Род Велич «Фишка» (первая часть)

— Опасная скорость снижения! Опасная скорость снижения!

Автопилот орет как ненормальный. Да знаю я, знаю! Управление сейчас в моих руках, но я и не думаю выравнивать аэромобиль.

Мы падаем почти отвесно. Серая облачная муть расступается перед нами, а позади гаснет солнечный свет. Внизу мелькают здания сектора Касале — колючие иглы многоэтажной застройки сияют в полумраке бесчисленными огнями.

Надо уйти как можно дальше, пока не…

Машину раздирает грохот и стон металла. За окнами — огненный ливень трассирующих снарядов. Инстинктивно увожу аэромобиль в сторону, но все же зацепило.

— Молодая госпожа! — я резко оборачиваюсь.

Девочка лежит на заднем сидении — вроде цела. Хорошо, успел пристегнуть ее ремнем, когда мы едва ушли из казино живыми. Нас поджидали на стоянке. Она узнала нападавших, но кто бы мог подумать, что это…

Новая очередь из роторной пушки едва не разрывает нас в клочья. Сзади стремительно приближаются несколько аэромобилей. Вряд ли наша раненая машина сможет от них оторваться, если я не дам ответку.

Сжимаю рукоять термокатаны. Миг — и лезвие раскрывается, прорезает форточку и заднее стекло. Рука тянется за смартганом. Патронов достаточно, лишь бы совпали коды. Но молодая госпожа никогда не ошибается. Что за дрянь ей успели впрыснуть?

Не целясь, даю несколько коротких очередей в разбитое окно. Кажется, достал! Машины преследователей кувыркаются как листья на ветру.

В глазах резко темнеет. Черт! По лацкану струится теплая жидкость. Кровь на полу, кровь на сидении. В пылу погони я и не заметил. Сквозь выбитые стекла рвется ветер, разбрызгивая кровь по всему салону.

«Состояние критическое! Состояние критическое!» — поле зрения заполняют тревожные строки. Медимплант предупреждает, что органы отказывают один за другим. А то я сам не чувствую… Сейчас бы притормозить, прогнать диагностику, впрыснуть стимулятор. Но времени нет совершенно: любое промедление — и нас догонят.

На полном ходу бросаю машину в жерло вентиляционной шахты, и она несется вниз, ломая проржавевшие решетки.

Простите, господин Пак! Я клялся защищать вашу дочь ценой жизни, но сейчас все, что я успею для нее сделать, — приземлить аэромобиль подальше от преследователей. На Донном уровне ее не смогут быстро отследить. Вот только как она справится сама в этом жутком месте?

Глаза слипаются. Когда перед носом мелькают сумрачные руины, я едва успеваю сбросить скорость. Затем все заполняют скрежет металла и темнота…

* * *

Сона сидела на крыше небоскреба в ожидании солнца. Сюда, на Срединный уровень, его лучи почти не заглядывали, не говоря уже о Донном, но, если знать правильное место, ровно в полдень можно урвать несколько минут солнечного света. Если, конечно, погода не подведет.

На эту крышу, вдали от сенсоров и камер безопасности, Сона наведывалась почти ежедневно. Отсюда открывался вид на большую часть сектора Касале — частоколы высотных зданий, тлеющие угли бесчисленных окон и голографические призраки реклам над городом. Где-то внизу вереницы аэромобилей в несколько слоев забивали пробками воздушное пространство улиц и бросали отблески в свинцовые воды пруда-охладителя, а ввысь уходили циклопические громады мега-опор, поддерживая Высший уровень. На соседней крыше галдели разноцветные пассажиры в ожидании посадки в аэротакси. Сону они видеть не могли.

Погода в Мега-Сити не радовала. Копоть и смог, сочась из отдушин Донного уровня, впитывали в себя конденсат Срединного и образовывали рваные пепельные облака. Они застилали почти весь двухкилометровый просвет между городской застройкой и сводом вверху, скрывая от глаз Южный шлюз. Даже мегасквозняки, гулявшие между опорами, не могли разогнать эту серую муть.

Больше всего на свете Соне хотелось очутиться там — на залитом солнцем Высшем уровне, в мире роскошных машин, изысканной еды, блистающих нарядов и неописуемых удовольствий для избранных. Но за все четырнадцать лет жизни она ни разу не бывала там вживую. Да что Сона, любой обитатель Донного едва ли мог и мечтать хотя бы раз оказаться наверху.

