Сериал «Стража» по Пратчетту — история любви и ненависти
31660
14 минут на чтение
Будем честны: многие из нас возненавидели «Стражу» задолго до её выхода в свет. Трейлеры, промоматериалы и интервью создателей не просто намекали, а кричали прямо в лицо: перед нами будет что угодно, но не тщательная и уважительная адаптация сюжетов, героев и образов Пратчетта. А в случае с Пратчеттом одного этого достаточно, чтобы воспылать почти ритуальной ненавистью — и написать множество строк, глубоко оскорбительных для создателей сериала.
С первых кадров «Стража» заявляет о себе как панковская экранизация — глобальная деконструкция всего, что было в оригинальной серии книг. Она яркими мазками вырисовывает знакомые образы — только затем, чтобы тут же от них отказаться. Словно эпатажный художник над работой классика, она шумно, буйно, нарочито бессмысленно ломает оригинальный сюжет, превращая его в хаотичную нарезку сразу из нескольких книг. Каждым образом героев, каждым сюжетным поворотом, дизайном, музыкой, цветовой гаммой, даже издевательской надписью в начале каждой серии «Где-то в одной забытой подержанной вселенной» она подчёркивает: Пратчетт для неё ни авторитет, ни вдохновитель.
Даже дочь писателя заранее открестилась от сериала, сказав, что у экранизации с оригинальной серией «нет общей ДНК»
Стоит быть честным и мне: ненавистные строки почти были написаны. Чем дольше я смотрел «Стражу», тем больше внутренней боли испытывал, тем сильнее оскорблялся и возмущался. Влюблённый в истории Пратчетта с детства, я просто не мог понять, как можно было так невнимательно и грубо обойтись с его материалом. В этой (уже несуществующей) рецензии я был щедр на эпитеты и многословные попытки интеллектуального превосходства:
Быть панком — значит противопоставлять себя обществу, бунтовать против устоявшихся систем. Разрушить, чтобы вновь построить, — но прежде всего разрушить. А разрушение идей невозможно без обратной реакции — ведь именно ненависть конформистской толпы и нужна панку. Любое возмущение он обернёт себе на пользу: возмутившихся объявит скучными ретроградами, а довольных историей приобщит к бунтарям-переосмыслителям. В результате обе стороны будут обречены на долгий и бесполезный спор — пока не догадаются, что говорят о совершенно разных вещах.
После первой серии я не знал, что и думать. После четвёртой не знал, куда девать глаза. После шестой я начал гадать, что будет наибольшим актом уважения к писателю: досмотреть сериал до конца или же захоронить ноутбук в Марианской впадине — вместе с куском стены, на котором отражался экран?Из одной забытой подержанной рецензииНо в самый последний момент, когда финальная серия была закончена, а мысли улеглись, я почему-то остановился. Внезапно я осознал: ненависть — именно то, чего сериал от меня ждёт.
Назовите панка предателем, мусорщиком, грязным бесталанным паразитом на теле искусства — он лишь довольно расхохочется в ответ
Ну ладно, «Стража», попробуем сыграть в твою игру. Не обвинять тебя в деконструкции и извращении, не перечислять твои демонстративные грехи — ведь для тебя, предполагаю, это будет лучшим комплиментом. Давай посмотрим, стоишь ли ты чего-то как самостоятельная история. И если да — то кому именно и по какой причине ты можешь понравиться.
С этой мыслью я стираю первый текст — невелика убыль из океана грядущих отрицательных рецензий. Затем пишу редактору и прошу подождать несколько дней. Пришло время отправиться туда, где рождаются первые книги Пратчетта и процветает сам панк, — в Британию восьмидесятых.
В 1983 году Терри Пратчетт опубликовал «Цвет волшебства». Действие «официально первой» книги из цикла о Плоском мире начиналось в фэнтезийном городе Анк-Морпорке — гибриде Флоренции времён Возрождения, викторианского Лондона и Нью-Йорка начала XX века. Здесь были убийцы и алхимики, тролли и гномы, герои с блестящими мечами и маги в остроконечных шляпах — полный набор для стандартной фэнтезийной вселенной, за исключением, пожалуй, царственных эльфов.
