Фантастический жанр — это фантазия в свободном полёте, уход от привычных будней и самые невероятные идеи. Поэтому строгого следования реалистичности от него ждать не нужно — всё-таки задача стоит совсем другая. Мало какая фантастика обходится без условностей, преднамеренного или случайного нарушения законов науки, мироздания и логики.
Многие такие допущения мы принимаем с добродушной улыбкой — ведь речь идёт о любимых киновселенных и книжных мирах. Порой условности необходимы — например, для удобства восприятия. Никого ведь не смущает, что в игровой трилогии о Ведьмаке верная Плотва всегда где-то рядом. Не видите лошадь? А она есть!
Плотва терпеливо ждёт, пока Геральт устанет бродить на своих двоих
Но иногда даже прожжённые гики воспринимают в штыки очередную глупость сценаристов или дурной вкус дизайнеров. Давайте разберём самые интересные условности из мира фантастики — те, которые известны всем, и те, о которых вы, возможно, даже не задумывались.
«Эй, почему этот фильм в списке худших? Я его смотрел раз двадцать, это шедевр!»
В космосе никто не услышит твоего крика
Взрыв в космосе слышно только тому, кто взрывается
«Звёздные войны» — одна из самых эффектных фантастических историй. Битвы в космосе выглядят здорово, да и звучат впечатляюще. Воя двигателями, проносятся юркие истребители, грохочут звёздные разрушители, взрываются корветы и фрегаты… Вот только в вакууме звуковые волны не распространяются. Битвы в далёкой-далёкой Галактике должны были проходить в стерильной тишине.
Конечно, съёмочная команда была в курсе свойств вакуума, и такой отход от реализма сделала осознанно. Так Джордж Лукас хотел взбудоражить и удивить зрителя — и, чего таить, у него получилось.
Шум космических баталий слышен и в фильмах «Враг мой» (1985), «Затерянные в космосе» (1998), играх серии Elite (1984–2014), сериалах вселенной «Звёздный путь». А вот в сериале «Пространство» вакуум тих и глух — но история от этого вовсе не стала унылой.
А ещё эвоки-людоеды, владеющий Силой астродроид и благие намерения Палпатина
Немного о палеонтологии…
Устрашающий рёв должен был звучать совсем не так
В 1994 году «Парк юрского периода» заслуженно получил три «Оскара» — в том числе за лучший звук. Хищные динозавры ревели как иерихонские трубы, наводя ужас на героев фильма, зрителей и кинокритиков. Но реветь в природе могут только млекопитающие — для этого у них есть специальная подъязычная кость.
Исследования останков динозавров показали, что устройство горла у прежних хозяев планеты было во многом таким же, как у птиц. В хрестоматийной сцене из первого «Парка юрского периода» тираннозавр победно ревёт в разрушенном павильоне и сбрасывает транспарант Jurassic Park. В реальности этот хищник, скорее, мог бы оглушительно прокукарекать.
Велоцирапторы, которые в фильмах о Парке показаны хитроумными хищниками, действующими в команде, на деле были туповаты и агрессивны к собратьям. Каннибализм у этого вида считался нормой. А питались они в основном всякой мелочью — но никак не упитанными американскими туристами.
По идее, невидимка должен быть ещё и слепым, если его зрачки не поглощают свет
В классическом научно-фантастическом романе «Человек-невидимка» (1897) Герберта Уэллса рассказана история учёного по имени Гриффин. Он изобретает способ обесцвечивать кровь и делать живых существ невидимыми. Гриффин испытывает его на себе, но новые способности не улучшают и без того скверный нрав учёного. Для продолжения экспериментов требуются деньги, Невидимка начинает красть — и всё больше теряет моральный облик.
Вопросы вызывает место действия. Гриффин, уже в незримом состоянии, прибывает в одну из деревень графства Суссекс в Британии. Он заходит в гостиницу во время метели — значит, на дворе зима. Вскоре герой отправляется на преступный промысел — а чтобы быть невидимым, ему нужно снять всю одежду и злодействовать голышом. В костюме Адама его и убивают в финале книги.
Невидимость не даёт защиту от переохлаждения. В Англии, где даже летом температура может падать до +11 градусов по Цельсию, без одежды особо не побегаешь. Видимо, тело Гриффина отражало не только лучи света, но и холод. К тому же злодей должен был ходить на дело голодным: съеденная сосиска выдала бы его с потрохами в буквальном смысле слова.