Заполняя томительную паузу, Сона вытащила из-за пазухи теплый пакет. О-ко-но-ми-я-ки — язык нетерпеливо пританцовывал по нёбу, а желудок урчал в сладком предвкушении. Обжигая пальцы, она стащила эту жирную ароматную лепешку прямо с горячей плиты в ближайшей якитории и теперь имела полное право насладиться добычей. Такой вкуснотищи на Донном уровне днем с огнем не сыщешь. Говорят, ее даже посыпают порошком из настоящего сушеного тунца. Врут, конечно, но запах обалденный! Там, где жила Сона, встречались только грязные филиалы самых дешевых фастфудов, заполненные мерзкой публикой, которой удалось вскарабкаться хоть чуточку выше уровня местной нищеты. Да еще развозили на тележках свой товар уличные торговцы лапшой, крикливые и воняющие синтетической кимчи.

До полудня оставалось минут десять. Если тучи не разойдутся, Сона опять остается без солнца. Впрочем, она не теряла надежды: потоки воздуха в аркадах Мега-Сити жили собственной жизнью вопреки всем прогнозам, а значит, всегда оставался шанс, что все изменится в последнюю минуту.

«Оставлю половинку для Чико», — она с трудом оторвала зубы от окономияки и вытерла руки о черную курточку. Промышляя на Срединном, ей приходилось все время соблюдать некий баланс во внешнем виде: одежда тут нужна более-менее приличная, чтобы пускали в кафе и фастфуды, но достаточно замызганная, чтобы давали милостыню.

Часы пискнули полдень. Еще десять минут — и солнце уйдет из просвета шлюза.

«Если увижу солнце, обязательно попаду наверх! — в который раз загадала она. — Выпрошу, выгрызу, украду все нужное, но обязательно проберусь туда, где никто не голодает, не экономит на шмотках и не боится сдохнуть в любую минуту. Когда-нибудь я покроюсь таким же золотистым загаром, как у корпоратов и телок-инфлюэнсеров, что каждый день щебечут по Сети о прелестях жизни наверху. И не буду часами торчать под ультрафиолетовыми лампами у ночных клубов!»

Она встала на цыпочки и бледными ручонками потянулась к шлюзу, словно могла разогнать облака и ухватить за хвост вожделенное солнце. Но минуты неудержимо мчались одна за другой, словно вереницы авто над городом.

И в тот момент, когда надежда, казалось, угасла окончательно, в туманный просвет брызнули ослепительные лучи. От неожиданности Сона зажмурилась, но так и осталась стоять, ловя солнечное тепло лицом и ладошками. Минута, две, три…

Когда последний луч скрылся за кромкой шлюза, на его месте вдруг блеснула прерывистая вспышка. Сона заморгала: может, показалось? В глазах было еще зелено от непривычно яркого света. Но то была не иллюзия — от шлюза стремительно приближалась черная точка. Вскоре Сона уже могла различить контуры аэротакси, пикирующего по извилистой траектории. За ним из облаков вынырнули еще несколько точек. Одна из них снова прерывисто замигала — Сона уже видела такое раньше.

— Дьябло! Это же ротор-ган! — она инстинктивно юркнула за вентиляционную отдушину.

И очень вовремя: огненная плеть из трассирующих снарядов хлестнула по крышам, где-то зазвенели битые стекла, а зеваки на стоянке такси завизжали и бросились врассыпную.

Из своего укрытия Сона видела, как несколько трассеров задели такси, но так и не смогли прервать его полет. Аэромобиль огрызнулся очередью из чего-то менее крупнокалиберного, зато эффект оказался куда более зримым. Машины преследователей задергались и, потеряв управление, свалились в штопор. Одна взорвалась посреди такси на стоянке, другие рухнули вниз.

Сона проводила их взглядом. Такси беглецов ушло на вираж и кануло в зев дымового колодца.

— Санта Муэрте! — Сона вскочила на ноги. — Оно ж грохнется прямо в наш переулок!

Она накинула капюшон и бросилась к лестнице.

* * *

Улицы Срединного уровня кишели людьми. Магазины сияли неоном, уличные забегаловки манили ароматами. Здешние обитатели, хоть и не могли сравниться с жителями Высшего уровня, ловили каждый шанс выставить напоказ свой умеренный достаток. Дорогие импланты, яркие прически, дикие наряды с подсветкой и деловые костюмы, нафаршированные электроникой.

В другое время можно было бы тайком вытащить скиммер и почистить электронные кошельки зевак, но Сона не хотела рисковать. Если поймают за работой в чужой временной слот, можно навсегда забыть про Срединный уровень, а то и лишиться важных органов.

Сона Мореска работала утренней воровкой. Ее время — с открытия фастфудов и до полудня, когда все спешат по делам, а копы уже выспались, но еще не устали, — считалось самым невыгодным у воришек и попрошаек. Но на большее она пока не могла рассчитывать: банда Черепов, контролировавшая проход между уровнями, заломила такие цены за вечерний и ночные слоты, что оплатить их могли разве что взломщики и торговцы шмалью.