Вот только в этой вселенной происходили совершенно нестандартные вещи. Каждый сюжетный поворот издевался над историями классического фэнтези — будь то меч, торчащий в камне, или варвар, обречённый на геройство. Главный герой был патологически труслив, окружающий его мир возмутительно циничен, а злодеи благополучно уничтожали себя сами. Позже Пратчетт подчеркивал, что писал эту книгу именно из протеста к жанру, который любил — и одновременно ненавидел.
И книжный цикл о приключениях Городской Стражи стал ярким тому примером.
Слишком много тёмных лордов, слишком много белых пятен.Пратчетт о фэнтези в интервью BBCНо главная заслуга Пратчетта была вовсе не в сатирической насмешке. За каждой едкой шуткой и ловкой деконструкцией он прятал истинную любовь к фэнтези — ценную мысль, затейливое рассуждение о культуре или политике, социальных конфликтах или жанровых эволюциях. В своих историях он стремился показать, что фэнтезийная литература существует не только для развлечения, но и для обсуждения природы государства и общества.
Стража? Стража!
Цикл "Городская Стража" был начат в 1989 году. Книги были посвящены Городской Страже Анк-Морпорка — постепенно приходящему в упадок атавизму: на момент начала серии в ней осталось только трое служащих.Пратчетт не был одинок в своём литературном протесте — восьмидесятые породили целую плеяду переосмыслений фантастики. В одном месте планеты бронзовый век супергероики сменялся эпохой модерна, в другом — расцветал киберпанк, порождающий по пути все возможные виды «панков». Переосмысливая ночных мстителей в масках или космические утопии, фэнтезийные штампы или мистические верования, на останках разобранных банальностей авторы создавали новые, ироничные и циничные сюжеты. И для классического фэнтези Терри Пратчетт был одним из авторов этого нового времени — самым настоящим «панком».
Деконструкция
В один прекрасный день в славный город Анк-Морпорк прибывает новобранец-стражник из глубинки — обаятельный и невероятно наивный юноша. В городе он находит капитана стражи — Сэмюэля Ваймса, глубоко пьющего и окончательно отчаявшегося человека. Примерно в это же время некая загадочная персона с любовью к плащам и капюшонам начнёт ритуал вызова дракона. На этом сходство между книгой «Стража! Стража!» и сериалом заканчивается — деконструкция набирает ход с первых же кадров.
Промоматериалы описывали «Стражу» от BBC как «панк-рок-экранизацию»
Встречайте новый стиль — ярко-кислотные цвета, современную музыку и скачущий монтаж. Первый же эпизод «Стражи» пытается показать всё, чему научились постановщики сериалов за последние лет двадцать. Нелинейное повествование, юмористические отбивки, поясняющий события текст — сериал начинается сумбурно и взбалмошно, без предупреждения погружая в свой мир.
Готовьтесь увидеть город, который когда-то был фэнтезийным. Но светлые времена давно прошли — теперь это индустриализированная помойка в стиле магических восьмидесятых, грязный и неуютный высотный мегаполис. Закованный в бетон и металл, покрытый граффити и агитационными плакатами, этот город совершенно не похож на свою книжную версию. Сериальный Анк-Морпорк даже не пытается определиться, какой из «панков» собой представлять, — в истинно бунтарской манере он вываливает на нас всего понемножку.
Стимпанк, магопанк, дизельпанк, киберпанк — улицы здесь опутаны проводами, а в записывающих камерах сидят демоны, магический университет светится недобрым электричеством, а глава города, похоже, живёт в бетонном бункере. И это каким-то образом работает: при всех недостатках сериала в сам мир начинаешь постепенно верить. Здесь магия послужила толчком к индустриальному переходу — в итоге магический хай-тек распространился на местный лоу-лайф. Внутренности города превратились в бетонный лабиринт, а окрестности — в гибрид пустыни и токсичной свалки.
Анк-Морпорк заполнен шумом, мусором и межрасовой толпой — за каждым углом скрывается новый фрик
И, наконец, познакомьтесь с героями — Ночной Стражей. Когда-то в каких-то книгах это была троица скучных грустных мужчин, доживающих век на почти упразднённой госслужбе. Здесь — целый каталог разношёрстных персонажей всех рас и расцветок, ярко загримированных, противоречиво причёсанных и современно одетых. Герои эти заимствованы из разных книг цикла, и каждый из них как можно скорее спешит раскрыть своё травматическое прошлое и сюжетную функцию. Конечно же, все они оказались здесь неспроста: у каждого есть скелеты в шкафу, а также набор крайне специфических навыков — которые, естественно, пригодятся в нужный момент.
