Терри охладел, когда ему не было и восемнадцати: ему не понравилось, что протестантский Господь лишён чувства юмора. Бог Гиллиама должен позволять над собой смеяться, в том числе и таким глумливым манером, как в «Житии Брайана по Монти Пайтону» (пожалуй, наш герой мог бы снять «Догму» вместо Кевина Смита — интересное бы получилось кино). Но этот Бог чётко понимает, что правильно, а что нет.

Пародийнй Бог в «Святом Граале». Мы уже говорили, что анимацию для фильма делал Гиллиам?

Пародийный Бог в «Святом Граале». Мы уже говорили, что анимацию для «Пайтонов» делал Гиллиам?

К слову, с «моральным обликом» в обывательском понимании у Гиллиама тоже всё хорошо: он уже более сорока лет счастливо женат на гримёрше Мэгги Уэстон, у них трое детей. Его старшая дочь Эми была одним из продюсеров «Воображариума доктора Парнаса».

Усвоенное с молоком матери протестантское толкование добра, зла, греха и морали позволило Гиллиаму прекрасно понять Хантера Томпсона, уроженца глубоко религиозного штата Кентукки. Бескомпромиссный журналист, один из создателей хлёсткого жанра «гонзо» (художественного, эмоционально окрашенного, «цепляющего» репортажа), скандалист и наркоман Томпсон писал «Страх и отвращение в Лас-Вегасе» как историю столкновения с обратной стороной Американской мечты, которую воплощает город-декорация Лас-Вегас.

Бенисио дель Торо и Джонни Депп на пути в Великую Американскую мечту с багажником, полным наркотиков.

Бенисио дель Торо и Джонни Депп на пути в Великую Американскую мечту с багажником, полным наркотиков.

Главный герой книги и фильма Рауль Дьюк и его попутчик Доктор Гонзо (то ли человек, то ли галлюцинация, то ли «воображаемый друг») — это те же Дон Кихот и Санчо Панса. Только вместо рыцарских романов у них полный багажник наркотиков и алкоголя, потому что нашему циничному современнику иначе воображение не расшевелить. Впрочем, по словам Терри, они могут быть Данте и Вергилием, путешествующими по Аду, из которого нет выхода в Чистилище.

Дьюк по сути своей христианин, у него есть мораль, прочность которой он испытывает, ставя себя в пограничные ситуации. В основе книги Хантера лежит Библия.

Терри Гиллиам

Действие книги происходит в семидесятых, и это время Гиллиам попытался как можно тщательнее воссоздать (позже тот же фокус проделает Квентин Тарантино в «Криминальном чтиве»). Он допускает только один сознательный анахронизм. В конце фильма Дьюк сидит за пишущей машинкой, которую всё время таскал с собой, а на телеэкране перед ним мелькают кадры военной кинохроники, в том числе из Первой иракской войны 1990 года. И неожиданно ретро-история становится современной и живой, своеобразным прощанием Терри Гиллиама с ХХ веком, который не принёс людям ничего, кроме разочарований.

Джонни Депп дружил с Хантером Томпсоном и старался в фильме стать его точной копией

***

После «Страха и ненависти в Лас-Вегасе» Гиллиам перестал снимать остроактуальное кино. Чем старше становится режиссёр, тем дальше заплывает он на лодке своей фантазии в вымышленные миры. Началось это ещё в «12 обезьянах» — самом запутанном его фильме, где реальность состоит из симулякров, продуктов чьего-то воображения. В «Стране приливов» маленькая героиня только этими мирами и спасается. В «Воображариуме доктора Парнаса» и «Теореме Зеро» часть действия происходит в головах героев. Это уход в Матрицу или побег из неё? Терри, как всегда, не даёт ответа.

Но его герои, смешные и трогательные, одинокие и несчастные, отважные и злые, каждым своим поступком твердят: «Пусть весь твой мир — одна большая иллюзия, главное — всегда оставаться собой». Не предавать себя и свои мечты ни при каких обстоятельствах — слишком романтическая идея, но Гиллиам не был бы Гиллиамом, если бы сам не отстаивал её до последней капли крови. К сожалению, даже супергероям иногда нужен отдых.

«Бесстудийный режиссёр, имеющий на содержании семью, снимет кино за еду». В этом весь Гиллиам.

«Бесстудийный режиссёр, имеющий на содержании семью, снимет кино за еду». В этом весь Гиллиам.