Погода меж тем портилась. Тучи под сводами уровня сгустились еще сильнее, где-то между мега-опорами блеснула молния, и сверху хлынули потоки конденсата.
Сона натянула капюшон на самые глаза и юркнула в неприметный переулок между магазинами. Пробежав несколько грязных дворов, она отогнула ржавую сетку и проскользнула за ограждение насосной станции. Здесь у железной двери скучал отброс с малиновым ирокезом.

Сона протянула ему скиммер с горящими цифрами дневного заработка.

— А че так мало? — скривился отброс. — Ты чем сегодня занималась?

Сверху опять полыхнула молния, и на его лице на мгновение проступило ультра-тату в форме черепа.

— Так день не рыбный, погода — отстой! — пробормотала Сона, сильнее запахивая куртку, откуда предательски сочился аромат лепешки.

Не объяснять же, что выцыганила так мало из-за похода на крышу за солнцем.

— Не, ну это лажа! Я беру половину! — нахмурился «череп», подпирая дверь плечом.

— Эй, ты охамел — половину?! — вспыхнула Сона. — Мне еще с паханами в переулке делиться!

Отброс ухмыльнулся.

— Лады, отсосешь — оставлю две трети.

Сона презрительно скривилась.

— Если отсосу — оставлю все!

Отброс смерил ее тщедушную фигурку скептическим взглядом.

— Да ну! Ты столько не стоишь.

— Тогда закроем базар, — нахмурилась Сона, отсчитывая половину.

В другой день она бы еще долго торговалась и за меньшие гроши, но сейчас стоило торопиться. Аэромобили внизу попадались крайне редко, и оставалось только мечтать, что местные жестянщики оставят хоть кусочек этого чуда, пока Сона туда добежит.

* * *

Два километра, пятьсот этажей, шесть тысяч ступеней. Виток за витком Сона мчалась вниз, гремя по железным сходням вентиляционной шахты. Каждое утро она больше часа карабкалась по ним вверх, чтобы после обеда скатиться назад. Быстрее бы лифтом, но где взять столько денег, чтобы хватило на карантинный пропуск и все прививки? Навстречу то и дело попадались пыхтящие торговки с увесистыми тюками и мутные типы, с которыми в переулке лучше не встречаться. Днем и ночью нелегальный переход приносил Черепам дань.

Донный уровень пахнул в лицо гарью и угольной пылью. Света тут было еще меньше, чем на Срединном, недобитые фонари на улицах едва могли затмить вывески дешевых борделей и светильники торговцев лапшой. Лишь исполинские факелы мусоросжигателей издалека подсвечивали узкие улочки и зыбкие контуры громоздящихся друг на друга трущоб. И хоть своды здесь были не ниже, чем на Срединном, казалось, что закопченное небо давит прямо на головы.

Здесь не было аэротакси и монорельсов. Люди пешком бродили сумрачными переулками, уворачиваясь от сигналящих скутеров и мотоколясок торговцев. Да изредка, разгоняя мигалками клубы смога, проплывала сверху патрульная машина.

Ориентируясь по отдушинам, Сона отправилась на поиски места крушения. Трущобы в зияющих этажах древних техногенных конструкций выглядели все менее обитаемо, а дальше и вовсе начинались ржавые терриконы Мегасвалки. Их даже в сумраке легко учуять по запаху.

Наконец Сона увидела его. Разбитый в хлам аэромобиль торчал из груды мусора и уже был размалеван так, что еле виднелись шашечки такси.

— Эх, опоздала! Наши уже постарались, — вздохнула она, разглядывая знакомые граффити из восьмерок и змеиных голов. — Интересно, все забрали или еще вернутся?

Сона отогнула перекошенную дверцу и заползла в салон, распугивая бледных крыс-альбиносов, что уже успели набежать на запах крови.

На заднем сидении слышалась какая-то возня и пыхтение. Привыкнув к сумраку, Сона осторожно заглянула туда и обомлела. Там лежала без сознания светловолосая девочка, а поверх нее, спустив штаны, пытался пристроиться тощий парнишка. Вот только никак не мог сладить с незнакомыми женскими застежками.

— Чико, ты, что ли?! А ну, отвали от нее! — одной рукой Сона схватила его за шкирки, а другой — за мошонку и выпихнула из машины. — Это моя добыча!

Она поддала ему ногой под щуплый зад.

— Сона, ты сдурела?! — Чико путался в штанинах и никак не мог натянуть их на место. — Я ее первый нашел, ясно! Братаны тачку почистили, а ее «Гиенам» оставили. Она ж теплая еще! Да и на кой она тебе?! Все равно ж на органы порежут! А я б успел по быстрячку…

Он порывался снова запрыгнуть в кабину, но Сона захлопнула перед ним дверь.