Музыкальный или литературный, панк прославлял смешение стилей и образов, призывая искать смысл в бессмыслице. Поначалу кажется, что «Стража» настолько «панк», насколько это вообще возможно. Но всё меняется, когда к стилистическому хаосу присоединяется сюжетный.
Будьте готовы к срезанным сюжетным углам, невнятно объяснённым событиям, внезапно возникающим деталям образов. В «Страже» романтические линии появляются из ниоткуда, отношения между героями формируются за считанные минуты, а устройство мира постоянно меняется. Сценарная воля без всяких объяснений бросает героев в новые декорации, а происходящие события то и дело наталкивают их на озарения — чаще всего неожиданно раскрывающиеся детали прошлого, которые будут забыты к следующей серии.
Например, указанный гном не просто представитель своей расы, а трансгендерный беглец, отказавшийся от бороды ради гендерной идентификации. Разрешение его личного конфликта связано с мистической силой, которая появляется, выполняет свою функцию и полностью исчезает из сюжета за одну серию. Его коллега, гигантский каменный тролль, существует только ради эпизода, мотивирующего персонажей делать хоть что-то, — а потом забывается почти до конца сезона. Боевитая девица с ходу заявляет о себе как о вервольфе, мятежной душе и беспричинном романтическом интересе, а что касается капитана Ваймса… что ж, о Ваймсе и его запутанных отношениях с леди Сибиллой Овнец мы поговорим отдельно.
Конструкция
Однажды в город прибывает Моркоу — человек, воспитанный гномами. С детства он привык считать себя гномом, вот только его ускоряющийся рост посчитал иначе. Теперь он везде чужой, изгнанник, желающий стать полицейским в большом городе. Там он встречает пьянствующего капитана стражи, боевую девицу, разумного и доброго гиганта, а также… гнома человеческого роста. Этот гном с улыбкой замечает, что «не все гномы низкие», — что одновременно обнуляет внутренний конфликт героя, портит ироничную шутку и обессмысливает деталь сеттинга.
Сюжетную мотивацию Ваймса объясняет один и тот же флешбэк, который будет прокручиваться в четырёх сериях подряд — на случай, если мы его забыли
Не только люди, но и вещи, все различные макгаффины оказываются именно там, где вопреки всякой логике их хочет видеть сценарий. Особенно вопиющий случай происходит с одним магическим предметом: сначала его крадут из сверхсекретного хранилища, потом в преследование за его похитителями буквально по всему миру отправляют команду убийц, а когда возвращают предмет обратно… то кладут его в самое незащищённое, неохраняемое место в городе!
Каждому из героев отчаянно не хватает времени и места, каждый норовит высказаться о своём прошлом и настоящем, своих чувствах, надеждах и мечтах. Каждый отчаянно норовит вам понравиться — возможно, кому-то из них это даже удастся. Но только не основному антагонисту: образ Карцера Дана настолько блекл и невыразителен, что с тем же успехом его могло и вовсе не быть в сюжете.
Забавно, что, похоже, и сам сериал это понимает, в процессе истории смещая фокус повествования на подельницу Карцера
Сюжет сериала крутится вокруг личной истории капитана Ваймса. В лучших традициях панка это взболтанный сюжетный коктейль сразу из нескольких книг Пратчетта. К завязке первой книги добавлен исходный конфликт шестой, а к ним примешаны элементы и персонажи всех остальных частей цикла. В «Страже» то и дело замечаешь заимствования и из внецикловых книг — вот герои участвуют в сцене, как будто позаимствованной из «Роковой музыки», вот беседуют с саркастичным мечом из «Цвета волшебства», вот сговариваются с персонажами из «Санта-Хрякуса».
Для деконструкции «Стража» вообще удивительно часто обращается к первоисточнику. Как только сюжету требуется смешная шутка или уникальная особенность мира, авторы тянут их из книг. Иногда эти шутки срабатывают, иногда нет — возможно, проблема в том, что заимствование случайно и бессистемно. Возможно, и в том, что авторам сериала далеко не всегда понятен Пратчетт.