P.S. И немного о стиле Гиллиама

Мир глазами Терри

Фильмы Терри Гиллиама легко узнать по его фирменному визуальному «почерку». Даже человек, не разбирающийся в технических тонкостях, поймёт, что «Бразилию», «Страну приливов» и «Теорему Зеро» снял один человек. Правда, не сможет объяснить, почему так решил. А вот специалисты — смогут.

На съёмках монти-пайтоновских фильмов Терри привык всё делать сам, поэтому найти людей, на чьи плечи он мог бы переложить часть груза, для него непросто. Гиллиам всегда придирчиво выбирает себе художника-постановщика и оператора — тех, от кого зависит передача на экран картинки из головы режиссёра. Раскадровку Гиллиам, как неизлечимый мультипликатор, не доверяет никому и сам прорисовывает каждый кадр.

Операторов он меняет редко и только по принципу «хорошего на лучшего». С англичанином Роджером Праттом он снял «Бразилию», «12 обезьян» и «Короля-Рыбака». На «Приключениях барона Мюнхгаузена» работал Джузеппе Ротунно, снимавший фильмы Феллини и Висконти. В последние годы Гиллиам работает с другим итальянским оператором — Никола Пекорини. Это он снимал «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», «Братьев Гримм», «Страну приливов», «Воображариум доктора Парнаса» и «Теорему Зеро». Зловещая деталь к портрету: Пекорини слеп на один глаз.

Никола Пекорини с Терри Гиллиамом на съёмках «Воображариума доктора Парнаса».

Никола Пекорини с Терри Гиллиамом на съёмках «Воображариума доктора Парнаса».

Картинка в фильмах Гиллиама как будто увидена близоруким человеком, который старается получше рассмотреть то одну деталь, то другую на фоне неустойчивого, расплывающегося мира. Именно так сняты роскошные галлюцинации главного героя «Страха и ненависти в Лас-Вегасе».

Этот эффект достигается благодаря линзам крайне малого фокусного расстояния — 28 мм. Обычно в киносъёмке применяются линзы от 40 до 65 мм фокусного расстояния, имитирующие естественное зрение нормально видящего человека. Но такие линзы, по словам Никола Пекорини, «для нас с Терри слишком длиннофокусные».

А широкоугольные линзы с экстремальным фокусным расстоянием всего в 14 мм получили в кругу кинематографистов прозвище «гиллиамовские», потому что режиссёр использовал их при съёмках «Бразилии». Забавно, что Терри объяснял их использование нехваткой бюджета. Мол, широкоугольная съёмка заставляла маленькие декорации выглядеть большими, а иначе атмосферу антиутопического государства-монстра было не передать.

«Рыбий глаз» в «Бразилии».

«Рыбий глаз» в «Бразилии».

Кадр в фильмах Гиллиама часто выстроен так, чтобы искажать перспективу. Он использует необычные ракурсы: «лягушачью перспективу» (съёмку из точки на уровне пола), которая превращает зрителя в «маленького человечка в большом мире»; съёмку с верхней точки («с потолка»); «голландский угол» (метод съёмки, когда камера смотрит на персонажа снизу на фоне «заваленного горизонта») — Гиллиам большой любитель последнего.

По словам режиссёра, эти приёмы — следствие «я так вижу», а не желания покрасоваться. И он честно предупреждает, что из-за этого видения его фильмы гораздо лучше воспринимаются со второго-третьего просмотра, когда уже нет нужды бороться с укачиванием и приучать себя к необычным ракурсам и композициям.

«Голландский угол» в «12 обезьянах».

«Голландский угол» в «12 обезьянах».

Дитя барокко

Снять «Барона Мюнхгаузена» Терри Гиллиам задумал, когда увидел знаменитые иллюстрации Гюстава Доре к классической книге Распэ. Для него, ярко выраженного визуала, было важно не только перенести на экран историю о знаменитом фантазёре, непонятом современниками, но и воплотить её именно так, как она была нарисована. Ранние фильмы Гиллиама — монти-пайтоновские и идейно близкие к ним «Бандиты во времени» — иногда сравнивают с картинами Брейгеля и Босха. Эпоха позднего Ренессанса, маньеризма и барокко очень близки стилю и философии режиссёра.

«Рождение Венеры» в «Мюнхаузене» Гиллиама.

«Рождение Венеры» Боттичелли в «Мюнхаузене» Гиллиама.