Как Уэллс стал отцом научной фантастики, боялся будущего, встречался с Лениным и разрабатывал настолки.
Мы пришли к вам не с миром
Спилберг осовременил книгу о марсианах. Но наши микробы и в этой версии оказались круче пришельцев
Тот же Герберт Уэллс в романе «Война миров» (1897) ярко описал вторжение марсиан на Британские острова. Мощная армия и несокрушимый флот были практически бессильны перед оккупантами. Лучевое оружие уродливых агрессоров резало на куски крейсера и миноносцы, гигантские треножники топтали клумбы. Марсиане успешно применили отравляющие газы, и Лондон оказался завален трупами.
Однако через три недели хищные (питались кровью королевских подданных!) пришельцы передохли от контакта с земными микроорганизмами, и англичане с облегчением вернулись к пятичасовому чаепитию.
Книга и сегодня неплохо читается, но у искушённого поклонника фантастики могут возникнуть неудобные вопросы. Марсиане намного превзошли землян в технологическом развитии. Они освоили космические перелёты, сложные военные механизмы и знаменитые «лучи смерти». Применение газового оружия говорит о том, что пришельцы преуспели в химии и бактериологии. Но позаботиться о запасах лекарств и банальных защитных костюмах они забыли. К тому же уэллсовские марсиане — явно воинственный вид, они должны разбираться в тактике и стратегии. А на чужую планету заявились без предварительной разведки, сразу спустив десант.
Как отыскать «братьев по разуму», которые не хотят вступать с нами в контакт?
Посмотри на меня
Фантастическое допущение в сериале «Видеть» можно разнести в щепки. Но не хочется
Сериал «Видеть» (2019–2022), выходивший на Apple TV+, рассказывает о мире незрячих людей. По сюжету почти всё человечество потеряло зрение, но сумело приспособиться и выжить.
Шоу отличают мрачная атмосфера, брутальный Джейсон Момоа и оригинальные боевые сцены. Но любого поклонника фантастики вплоть до финала будут мучить вопросы, на которые у сценаристов ответов нет. Цивилизация слепых — в теории — могла бы существовать под землёй, где в узких тёмных проходах осязание важнее зрения. Кроты ведь не жалуются — даже пытаются время от времени жениться на Дюймовочке.
Но в «Видеть» незрячие строят надёжное жильё, шьют одежду, ведут хозяйство, пользуются инструментами и оружием — и всё это на поверхности. Слепые каким-то образом путешествуют на дальние дистанции и возвращаются домой. Создатели могли бы залатать эту логическую дыру, добавив выжившим новые органы чувств вроде сонара для эхолокации, как у дельфинов. Но нет — поселения слепых так и живут на ощупь.
Люди считаются существами неприспособленными: ни когтей, ни шерсти, ни чешуи… Можно ли сделать человеческое тело более эффективным?
Стратегические изыски и тактические хитрости
Дотракийцы сгинули с нулевым КПД…
Война в фантастике нередко становится движущей силой сюжета — а война, как известно, никогда не меняется. По крайней мере, пока к воителям не возникают вопросы.
Сериал «Игра престолов» (2011–2019) навсегда изменил телевидение. Но и в книгах Джорджа Мартина, и в творении HBO хватало нелепых условностей. Возьмём, например, дотракийцев, кочевое племя всадников, умеющих воевать.
К финалу саги силы условного Добра собираются для обороны замка Винтерфелл. Армия ходячих мертвецов во главе с Королем Ночи приближается. И дотракийская конница применяет бестолковую, самоубийственную тактику: всадники, размахивая кривыми клинками, уносятся в темноту навстречу плотным рядам не знающих страха и усталости мертвяков. Без предварительной разведки и без шансов на успех.
Дотракийцев можно было оснастить стрелами с обсидиановыми наконечниками и отправить обстреливать армию Короля Ночи на марше. Это было бы куда эффективнее, чем прямая атака, по степени полезности сравнимая с ударом головой о кирпичную стену.
10 лет назад на экраны вышел первый эпизод «Игры престолов». Вспоминаем, как начинался «сериал десятилетия», успеха которого никто не ожидал.
