Зелёный рыцарь: Легенды зачарованного леса

Имена Эллен Датлоу и Терри Виндлинга на обложке — знак качества, и хорошо, что наши издатели окончательно это поняли. «Зелёный рыцарь» успел получить Всемирную премию фэнтези ещё в 2003 году, но назвать антологию устаревшей нельзя. Ведь в наше время моды на тёмное фэнтези она может стать глотком свежего лесного воздуха, чистого и зелёного, как магия, которая заключена под обложкой этой книги.Концепция антологии изложена в предисловии Виндлинга, постаравшегося максимально подробно, хоть и бегло, пересказать мифы народов мира о Зелёном человеке и существах, подобных ему. Лесовики, фейри, древесные духи, а в самом начале мифологического пути — боги Дионис и Кернуннос, воплощения всего природного, живого, инстинктивного, упоительного и опасного… Чудеса, таящиеся в глубине леса, — один из самых завораживающих сказочных мотивов, который давно и прочно поселился в коллективном бессознательном народов. В том числе, разумеется, и славян.Именно на этот архетипический страх в сочетании с непреодолимой тягой «в глубину тёмного леса» ловят читателей авторы антологии. Практически в каждом тексте встречается тонкий, едва заметный «момент перехода», когда привычный реальный мир, который авторы выписывают очень детально и аккуратно, как бы трескается по швам — и в просвет проглядывает самое настоящее чудо. Причём оно может явиться где угодно и в любой момент. В рассказе Делии Шерман «Центральный парк» главная героиня встречает королеву фей прямо в Нью-Йорке. В «Джошуа-Три» Эммы Булл встреча со странным древоподобным существом происходит, как несложно догадаться, в национальном парке Джошуа-Три посреди пустыни. В «Пагодах Сибура» маленький мальчик Морис (будущий композитор Равель) знакомится со странными созданиями-пагодами — нет, не восточными храмами — на развалинах заброшенного фарфорового завода. Герой «Отбросов» Кейт Коджа живёт в своём собственном рукотворном чудесном лесу, созданном из мусора…

«Момент перехода» есть и в тех историях, где, казалось бы, вся обстановка располагает к ожиданию странного. Опытный читатель, впрочем, угадает, в какой момент человек станет оленем («Луна охотника» Патриции Маккиллип), в кроне дерева откроется дверь в иной мир («Чарли, идём с нами!» Мидори Снайдер) или эта же дверь возникнет в тёмной лесной пещере («Где-то у меня в голове прячется ящик с красками» Чарльза де Линта). А рассказ Нины Кирики Хоффман «Назад к корням» — настоящая неожиданность для тех, кто привык к неприятным сюрпризам: их этот текст может даже разочаровать. Ибо, как пишет автор в послесловии к рассказу, не всегда лесных чудес нужно бояться…

Всё это звучало как сказка: древние деревья, боящиеся ружей, неспособные двинуться с места, чтобы убежать, в испуге трепещущие листьями и тревожно перешёптывающиеся. Оукли вёл её по какому-то другому лесу, не тому, где она гуляла вчера, — это она поняла быстро. Сейчас она видела лес его глазами — таинственное, непредсказуемое место, где деревья могут разговаривать, а олени живут в мире с Охотниками.
Патриция Маккиллип «Луна охотника»

Рассказы в стиле «чудесной реальности» перемежаются с текстами, сотканными из чуда как такового: мифами («Дафна» Майкла Кедмана), сказками-стилизациями («Среди листвы такой зелёной» Танит Ли), сказками-пародиями («Фи, фо, фу, фру и всё такое» Грегори Магуайра), рассказами на основе народных преданий («Мир, нарисованный птицами» Кэтрин Вас, «Али Анугне О Кхаш (Мальчик, который был)» Кэролин Данн)… Здесь авторы не просто стирают грань между реальностью и сказкой — этой грани вообще не существует.Датлоу и Виндлинг искусно выстраивают последовательность текстов, чтобы читатель успел испытать самые разнообразные эмоции: посмеяться после жуткой истории, окунуться в поэтичный язык мифа после болтовни девочки-подростка, а после нескольких чудесных историй подряд отдохнуть в компании мелодичного стихотворения-баллады. Тропинка, по которой составители ведут нас сквозь густой лес волшебных сказок, извилиста и узка, но проложена так аккуратно, что читатель может сам не заметить, как одолеет увесистый томик на одном дыхании. Мастерство составителей умножает талант авторов в несколько раз — таков «эффект синергии» хороших антологий, в которых целое всегда больше суммы его частей.