Возьмём капитана Ваймса. В книге Пратчетта это человек без цели и смысла жизни, пьяница с нулевыми амбициями и перспективами. В сериале его отчаяние объясняют давней душевной травмой, а её саму делают центральной частью повествования. По канонам сценарного мастерства герой оказывается намертво вписан в интригу — теперь он не человек, который просто пытается делать свою работу, а готовая заготовка для приключения. По этим же канонам такой шаг должен облегчить восприятие зрителю — помочь ему с эмпатией и сочувствием к герою.
Для некоторых фанатов книг визит в экранизацию подобен схождению в логово зловещего некроманта, что погубил всех ваших близких, разобрал их на части, а потом снова собрал в криво передвигающегося, невнятно мычащего, разваливающегося на ходу гомункула. В его бормотании уже трудно что-то разобрать — только кажется, что знакомые губы шепчут: «УБЕЙ МЕНЯ»Из одной забытой подержанной рецензииСтоит ли считать такой подход панком, деконструкцией — не только мира Пратчетта, но и самой сюжетной структуры? В конце концов, история может игнорировать завязку и экспозицию, равнодушно пожимать плечами над логикой и восхвалять эмоцию, неудержимо заимствовать и смешивать — и при этом всё равно оставаться хорошей. Такие примеры есть — каждая из таких историй полагается на персонажей и эмоциональный контакт между ними и зрителем. И «Стража» изо всех сил стремится быть похожей на такую историю. В этой попытке она использует все возможные средства: на ходу дописывает персонажам обаятельные характеристики и тайные знания, ставит их в выгодные условия и, наконец, вкладывает им в уста голос самого автора.
Реконструкция
Почти стыдно признаться, но в какой-то момент за «Стражей» становится действительно интересно наблюдать. И на ум приходит, возможно, истинная причина множества сценарных изменений — искренняя попытка сделать сюжет… проще?
В обретении зрительских симпатий Ваймсу совершенно не помогает манера игры актёра — спотыкающаяся походка паралитика, выставленная вперед челюсть и специфическая мимика
Или посмотрим на Сибиллу Овнец — знатную городскую леди, филантропичную заводчицу миниатюрных драконов. В книге её образ был обманчиво статичен — сверхбогатая женщина просто жила в своё удовольствие, занимаясь любимым делом. И в то же время своим поведением, моральным ориентиром и лёгким характером она давала мотивацию главным героям и напоминала: деньги не служат хорошей или плохой характеристикой человека.
В сериале Сибилла превратилась в героя-деятеля — отважную мстительницу, ведущую на ночных улицах охоту за всем злом этого города. Сценаристы дали ей и травму, и сюжетную связь с событиями — очевидно, посчитав, что сегодня богатому человеку трудно понравиться публике, просто занимаясь своим делом.
В итоге получившиеся герои ни в чем не напоминают книжных — но при этом становятся похожи на любых других героев любого другого фэнтези
Когда же начинает раскрываться сама история, мотивация злодея и его «наставников», то постепенно вырастает вся картина сюжета — классической истории о пророчестве и противостоянии ему. О том, как несколько изгоев внезапно становятся героями, сражаются с одномерным злодеем и вырастают в лучшие версии самих себя — талантливых личностей, обречённых нести обществу благо.
И это разом объясняет многие недостатки сериала. В сериальной «Страже» перед нами уже не история о природе власти, не комментарий об обществе, не критика нашей слепой приверженности мифам. Здесь допустимо превратить Гильдию Убийц в коварное зло, Гильдию Воров в зло нелепое, а патриция Витинари — в статичную, почти комичную фигуру. Здесь Библиотекарь должен быть несчастной жертвой и доброй душой, а тролль Детрит — представителем древней, мудрой, межпространственной расы. Во всём этом, возможно, и есть главная ирония сериала: за ярким панковским фасадом, за слоями вызывающего грима, за тщательно отмеренной и одобренной в недрах киностудии долей безумия скрывается достаточно простая фэнтезийная история. С натужно весёлой улыбкой разнося Пратчетта на щепки, предполагаемая деконструкция невольно реконструирует древний миф — тот самый, над которым подшучивал оригинал.
И тогда совершенно неожиданно… магия срабатывает. Внезапно хочется смириться с хаотичным и алогичным сюжетом, хочется принять этот перегруженный деталями мир, хочется наблюдать за этими немного карикатурными персонажами. Увы, в моем случае эта магия блеснула лишь на один миг — но нет никакой гарантии, что у вас не будет иначе.
Одна из наиболее удачных находок сериала появляется всего на пару минут — вампирша Салли идеально смотрелась бы и в обычной экранизации цикла
В своё время каждый вид «панка» умер, распавшись на составные части, впитавшись в другие жанры, навеки изменив привычные сюжеты. И каждый раз его смерть была естественна, ведь невозможно вечно быть революционером и ниспровергателем. Вслед за каждой революцией приходила «новая классика» — возвращались старые сюжеты о конфликте добра и зла.
Правда в том, что деконструкции зажигают в нас огонь изменений, но не дают воли к повседневной жизни. Время от времени нам нужны простые истории. Возможно, «Стража» будет для вас одной из них — беззлобной шуткой, о просмотре которой вы будете вспоминать как о забавном курьёзе.
От огромной любви к сюжетам, героям и образам Пратчетта, от естественной привязанности к логичности и последовательности повествования — мне очень хочется ненавидеть эту историю. Но, сам отдаваясь ненависти, я не чувствую себя вправе передавать её вам.
Экранизация «Стражи» — зрелище, искренне пытающееся быть возмутительно ярким, крикливым, панковским высказыванием. Но за агрессивной оболочкой прячется совершенно классическая история: о злодеях, пришедших из ниоткуда, о героях, ведомых собственным прошлым, об артефактах, которым суждено выполнить своё предназначение, и о пророчестве, которое непременно сбудется. И пусть эта история формально выполняет свою миссию, делая сюжет совершенно непохожим на сюжет Пратчетта, в процессе она невольно реконструирует именно те истории, которые Пратчетт высмеивал.
И это вовсе не обязательно плохо. Возможно, вы сможете полюбить этот неровный, неловкий сериал — найдёте в нем красоту приземлённого магического мира, посмеётесь над неуклюжим обаянием местного юмора, увидите интересных персонажей и приличную динамику их отношений. Возможно, вам просто интересна история, где зло есть зло, а добро есть добро — и последнее непременно побеждает. Возможно, вы даже увидите тот сериал, которого не удалось увидеть мне, — самостоятельный рассказ «по мотивам», никак не претендующий на лавры мэтра.
И если это случится, если вам всё-таки удастся полюбить эту иррациональную экранизацию, то знайте: лично я буду искренне вам завидовать.
Статьи
Сериалы
Сериал «Чужой: Земля»: первые впечатления. Ксеноморф на свободном выгуле
Сериалы
«Песочный человек», 2-й сезон: книга хуже?!
Хроника кризиса среднего возраста
Сериалы
«Очи Ваканды»: Очи чёрные, очи жгучие
Как минимум это красиво, как максимум — увлекательно.
Сериалы
«Уэнсдей», 2-й сезон: первые впечатления. Мрачно, стильно, интересно!
Тим Бёртон в отличной форме.
Сериалы
Лучшие сериалы 2025 года: первое полугодие. Фантастика, фэнтези и не только
Это ещё не итоги — но кое-что уже можно советовать.
Сериалы
Что там у «Рика и Морти» в 8-м сезоне? Риковое поле экспериментов
Семья Санчесов подвинула Рика, а сам он как будто прошёл психотерапию.
Сериалы
«Уэнсдей» vs «Леденящие душу приключения Сабрины»: какой сериал лучше?
Эпическая битва мистических девушек
Сериалы
Какие сериалы смотреть в августе 2025? Американская готика, шотландские попаданцы, русские чудеса
А также Чужие против андроидов и корейские ангелы в полосочку.
Сериалы
«Левиафан»: неправильное аниме по самому анимешному стимпанку
Почему самая точная экранизация книги про летающих китов вряд ли станет хитом.
Сериалы
Как «Лазарь» Синъитиро Ватанабэ отражает эмоциональную боль нашей эпохи
Аниме меняется вместе с миром, и «Лазарь» — яркий тому пример.
Показать ещё