Огневая подготовка
Стрелять в Бонда бессмысленно. Даже с такого расстояния
Имперских штурмовиков в гламурных белоснежных доспехах не пнул только ленивый. Взвод солдат поливает огнём из бластеров парочку повстанцев и уверенно попадает — в стены, в деревья, в небеса далёких планет…
То же происходит в бондиане (она претендовала на реалистичность в книгах Яна Флеминга, но в экранизациях превратилась в почти фантастику). С 1962 года, когда вышел «Доктор Ноу», в 007 выпустили тысячи пуль, но его хранит благословение самой Королевы, не иначе. Исполнители роли Бонда не так везучи: Дэниел Крейг, например, потерял два зуба на съёмках сцены драки.
Некоторые условности фантастические боевики делят с криминальными, военными и приключенческими. Так, машины в реальном мире без сторонней помощи обычно не взрываются: они быстро сгорают, но для зрелищного взрыва с огненным шаром и летящим прямо в камеру колесом нужен заряд взрывчатки и баллон газа.
В боевой фантастике часто взрываются и бочки с топливом: в играх их иногда даже заботливо окрашивают в красный цвет. В реальности, к счастью, всё иначе — от открытого пламени полыхнут пары бензина, но сам бензин из-за выстрела не займётся.
Только в кино катаны разрубают доспехи, а лучники стреляют по-македонски.
С тобой мой меч
Согласитесь, Кратос с копьём в руках потерял бы в брутальности
Когда герой фэнтези собирается в поход, он берёт меч. В крайнем случае — боевой топор. А ведь практически всю историю человечества воины предпочитали иной вид оружия — копьё. Копьями с каменными наконечниками племена охотников отбивались от саблезубых тигров и убивали мамонтов. В античности копьё было основным оружием и всадника, и пешего воина. А превратившись в кавалерийскую пику, копьё использовалось ещё даже в годы Первой мировой войны и в Советско-польскую войну 1919–1921 годов.
Но в мире фантастики мы чаще встретим героя с мечом — потому что меч эффектнее выглядит. В книгах, фильмах и видеоиграх есть немало прославленных клинков с собственными именами: Фростморн, Экскалибур, Чёрный Меч. Спартанец Кратос называет свой магический топор Левиафаном. А где геройское копьё по прозвищу, к примеру, Дырокол Небожителей?
Топоры и молоты уверенно держат второе место по популярности — и даже стали стали визитной карточкой некоторых фэнтезийных народов. Например, гномы, вместо того чтобы взять в руки копья, алебарды и прочее древковое оружие (и компенсировать этим недостаток роста), пытаются проломить голову обидчику топором. Это можно объяснить особенностями ведения боевых действий под землёй, в ограниченном пространстве, но и на поверхности бородатые крепыши не расстаются с боевыми топорами.
Справедливости ради, копьями можно помахать в играх серии Dynasty Warrior и Dark Souls, в настольных и компьютерных RPG вселенной D&D.
То же и с пращой. Метательное оружие армий древнего мира в фантастике почти всегда игнорируют. Да, ременная петля и камень — это не так эффектно, как грозный арбалет или изящный лук. Но те, кто считает пращу смешным оружием, пускай спросят у великана Голиафа, как он поживает после встречи с Давидом. А оценить пращу по достоинству можно в дилогии игр A Plague Tale.
Любимец публики ведьмак из Ривии тоже терял память. Какая неожиданность…
Персонажи фантастики нередко совершают нелогичные поступки. Иногда глупые штампы вроде «Рядом бродит монстр! Нам нужно разделиться!» вызывают лишь улыбку — а иногда откровенно бесят. То же можно сказать и про излюбленный приём сценаристов — одарить героя амнезией. Вы наверняка можете назвать немало протагонистов, у которых были проблемы с памятью, причём исключительно о себе.
Глупо выглядят и сцены, в которых негодяй побеждает героя — и затягивает победную речь, давая ему возможность дождаться помощи или вообще смыться. Особенно часто такой ход используется в супергероике. Ронан Обвинитель из «Стражей Галактики» (2014) мог уничтожить планету одним взмахом молота — но сперва решил высказаться. Коротенечко, минут на сорок. В итоге Ракета и Дракс попросту отняли оружие у космического болвана.
Логические дыры, замшелые штампы, сценарные нестыковки, вольности в обращении с законами физики — всего этого в фантастических произведениях хватает. Как к ним относиться — личное дело каждого. И если в одних случаях не грех помянуть писателя или сценариста крепким словцом, то в других лучше просто отбросить сомнения, понять и простить.