— Вали отсюда, кобелина! По быстрячку… — фыркнула она и скорчила гримасу сквозь выбитое стекло. — А то скажу Моралесу, что ты с Воронами закорешился, так он из тебя мигом дурь выбьет!

— Ну, малая, поплачешь ты у меня! — не найдя достойного ответа, Чико погрозил кулаком и скрылся в переулке.

Сона наскоро ощупала свою находку. Дорогая одежда на девочке вся перепачкана и забрызгана кровью, но ран не видно. Так почему она не просыпается?

Пошарив по карманам, Сона вытащила шприц-тюбик и вогнала иглу в плечо спящей. Шприц ожил, замерцал зеленым огоньком, и в воздухе зажглась призрачная голограмма.

— Вас приветствует «Добрый Доктор», лучшая в мире экспресс-система диагностики и реанимации… — изрекло с голограммы мультяшное лицо с бородкой.

— Хорош хвастаться! — перебила Сона. — Диагноз давай!

Шприц какое-то время задумчиво вертел глазами.

— Температура и артериальное давление в норме. Повреждения внутренних органов не обнаружены. В крови несколько снижен уровень глюкозы и сильно превышена концентрация боевого транквилизатора Т-77.

Вот оно что. Красавицу пытались усыпить.

— Можешь его вывести?

— Да, но это израсходует весь остаток моего ресурса.

Жаль, конечно, тратить последнего «Доктора» — весьма полезная штука, когда расцарапаешь коленки или грохнешься с крыши, бегая по фавелам от копов. Но тут случай особый: Сона нутром чуяла, что эта находка может перевернуть ее жизнь.

— Дьябло с тобой! Валяй! — скомандовала она.

Ожидая эффекта, Сона разглядывала незнакомку. Примерно ее ровесница, светлые волнистые волосы, модельно правильные черты лица без определенных национальных признаков. Девочка казалась красивой, дорогой куклой, зачем-то выброшенной на свалку. Только вместо фарфора — живая кожа с нежным золотистым загаром. Тем самым, по которому Сона безошибочно узнавала поцелованных солнцем обитателей Высшего уровня.

Несколько минут спустя «Доктор» отключился и погас, а незнакомка подняла голову и захлопала длинными ресницами. Казалось, она слабо понимает, где очутилась.

— Где Чон Хи? — еле слышно прошептала она, озираясь по сторонам.

— Кто? Нет тут никого, — удивилась Сона. — Разве что вот это…

Она толкнула ногой тяжелый предмет на кресле водителя. Это был металлический торс, сбоку развороченный снарядом. Из него на сидение вытекало кровавое месиво из внутренних органов. Ни головы, ни рук — все ценное забрали жестянщики. Рядом валялся изорванный пиджак, с которого были срезаны даже сенсорные пуговицы.

Невидящими глазами девочка уставилась на мертвого киборга. Казалось, она пребывает в глубокой заморозке.

— Кибермозг уцелел? — тихо спросила она.

— Не-а.

— А блок памяти?

Сона толкнула корпус сильнее, и железка опрокинулась. Из отверстия для головы потекла кровавая жижа.

— Ничего. Ни мозга, ни имплантов, ни оружия. Всё наши ребята взяли.

Словно сомнамбула, девочка смотрела в пространство.

— Отведите меня к ним… — так же тихо сказала она.

— Ты уверена? Наши ребята не шутят с маленькими девочками. Странно, что тебя вообще не тронули. Они как заметят навороченные импланты — вырвут с мясом, и глазом не моргнешь!

Сона не шутила. Себе она не ставила дорогую начинку не только по нищете, но и потому, что ее с легкостью могли срезать по живому, стоило только зазеваться на вечерней улице.

Девочка пошарила в карманах модной курточки, но нашла только маленькую круглую фишку.

— Отведите, пожалуйста. Мне нужен блок памяти Чон Хи. Иначе я не смогу вернуться домой.

При упоминании дома глаза Соны загорелись.

— Слушай, а ты правда с самого верха? Предлагаю сделку: я веду тебя на базу, а ты берешь меня на Высший уровень, идет?

Девочка уже более осознано взглянула на Сону печальными голубыми глазами и кивнула.

— Зовут-то тебя как?

— Югги.

— А я — Сона! Сона Мореска. Пошли скорее, а то и правда Гиены набегут!

* * *

Они долго пробирались сквозь многоэтажные руины. Югги разглядывала сумрачные останки минувших промышленных эпох, но Сона держала ухо востро — не нарваться бы на опущенцев. Эти психи и доходяги, тронувшиеся умом от шмали и сбоя имплантов, часто бросались на детей в руинах.

— Держись ко мне поближе, проживешь дольше, — напутствовала Сона. — Места тут стремные, а ты явно не привыкла жить на улице.

Югги пожала плечиками.

— Ничего. Я быстро учусь.

Вдалеке щелкнул выстрел, за ним еще, потом застрекотали пулеметы. Югги боязко замерла.

— Пошли, не бойся! Наверно, «Гиены» на опущенцев охотятся, — ухмыльнулась Сона. — У нас и не такое бывает. Но тех, кто из центровых банд, не цепляют. Покажешь, что из Змей, — не тронут.

Сона закатала рукав — на запястье вспыхнуло ультра-тату в форме свернувшейся восьмеркой змеи.

— Жестяной переулок контролируют три банды: мы, Змеи, промышляем оружием, Вороны — шмалью, Гиены — органами. Но все не брезгуют жестью — срезают у лохов импланты и гаджеты. Так что с крутыми причиндалами тут лучше не шляться. Усекла?

Югги кивнула и похлопала по пустым карманам. Ее обчистили еще в машине.

Дальше места пошли более обжитые. Несколько уличных баров, бордель и воняющая протеиновой пастой харчевня. В бочках горели костры. Торговец жарил крыс на углях. У бара подвыпившие отбросы стравливали собак. От их рычания и визга Югги прижалась ближе к Соне.

Наконец переулок уперся в ржавые ворота, где на листовом железе красовалось здоровенное граффити змеиной головы с раскрытой пастью.

— Тупичок Серпенте — наша база! Он как крепость! — с гордостью отрекомендовала Сона. — Вход только через ворота.

В тени глубокой подворотни дежурил мускулистый детина с двумя пушками на поясе.

— Йоу, Моралес! — махнула ему Сона.

— Йоу, сестра! Как сама?

— Жива, как видишь. Че как в переулке? Чего на воротах скучаешь?

— Да, «Гиены» что-то агрятся сегодня. Дважды уже наезжали, чем-то там не поделились с ними. Вот Папа Бруно и сказал мне подежурить. А кто это?

Моралес покосился на забрызганную кровью курточку Югги.

— Она со мной. Пустишь?

— Извини, сестренка. Папа сказал, сегодня никаких левых. Ты же знаешь, для тебя я что хошь сделаю, но приказ есть приказ.

— Братан, ну пусти-и! — заныла Сона. — Это ж клиентура! Хочет барахлишка у Папы прикупить.

Моралес пригладил коротко стриженные волосы.

— Не могу. Все равно Папа сейчас новый крам разбирает. Наши ребята нехилый тарантас почистили возле свалки. И мне тут штуковину поднесли.

Он открыл тамбур, где на исписанных стенах был развешен целый арсенал оружия всех типов. Сона дернула Югги и глазами указала на многоствольную громадину роторгана, притаившуюся на полу. Наконец Моралес выудил из тайника длинный меч. Узкое лезвие грозно чернело дюжиной вибропластин.

— Мономолекулярная керамика — смертельная вещь! — Моралес взмахнул оружием, зачаровано наблюдая, как вибропластины режут воздух. — Рубит сталь как масло, я проверял. Еще бы ножны подходящие!

— Они тут не нужны, — тихо сказала Югги и протянула руку. — Разрешите?

Моралес уставился на нее.

— Ты что, девчонки испугался? — Сона толкнула его в бок, и тот нехотя протянул меч Югги.

— Это термокатана, — Югги поднесла рукоять к губам, что-то прошептала, и лезвие раскалилось до оранжевого цвета, словно дюза взлетающего космолета. — В этом режиме она даже графеновые латы режет.

Она провела катаной перед носом Моралеса, и пылающее острие отразилось в его ошалевших глазах.

— А вместо ножен просто складывается, и все.

Лезвие погасло, потом распалось на гармошку отдельных пластин, и они втянулись в рукоять. В руках Югги остался лишь компактный жезл, который легко спрятать в рукаве.

— Как ты это сделала?! — Моралес первым обрел дар речи.

Югги протянула ему рукоять.

— Я близко знала хозяина этого оружия. Нужны управляющие коды.

Сона с видом заговорщика покосилась на нее, потом на Моралеса.

— Слушай, а давай Югги тебе запишет коды, а ты нас пропустишь к Папе, окей?

Моралес почесал массивный затылок.

— Ну, по понятиям я не могу впускать посторонних. Но как замглавы имею право посвятить тебя в Змеи, — подмигнул он Югги. — Давай руку!

Моралес вытащил похожий на бритву прибор. Югги робко уставилась на штуковину.

— Не бойся, — подтолкнула ее Сона.

— Делов-то! Раз — и все! — засмеялся Моралес и быстрым движением провел принтером вдоль запястья Югги. — Смотри!

В свете ультрафиолетовой лампы на ее руке проступили кислотные контуры свернувшейся восьмеркой змеи — такой же, как у Соны.

— Добро пожаловать в семью, сестренка!

Сона поднесла запястье к замку. Мертвенно-фиолетовый луч сканера скользнул по татуировке, ворота лязгнули и стали медленно отъезжать в сторону.

— Погуляйте пока, я маякну, как Папа освободится, — кинул вслед Моралес.

Когда они отошли на приличное расстояние, Сона сказала:

— Он во мне души не чает! Особенно с тех пор, как его младшую скосил хантавирус.

— Разве от хантавируса умирают? — удивилась Югги.

— С вашей медициной наверху, может, и нет, а у нас — мрут как мухи! Вон у Чико всю семью выкосило.

— Чико?

— Ну, дружбан мой! Он мне как брат. Да и ты ему приглянулась.

Югги открыла рот.

— Я? Когда это?

— Лучше тебе не знать, — ухмыльнулась Сона.

* * *

Изнутри тупичок Серпенте напоминал закрытый дворик старинной крепости. В заброшенных строениях в несколько ярусов громоздились хибары, слепленные из подручного хлама. Их окна и двери выходили внутрь, защищенные глухими внешними стенами. В этом безопасном пространстве женщины сушили тряпье, жгли мусор в железных бочках, чтобы приготовить еду, и нянчили детей. Дети были повсюду. Малышня бегала по террасам, подростки, словно мартышки, перепрыгивали c крыши на крышу.

Югги обвела эти бетонные джунгли удивленным взглядом.

— Сколько детей!

— Как грязи! — пожала плечами Сона. — У вас разве не так?

Югги покачала головой.

— У нас дети — большая редкость. Люди наверху живут по двести-триста лет, зачем им лишняя конкуренция. Когда клану нужен наследник, его заказывают у ДНК-скульпторов, но потом прячут от посторонних глаз. Я видела всего несколько детей, и то лишь недолго, на тестах.

— Редкость, — хмыкнула Сона. — А у нас лишних спиногрызов бросают в шахту или продают на органы, чтобы прокормить оставшихся. Все равно ведь вирус заберет, или голод, или шальная пуля.

Стена в конце тупичка была разрисована розами, черепами и змеями. Перед ней возвышалась на алтаре скульптура Богородицы с черепом вместо лица. У подножия горели грубые свечи. Сона кивнула ей, словно старой знакомой, и запрыгнула на лестницу, ведущую на верхние ярусы.

— Расскажи, а как ты жила там? — карабкаясь вверх, она пыталась разговорить новую знакомую.

— Что именно вы хотите знать?

— Ой, только давай на ты! А то напрягает.

Югги послушно кивнула.

— Хорошо, госпожа Сона.

Та закатила глаза.

— Нет, просто Сона!

— Ладно. Хотя это обычная вежливость из курса делового и корпоративного этикета.

— Капец! Ты даже базаришь не по-нашенски! А кто твои родаки?

Югги замолкла, словно решала, стоит ли говорить.

— Мой отец — глава одной из пяти семей, управляющих чеболем «Пентатроникс».

— Вау! Большая шишка, наверное? Много игрушек тебе дарит?

— Он видит меня раз в год. На официальном семейном собрании.

— А твоя мать?

— Она умерла пятьдесят лет назад.

Сона замерла от удивления.

— Это как это?!

— Меня вырастили из ее замороженной яйцеклетки. Больше нас ничто не связывает. Копия ее сознания сейчас живет в корпоративном суперкомпьютере, но она очень занята делами чеболя. Мы пару раз общались по вопросам бизнеса.

— Да, сложно там у вас, — покачала головой Сона. — Ну вот и пришли. Моя берлога!

Жилищем Соны оказалась половинка грузового контейнера, встроенного в бетонную стену.

— Тут мы и жили с мамой и сестрой, — Сона гордо отодвинула створку люка, приглашая Югги войти.

Внутри царил мрак. Свет еле пробивался сквозь мутное оконце и щели в крыше.

— А где они сейчас? — Югги переминалась с ноги на ногу.

Но Сона не ответила.

— Мой сожитель! — она сняла со стены видавшего виды плюшевого мишку. — Тедди, как тут без меня?

Мишка вздрогнул, в сумраке лачуги замерцал его единственный уцелевший глаз.

— Заходил Чико, — отчеканил он игрушечным неживым голоском. — Рылся в вещах. Унес куклу и батарею осветителя.

— Вот мразота! Фиг я ему буду лепешки сверху таскать!

Югги неуверенно озиралась по сторонам. Запыленные полки вдоль стен загромождал всевозможный хлам со свалки. Даже каменное лицо Югги не могло скрыть брезгливость.

— Что, мои хоромы не похожи на ваши? — Сона плюхнулась на замызганный футон. — Ну ты садись! Смехунцами не хочешь побаловаться?

— Чем?

— Ну дрянь такая, цифровая, для развлекухи! Шмаль я не признаю из принципа.

Из тайника в спине Тедди Сона извлекла стопку потертых картриджей.

— Хоть до них Чико не добрался! «Секс на пляже», «Неоновые сны», «Небесное удовольствие», — читала она выцветшие этикетки. — Вообще они только в первый раз по-настоящему вставляют, а я их уже до дыр засмотрела. На новые все равно е-баксов нет. Но если дать отлежаться, то они снова цеплять начинают! Хочешь попробовать?

Югги напряглась.

— Мне нельзя. У меня мозг работает иначе. Мне не разрешают ничего, что вызывает грубые эмоции.

— Да ты не ссы! Это не шмаль, в опущенцы не скатишься, — Сона вставила один из картриджей в плеер с треснутым корпусом и протянула Югги кабель. — Засунь в разъем!

— У меня нет разъема, — покачала та головой.

Она повернула голову. На гладкой коже за ухом — ни мультипорта, ни бесконтактной шишки кибермозга.

Сона раскрыла рот.

— У тебя что, совсем нет имплантов?!

Югги кивнула.

— Импланты — это вчерашний день. Они опасны, наверху все от них избавляются. Господин Ли потому и устроил тесты молодых наследников, чтобы передать управление чеболем лучшему из них, так как сам уже слишком стар, чтобы удалять импланты.

— И кто победил? — заинтересовалась Сона.

— Он не успел сообщить окончательное решение. В финал вышли Сэ Хи из семьи Ю, Джи Мун из семьи Ким и я. Сэ Хи выбыла по очкам. Джи Мун вел себя очень агрессивно, его прокачивали по лидерству и ассертивности. Но никто не ожидал, что последний тур проведут в «Шангри-Ла».

— В том самом?! Это ж самое крутецкое казино на всем Высшем уровне!

— Оно вне уровней. «Шангри-Ла» парит на платформе выше облаков.

— Выходит, там всегда светит солнце?

— Да, только окна непрозрачные, чтобы свет не мешал игре.

Сона пожала плечами.

— Странные вы… Каждый день можете видеть солнце и прячетесь от него.

Но Югги говорила уже без расспросов.

— Мы играли в мульти-покер, ставки все время повышались. В итоге я дошла до платиновой фишки, и Джи Мун вышел из игры. Их семья кричала, что глупо определять будущего главу в тесте на удачу. Но господин Ли только улыбался. Может, это был его план, а может, просто хотел развлечься, глядя на нас.

— А что потом?

— Потом на нас напали, когда мы с Чон Хи выходили из клуба.

— Кто напал?

Югги молча глядела в пространство.

— Профессионалы. Если бы Чон Хи не был суперпрофи, меня бы похитили, а может, убили.

— А связаться с папиком? Прислал бы подмогу?

Югги покачала головой.

— У меня нет сетевых имплантов, все контакты я вела через Чон Хи. И теперь мне нужен его блок памяти.

— Ладно, что-то придумаем, — подбодрила Сона. — А пока смотри, что я нашла! — она вытащила из кучи старых вещей похожий на диадему прибор. — Нейропривод! Я с него смехунцы запускала, пока разъем не поставила.

Она надела диадему на голову Югги и вставила картридж с «Небесным удовольствием».

— Закрой глаза!

Вначале не происходило ничего. Затем Югги начала улыбаться, ее глаза интенсивно двигались под веками, словно в фазе быстрого сна.

— Ой, это же «Шангри-Ла»! Выходит, и ты бывала в тех местах?

Сона с интересом смотрела, как меняются эмоции Югги.

— Только… Тут все ненастоящее… Деревьев нет, и стоянка расположена иначе. И… Ой, не могу!

Югги начала смеяться громче. Потом хохотать.

— Ой, не могу! Не мо-гу-у-у!..

Когда она стала кататься по полу, Сона почуяла неладное. Югги уже не смеялась, она рыдала на всю катушку, а ее красивое личико исказила гримаса боли.

— Чон Хи! Чон Хи-и-и!.. — выла она, страшно кривя губы.

— Во ее приложило! — бормотала Сона, уже сама не рада, что это затеяла. — Чисто истерика! А на вид такая примороженная была.

Сона выключила плеер, но Югги продолжала рыдать. Наконец она свернулась в позу эмбриона и лишь тихо хныкала, засунув палец в рот, словно младенец.

— Чон Хи… Чон Хи-и…

Сона легла рядом и обняла ее, как обнимала младшую сестру, когда та болела.

— Я думала, он просто твой телохранитель.

— Он мне как отец и мать. Я все время только с ним и проводила…

Югги всхлипывала все тише, постепенно возвращаясь из страны грез.

— Кругом обман, — бормотала она. — Это все ложные воспоминания. Такие эморекорды пишут для солдат и заключенных на орбитальных колониях, чтобы управлять их эмоциями.

Сона попыталась ее поднять.

— Ладно, нам скоро к Папе Бруно. Надо привести тебя в форму.

Но Югги была словно ватная.

— Не могу! Мозг совсем не работает… Глюкоза упала…

— Что упало?

— Питание… Моему мозгу нужно очень много энергии.

Сона окинула взглядом лачугу, где не было ровным счетом ничего съедобного.

— О! — ее рука потянулась за пазуху. — У меня окономияки есть.

Затуманенные глаза Югги смотрели на давно остывшую, помятую лепешку. Даже в таком состоянии ей было трудно скрыть отвращение.

— Бери! Она свежая — сегодняшняя! — подбодрила Сона. — Я для Чико несла.

Югги достала из кармана упаковку салфеток и долго терла руки. Потом осторожно, словно змею, взяла лепешку и надкусила.

— Однажды Чон Хи взял меня на Срединный уровень. Тайком от отца, тот бы не разрешил. Это было наше маленькое приключение, до этого я никогда не спускалась вниз, — жуя, она втянула носом воздух и зажмурилась. — Показал свою любимую якиторию на крыше небоскреба. Он ведь сам с низов — через многое прошел, пока оказался у нас. Кажется, это было так давно, а запах помню до сих пор…

В хибару всунулось хитрое лицо Чико.

— А что это вы тут? Смехунцами долбитесь? — он зашел и покрутил под носом у Соны меленький ингалятор. — А у меня вот чего есть! У Воронов выменял.

— Долбанулся совсем?! Отдай! — Сона попыталась выхватить у него ингалятор. — От шмали люди живьем гниют! А то и чего похуже, я-то знаю!

— Ничего ты не знаешь! — разозлился Чико. — Думаешь, твоя маманя под кайфом в шахту из-за шмали сиганула? Нет, это потому, что она дура была!

Сона схватила мишку и запустила в Чико. В тот момент она очень жалела, что под руку не подвернулось ничего тяжелее. Но тот легко увернулся и отбежал на безопасное расстояние.

— Дура! Дура! Твоя маманя — дура! — Чико схватил игрушку и принялся дразнить еще сильнее. — И сестренку твою сдуру прихватила!

Сона порывалась вскочить, но Югги мягко придержала ее за руку.

— Он тебя провоцирует, — тихо сказала она.

— Ясен хрен! У него между ног свербит, а никто не дает! — прорычала Сона. — Он и тебя чуть не оседлал!

Югги уставилась на нее.

— Когда это?

— В машине, пока ты спала. Хорошо, что я вовремя нагрянула!

Югги вздрогнула. Кровь мгновенно прилила к ее лицу.

— Господин Чико! — ледяным тоном сказала она и медленно развернулась к парню. — Вас не учили, что плохо брать чужое без спроса?

— Бе-бе-бе, и что ты нам сделаешь? — Чико высунул язык, прижимая мишку к лицу.

Югги скрестила руки на груди.

— Извините, но вы не оставили мне выбора, — сказала она и шепнула несколько цифр.

Из лапы медведя вылетела искра и с треском ударила Чико в шею.

— Ай-ай! — завопил он и, выронив игрушку, как ошпаренный вылетел из лачуги. По галереям стремительно удалялся его крик.

Югги подняла мишку, и на ее лице мелькнуло подобие злорадной улыбки.

— Наша разработка, — она перевернула игрушку, показывая лейбу «Пентатроникс» под хвостом. — Разрядник слабенький, но может здорово напугать того, кто к этому не готов.

Сона подобрала ингалятор и бросила в мусоропровод.

— Вечно он тырит из дома последнее и на всякую дрянь спускает! — сказала она, обнимая мишку, но в ее голосе уже не чувствовалось былой злости. — А вообще Чико хороший. Если б не он, я бы, наверное, мозгами двинулась, когда осталась одна.

В интеркоме раздался голос Моралеса:

— Сона? Папа свободен. Если ты что хотела — давай бегом!

* * *

Продолжение читайте в воскресенье, 20 декабря.

Утренние рассказы собирает Александра Давыдова