Барокко — это эпоха разочарования в Ренессансе. Возрождение идеалов античности, вера в Человека и его возможности не очень сочетались с эпохой войн, восстаний и религиозных смут. Великие географические открытия поставили европейца перед фактом: мир гораздо больше, сложнее и враждебнее, чем ему представлялось. Реальность стала зыбкой, трудно поддающейся управлению и осмыслению. Смелые мечты Ренессанса сменились пессимизмом и скепсисом. Бог превратился из вдохновенного Художника в Механика, который собрал мир как громадную машину, завёл его огромным ключом и потерял к нему интерес.

По словам проницательного Блеза Паскаля, человек того времени чувствовал себя «средним между всем и ничем», «тем, кто улавливает лишь видимость явлений, но не способен понять ни их начала, ни их конца». Плутовской роман, «роман воспитания», роман-путешествие — жанры, в которых типичный герой барокко, скиталец и авантюрист, чувствовал себя как рыба в воде.

Концепт-арт Дейва Уорренна к «Воображариуму» с пометками Гиллиама — и его воплощение в фильме.

Всё это невероятно похоже на мироощущение Терри Гиллиама, и даже странно, что он наш современник, а не житель XVI-XVII веков. Кино и мультфильмы он бы, конечно, не снимал, но нашёл бы себя как художник и драматург. А в нашем постмодернистском веке ему только и остаётся, что воспроизводить барочную эстетику другими средствами.

Конфликт рационализма и мистицизма, механического и живого, практичного и бессмысленно-прекрасного, мира реальности и мира мечты — любимые истории Гиллиама. Визуальный ряд тоже основан на сочетании несочетаемого: в «Бразилии» и «Теореме Зеро» это соседство цифровых мониторов с нелепыми трубами и линзами, «киберпанк встречает стимпанк и признаёт в нём родственника». Барочная концепция «жизнь есть сон» отражена в той же «Бразилии», где сны героя служат важной частью сюжета, и в «Короле-Рыбаке», чьи герои живут на размытой границе между реальностью и воображением.

Барочные костюмы и декорации из «Воображариума доктора Парнаса».

Один из режиссёров, с кем Гиллиама сравнивают, — фестивальный любимец Питер Гринуэй, ещё один адепт барочной эстетики (особенно ярко она выражена в фильме «Книги Просперо» по мотивам шекспировской «Бури», считаюшейся  предвестницей барокко). Зная это, наш герой очень точно указывает на разницу между собой и Гринуэем:

Питер скрывает собственную точку зрения, прячет информацию и создаёт загадку, на которую только у него одного есть ответ. Я же никого не запутываю и ничего не скрываю.

Терри Гиллиам

Иначе говоря, Гринуэй выбрасывает ключ от тайной комнаты, а Гиллиам прячет его на самом виду. Просто ключей может быть больше одного. А дверь — и вовсе незапертой.

Читайте также

Статьи

Легенда о Зелёном рыцаре: истоки и экранизации 8
0
43510
Легенда о Зелёном рыцаре: истоки и экранизации

Откуда взялась легенда о самом странном странном рыцаре Круглого стола — и кто воплощал её на экранах.

Художник Йоханн Щепач: механические монстры, кибер-танки и боевые котики 6
0
91498
Художник Йоханн Щепач: механические монстры, разумные ИИ и боевые котики

Французский художник — о трудном пути самоучки, борьбе с хаосом и энтропией и любви к котам.

Самые странные американские секты и культы: проповеди со змеями, странные напитки и путешествие к звёздам 6
0
122515
Верую, ибо абсурдно: самые странные американские секты и культы

Проповеди со змеями, подозрительные кактусы и путешествие к звёздам

Ричард Нелл «Короли рая». Трое против колдовского мира
0
130274
Ричард Нелл «Короли рая». Трое против колдовского мира

Роман взросления в одеждах гримдарка

Изучаем мультивселенные с Риком и Морти в 117 выпуске «Фантастического подкаста»
0
313684
Изучаем мультивселенные с Риком и Морти в 117 выпуске «Фантастического подкаста»

Вабба-лабба-даб-даб! Приключение на час двадцать — зашли и вышли!

Лучшие корейские дорамы про героев с повадками злодеев 8
0
178326
Лучшие корейские дорамы про героев с повадками злодеев

Если хочешь победить дьявола, стань им сам

Обзор настольной игры «Город Великой машины» — мировой хит от российского автора 1
0
231149
Обзор настольной игры «Город Великой машины» — мировой хит от российского автора

Подними революцию… или подави бунт в зародыше!

Фантастическое аниме зимы 2024: что стоит смотреть? 10
0
303643
Фантастическое аниме зимы 2024: что стоит смотреть?

Составляем впечатления по начальным эпизодам аниме зимы 2024 года.

Спецпроекты

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: