У нас на сайте — отрывок из романа Джастина Трэвиса Колла «Мастер печали». Это первый том цикла героического фэнтези «Молчаливые боги», который начала выпускать «Азбука».

С разрешения издательства публикуем третью и четвёртую главы, где главный герой, семнадцатилетний Аннев, пытается разобраться в противоречивых уроках Академии и разных магических жезлах.

Академия, скрытая от внешнего мира в Шаенбалу, веками противостояла магии. Ведь магия опасна: то, что лечит, может и навредить, а сила, которая помогает одному человеку, способна уничтожить другого. Из многочисленных учеников Академии лишь самые опытные и решительные становятся аватарами — охотниками за магическими артефактами, которые следует оберегать от неправильного применения. Выросший в Шаенбалу юный сирота Аннев де Брет отчаянно мечтает стать таким мастером-аватаром. Однако ему приходится нелегко — он не такой как все, и если об этом узнают в Академии, жизнь его не будет стоить и гроша. Воспитанный мудрым наставником, отрицающим, что магия приносит только зло, Аннев стоит перед трудным выбором: или научиться предавать и убивать во исполнение заветной мечты, или забыть о ней, сохранив верность друзьям и самому себе, или наконец узнать, кто он на самом деле…

Читаем книгу «Мастер печали» Джастина Трэвиса Колла

Глава 3

Древний Дорстал расхаживал перед учениками туда-сюда, шурша полами своей черной мантии. Сквозь маленькое застекленное окошко в комнату просачивался тусклый утренний

свет, который едва позволял рассмотреть лицо древнего, скрытое капюшоном.

На высоком столе справа от Дорстала лежали двенадцать металлических и деревянных жезлов. Слева, за столами из мореной древесины, расставленными в три ряда, сидели двенадцать юношей. Пятеро из них были одеты в чистые туники насыщенного коричневого цвета, тогда как форма всех остальных, включая Аннева, имела различные оттенки бежевого.

— …Некоторые утверждают, что магические жезлы в большинстве своем безобидны, — говорил Дорстал. — Их применяют для исцеления больных, а также в домашнем хозяйстве —

для стирки белья и кипячения воды. Но в любой момент они могут быть использованы не по назначению.

Дорстал остановился перед мальчиком в грязной бежевой тунике. Сидящий в последнем ряду дородный парень в коричневом громко зевнул. Двое мальчишек в таких же коричневых

туниках тихонько захихикали, давясь от смеха. Дорстал не обратил на них внимания.

— Именно поэтому собирать артефакты необходимо с предельной осторожностью, независимо от их свойств. Благодаря труду аватаров и мастеров Шаенбалу в северо-западной Дароэе почти не осталось великих и темных жезлов, но даже самый простой жезл при неосторожном обращении может вас убить.

Тут Аннев поднял руку. Дорстал отвернулся и направился к столу с артефактами. Аннев, не опуская руки, терпеливо ждал.

— Перейдем к разновидностям магических жезлов. — Дорстал вынул из кармана кусок мела и начал писать им на грифельной доске, врезанной в стену. — Великими называют жезлы огромной магической силы. — Дорстал нарисовал две звездочки, большую и поменьше, одну напротив другой. — Сам термин «великий» может иметь отношение и к внешнему виду

жезла, однако в основном служит для описания его мощи, — он обвел большую звезду, — диапазона его возможностей, — соединил звездочки пунктирной линией, — или продолжительности действия. — Над большой звездой он нарисовал еще две маленьких. — Итак, одни жезлы называются великими, потому что вызванные с их помощью эффекты длятся долгое время — в некоторых случаях и вовсе бесконечно. — Он дважды стукнул мелом по большой звезде. — Другие — из-за их силы, интенсивности действия или же способности работать на внушительных расстояниях.

Дорстал перечеркнул пунктир жирной линией и повернулся к классу. Бросив быстрый взгляд на поднятую руку Аннева, он снова занялся лежащими на столе артефактами.

— Темными же называют любые жезлы, чье единственное предназначение — причинять боль, наносить физические увечья и подчинять себе волю других.

— Древний Дорстал, — подал голос Аннев.

— Что, служитель Айнневог? — рявкнул Дорстал.

Аннев опустил руку.

— Я понимаю, почему мы забираем великие и темные жезлы, — начал мальчик, тщательно подбирая слова. — Но если это самый обычный жезл, которым пользуется дровосек или прачка, зачем его отбирать? Он ведь никому не вредит, так почему мы…

Здоровяк, сидевший через стул слева от Аннева, застонал:

— Тебе-то это зачем? На задания отправляют аватаров, а ты завтра станешь стюардом!

Он наклонился за спиной сидящего между ними мальчика и перехватил взгляд Аннева.

— Уж я об этом позабочусь, — прошептал парень, и в его глазах загорелся недобрый огонек.

Аннев старался держать себя в руках, но это давалось ему нелегко. Слова аватара задели его за живое. Фин не оставлял другим ни малейшего шанса, из четырнадцати состязаний он победил в четырех, еще одна победа — и в Академии установится новый рекорд.

Дорстал между тем выглядел так, как будто его только что заставили прожевать пол-лимона, но ни его сморщенное лицо, ни издевки Фина Аннева не остановили.

— Древний Дорстал, вы говорили, мы забираем магические предметы потому, что люди используют их во зло. Но как нам это понять? Почему мы заранее решаем, что все владельцы артефактов — плохие? Это ведь нечестно.

Глаза Дорстала яростно сверкнули, и Аннев вжался в стул.

— Я так думаю, — тихо уточнил он. — По-моему, мы поступаем нечестно.

— Вам и не нужно ничего понимать, служитель, — сухо ответил Дорстал. — Даже если завтра вы получите титул аватара, вашего понимания все равно не потребуется. Обязанность аватара — забирать опасные артефакты из рук опасных людей. А вопросы нравственности оставьте древним.

Любой бы сообразил, что разговор на этом закончен, но только не Аннев.

— А как же быть с жезлами исцеления? — не сдавался он. — Они ведь не представляют никакой опасности. Зачем тогда их красть?

— Уже много веков, — заявил ледяным тоном древний, — магия вне закона. Магия есть зло. Те же, кто продолжает ею заниматься, — преступники. Эти люди порочны по природе своей, а кроме того, они жаждут власти. — Дорстал сделал паузу, ожидая возражений, но Аннев молчал. — Магия опасна в любом виде и независимо от того, кто ею занимается. Наш долг — защитить от нее людей. А для этого мы собираем артефакты и прячем их в Проклятом хранилище, где их неусыпно охраняет орден древних.

Аннева так и подмывало спросить: почему на тренировках использовать магические предметы можно, а для исцеления ран — нельзя, но он решил, что не стоит испытывать судьбу.

Этот спор ему все равно не выиграть, а если он не угомонится — Дорстал еще больше взбесится и, чего доброго, не допустит Аннева до завтрашнего Испытания. Дорстал, лицо которого снова приняло обычное выражение, коротко кивнул и снова повернулся к столу с жезлами.

— Итак, после того как вы раз и навсегда уяснили, что все жезлы опасны, — он сурово взглянул на Аннева, — вы должны научиться отличать магические жезлы от тех, что лишены волшебной силы. Иногда деревянная палка — это всего лишь деревянная палка. Артефактами же являются лишь те предметы, которые содержат в себе магию.

Дорстал обвел взглядом сидевших перед ним учеников.

— Вы долго обучались умению распознавать артефакты. И сегодня, в преддверии вашего последнего Испытания, мы проверим, хорошо ли вы усвоили урок. — Теперь он смотрел

только на семерых мальчишек в бежевой форме. — Вы должны определить, есть ли магия в этих жезлах, — он указал рукой на стол, — и если это артефакты, то для чего они предназначены.

Дорстал ткнул скрюченным пальцем в тощего парнишку, одетого в замызганную тунику:

— Терин.

Терин неуклюже выбрался из-за стола, быстро подошел к древнему и, найдя глазами Аннева, криво усмехнулся. Дорстал, смерив черноволосого пострела надменным взглядом, произнес:

— Выбирайте жезл, Терин.

Терин несколько секунд изучал лежащие перед ним предметы, потом поднял правую руку — но она так и застыла в футе над поверхностью стола.

— Чтобы почувствовать природу жезла, Терин, его нужно взять в руки.

Кто-то на заднем ряду рассмеялся. Терин, краснея от стыда, схватил двумя пальцами тонкую палочку, вырезанную из ясеня.

— Давайте без нежностей, — фыркнул Дорстал. — Что это за аватар, который боится взять в руки артефакт?

Его слова вызвали новый приступ веселья среди учеников, но Дорстал с невозмутимым видом продолжил:

— Если хотите понять, что этот жезл собой представляет, двумя пальцами вы не отделаетесь.

Терин скривился, но все же зажал ясеневую палочку в ладони.

— Теперь хорошо. Итак, что вы нам поведаете?

Мальчишки, которые только что смеялись над своим товарищем, застыли в ожидании. Даже Анневу стало любопытно, справится его друг или нет. В этом деле Терин, конечно, не являлся лучшим в классе, однако обычно у него получалось весьма неплохо.

— В этом жезле заключена магия, — уверенно произнес он наконец. — Это сразу чувствуется. А еще он очень холодный. У меня даже рука замерзла.

Дорстал скинул капюшон, выставив на всеобщее обозрение гладкую лысину.

— Дальше?

Мальчик поник.

— Даже не знаю. А что еще я должен почувствовать?

Дорстал выдернул предполагаемый артефакт из руки Терина и положил себе на ладонь. Мальчишки, затаив дыхание, наблюдали за учителем. Тот подержал палочку несколько секунд, словно оценивая вес, а потом вернул на место.

— Это жезл истинного видения, — произнес древний, глядя на Терина. — Полагаю, поверхность его холодна потому, что сегодня ночью нас ожидают заморозки. Это было бы ясно как день любому, кто с рождения отравлен ядом магии. Но при должном усердии даже чистая душа научится распознавать истинную суть артефакта.

Он все так же не сводил с мальчика внимательных глаз.

— Вы справились, Терин. А задание вам досталось не самое простое.

Терин вернулся к своему столу и, облегченно выдохнув, плюхнулся на стул.

— Следующий?

Тут же в воздух взметнулись четыре руки, но Дорстал выбрал ученика, которого не было среди желающих.

— Фиюнай.

Фин поднялся со стула и вальяжно прошествовал через классную комнату, потряхивая на ходу спутанными локонами, напоминающими сосульки. Он был высок, отлично сложен

и красив.

И совершенно безжалостен к остальным, особенно к Анневу.

Когда он приблизился к длинному деревянному столу, Дорстал произнес:

— Выбирайте жезл, аватар Фиюнай.

Фин, небрежно откинув волосы с лица, взял жезл, полностью отлитый из золота. Аватар крепко сжал его в руке, прикрыл на несколько секунд глаза и сосредоточился.

— Это артефакт, — заявил он. — Я чувствую в нем пульсацию магической силы. И он жжет мне ладонь. — Фин помедлил, вопросительно глядя на древнего. — Какое неприятное

ощущение… Будто его использовали для того, чтобы причинять боль.

И замолчал, дожидаясь реакции Дорстала. Древний пожал плечами:

— Не исключено. Но можете ли вы определить, с какой именно целью создавался этот жезл?

— Ну… чтобы мучить людей? — нерешительно предположил Фин.

И тут Дорстал, до этого не сводивший с мальчика внимательного взгляда, расхохотался. Он так сильно хохотал, что на глазах у него выступили слезы, он закашлялся и сложился пополам; трясясь от смеха и кашля, он то прикрывал рот рукой, то судорожно хватался за мантию. Оторопевшие ученики наблюдали за своим учителем, толком не зная, что им делать: то ли смеяться вместе с ним, то ли звать кого-нибудь на помощь.

Наконец Дорстал совладал с собой. Он вытер глаза, весело крякнул и разгладил складки мантии.

— Что ж, — сказал он, — очень хорошо, Фиюнай.

И похлопал аватара по плечу.

— Хоть этот жезл не из темных или великих, но, думаю, вы правы: кое-кому он вполне мог доставлять неудобства.

Древний взял жезл у Фина. Мальчишка переглянулся со своими дружками Яспером и Келлором, которые сидели на последнем ряду вместе с ним, но те лишь недоуменно пожали плечами.

— Это королевский стержень очищения, — объяснил Дорстал. — Предназначен для знатных особ, слишком утонченных для того, чтобы самостоятельно подтирать себе зад.

Фин брезгливо поморщился, вытер руку о тунику и поспешил вернуться на свое место.

Дорстал продолжал тихонько посмеиваться ему вслед, но, когда Фин уселся, лицо древнего снова превратилось в суровую каменную маску.

— Служитель Айнневог.

Все, как по команде, обернулись и уставились на Аннева.

Мальчик поднялся и направился к столу. Фин, Яспер и Келлор принялись о чем-то шептаться, но Анневу было все равно: главное сейчас — не ударить в грязь лицом.

Кроме золотого, на столе лежало еще четыре жезла из различных металлов. Аннев точно знал, что два из них серебряные, один из бронзы. Непонятно было лишь, из чего отлит последний. Возможно, из стали.

А вот деревянные его смутили: светлые, темные, однородные и в каких-то пятнах — поди разбери, из какого они дерева вырезаны. Разве что один из семи показался ему знакомым — ясеневая палочка, которую выбрал Терин, но и та с близкого расстояния выглядела немного по-другому, так что он мог и ошибаться.

— Выбирайте, Аннев.

Аннев протянул руку, намереваясь взять стальной жезл, как вдруг почувствовал легкий зуд в пальцах. Руку словно магнитом потянуло на край стола — туда, где лежала деревянная по-

лированная дубинка. Аннев внимательно ее рассмотрел: она была выстругана из пальмовой лианы — растения, известного своей пластичностью. Дубинки из такой же древесины использовали на тренировках мастер Эдра и Содар.

Едва он поднял дубинку, как легкий зуд в ладони сменился сильной пульсацией. Было больно — но одновременно приятно. Хотелось смеяться — и вместе с этим рыдать в голос. А сильнее всего было желание что-нибудь уничтожить. Вскрыть тело Дорстала и выпустить из него кровь. Или швырнуть Фина в стену и забрызгать его мозгами все вокруг… Но, помимо ярости, помимо неудержимого стремления подчиниться зову древних инстинктов, ощущал он и еще кое-что: присутствие некой могущественной силы. И какая-то неизведанная часть его души тянулась к этой силе, жаждая подчинить ее своей воле…

Задохнувшись, Аннев разжал пальцы, и дубинка упала на стол. Дорстал выжидающе смотрел на мальчика.

— Это… это…

— Что это, Аннев?

— Темный жезл. Он вызывает боль.

Дорстал фыркнул и махнул рукой, давая Анневу понять, что он свободен. Потрясенный Аннев постоял еще несколько секунд, не сводя глаз с жезла, после чего побрел на свое место.

— Вы меня удивили, служитель, — проговорил Дорстал, поправляя жезлы, чтобы они лежали ровно. — Как вы могли не понять очевидного?

И со вздохом взял в руку дубинку из пальмовой лианы.

— Это ведь жезл исцеления.

Тут раздался тихий стук в дверь. Дорстал положил жезл на стол и пошел открывать. За дверью обнаружился пожилой мужчина весьма примечательной наружности: у него был тяже-

лый квадратный подбородок, коротко стриженные огненно-рыжие волосы и точно того же цвета мантия.

— Мастер Эдра, — поприветствовал его Дорстал.

— Древний Дорстал.

Рыжеголовый человек слегка поклонился и заглянул в комнату.

— Для большинства учеников это ваш последний урок.

— Полагаю, что так, — ответил Дорстал, обводя мальчишек разочарованным взглядом.

— Занятия в тренировочном зале у нас сегодня не будет, — прогудел Эдра, — поэтому я забираю их сейчас на совместный урок с классом Бенифью.

Дорстал пробурчал что-то себе под нос, потом гаркнул:

— Урок окончен. Идите за мастером Эдрой.

Мальчишки все как один тут же вскочили с мест и, обгоняя друг друга, высыпали в коридор.

Джастин Трэвис Колл «Мастер печали»

Светлана Евсюкова | 18.02.2021 | 883

Классическое фэнтези про начало пути Избранного.

Глава 4

Аннев плелся позади всех по каменному коридору, погруженный в глубокие раздумья. Его все больше беспокоило завтрашнее Испытание cуда: при мысли, что он может упустить

победу, становилось невыносимо страшно, но вдвойне страшнее было оттого, что ему придется предать друзей. Но даже эти страхи отступали под натиском недоумения: почему жезл исцеления из пальмовой лианы вызвал у него приступ ярости и желание учинить кровавую расправу над Дорсталом и Фином?

«Не понимаю, — думал Аннев. — Назначение жезлов исцеления — заживлять раны и лечить недуги… но мне-то захотелось пустить Дорсталу кровь!»

Конечно, это можно объяснить тем, что кровопускание — обычная процедура, которую используют лекари для облегчения страданий больного…

«Но я не собирался облегчать его страдания, — признался себе Аннев. — Я хотел его убить. А Фину — размозжить череп».

Аннев прикусил губу. Так что же он почувствовал? Целительную силу жезла? Ничего подобного. Даже если эта сила и была заложена в него изначально, что-то злое, более мощное ее подавило. В голове Аннева рождались все новые вопросы, и он был так поглощен поиском ответа на них, что не заметил, как к нему присоединился Терин.

Возможно ли, размышлял он, что Дорстал ошибся и дубинка на самом деле являлась темным жезлом? Но тогда выходит, что способности Аннева превосходят знания и опыт древнего,

а это маловероятно.

В таком случае неужели Дорстал прав и магия — это неизменное зло? Но верить в такое Аннев не хотел — да и не мог.

Содар говорил, что магия — всего лишь инструмент для совершения как плохих, так и хороших дел, а ведь Содар — маг. И если согласиться с тем, что магия — зло, получается, что и Содар — зло, а вот это совершенно невозможно.

Остается лишь единственное разумное объяснение: дело не в жезле. Скорее всего, в его собственной душе есть нечто темное — оно-то и вызвало эту жажду разрушения. А если так — совсем плохи его дела.

— Неудачная палка попалась, а?

Аннев повернул голову и увидел Терина. Сразу же вернулись мысли о завтрашнем дне, сердце Аннева екнуло и почти перестало биться, скованное, как железными тисками, чувством вины.

— Чего? — переспросил он, как будто не расслышав.

— Ты в них обычно неплохо разбираешься, — ответил ничего не подозревающий Терин. — Но перепутать исцеляющий жезл с жезлом тьмы… Это ты здорово махнул.

Аннев вспыхнул до кончиков ушей.

— Но главный олух у нас, конечно, Фин. Стержень очищения, ха! Это ж кем надо быть, чтобы до такого додуматься — превратить ершик в артефакт. — Он тихо засмеялся, но вдруг

резко смолк и потрясенно добавил: — Гением, не иначе! Вот бы и мне какую-нибудь магическую мочалку — наверняка ею точно не пришлось бы делиться с половиной Академии.

Аннев слушал его вполуха. Пока они поднимались по лестнице, он задумчиво вел пальцем по пыльному гобелену, украшавшему стену.

— Расскажи про жезл истинного видения, — попросил он, когда молчать стало совсем уже неловко.

Терин важно надул губы:

— Странные были ощущения. Я подумал сначала, что его продержали в Проклятом хранилище всю зиму, вот он и холодный. Но говорить ничего не стал — не хотел, чтобы меня посчитали дураком. А потом вдруг руки и спина покрылись мурашками, как будто подул ледяной ветер… вот только окно было закрыто и никакого ветра быть не могло.

Он тряхнул головой и посмотрел на Аннева.

— А ты что почувствовал, когда…

— Эй, гляди, — прервал его Аннев, — а вот и Титус!

К их классу присоединилась группа учеников под предводительством древнего Бенифью, чьи редкие седые волосы напоминали скорее клочки паутины. Терин широко ухмыльнулся,

мгновенно позабыв, о чем собирался спросить, и с довольным видом произнес:

— Так-так, кажется, сегодня мне выпадет отличный шанс поколотить нашего Мышонка.

Аннев кивнул:

— Потому что Титус — единственный, кого ты можешь одолеть. К тому же он на два года тебя младше.

— И что с того? Все равно считается.

Пока они болтали, к ним спешил, ловко лавируя в коричнево-бежевой массе учеников, круглолицый пухлощекий паренек.

На голове у него колыхалось облачко светлых волос; он был ниже и щуплее остальных, но одет в ту же форму, что и Аннев с Терином. Вот только его одежда была заметно чище.

— Что считается? — спросил он, подойдя к друзьям.

— Привет, Мышонок!

Терин потрепал мальчика по пушистой макушке.

Титус страдальчески застонал, уворачиваясь от руки шутника:

— Знаешь ведь, что я это прозвище терпеть не могу.

— Знаю, поэтому и называю тебя Мышонком, — весело заявил Терин. — Эй, слушай, тут Аннев говорит, что если я тебя побью, то это ненастоящая победа, потому что ты мелюзга.

А сам-то ты как думаешь?

Аннев ткнул его в бок: опять Терин переврал его слова, а Титус, конечно же, примет их за чистую монету.

— Ты что, правда так сказал? — обиженно пропищал Титус.

— Да нет же! Я сказал: Терин на тренировках дерется с тобой, потому что у него силенок не хватит побить кого-то своего возраста.

Титус просиял:

— Это точно. Куда ему.

Терин вместо ответа высунул язык.

Тем временем древний Бенифью попрощался с Эдрой и ушел, оставив на его попечение своих учеников. Огненногривый мастер оружия, скрестив могучие руки на груди, сурово взирал на выстроившихся перед ним служителей и аватаров.

— Сегодня мы проведем тренировку на крыше, — объявил он, — а затем вы отправитесь в храм, где мастер Дюварек приготовил для вас кое-что особенное.

Ученики начали взволнованно перешептываться: нечасто мастер теней балует их своим вниманием.

— А ну тихо! — рыкнул Эдра.

Большинство мальчишек тут же замолкли, и в почти полной тишине отчетливо раздался голос Фина:

— …Или где-то пропадает, или в стельку пьян…

Аннев повернулся: Фин переговаривался со своими дружками — Яспером и крючконосым Келлором. Какой-то аватар из класса Титуса, под стать всей этой наглой троице, стоял рядом

и поддакивал, противно хихикая.

— Услышали что-то интересное, Бринден? — крикнул Эдра, буравя мальчишку взглядом.

— Мм… — Бринден замотал головой.

Эдра кивнул и обратил свой испепеляющий взор на остальных учеников.

— Итак, как я уже сказал, сегодняшнее занятие пройдет на крыше. Из оружейной я принес две дюжины мечей, топоров и прочего. Одни в отличном состоянии, другие — в отвратительном. Но когда враг застигнет врасплох — выбирать не придется. — Он ухмыльнулся. — Тот, кто первым добежит до северной террасы, сможет выбрать себе оружие. Самым нерасторопным

достанется рухлядь. Шестеро лучших получат преимущество на завтрашнем Испытании.

Рот мастера растянулся в хищной улыбке.

— Вперед!

Сердце Аннева бешено заколотилось. Аватары сорвались с места и помчались к ближайшей лестнице. Терин бросился было за ними, но Аннев схватил его за плечо:

— Я знаю короткий путь.

Он проскользнул мимо толпы штурмующих лестницу мальчишек и тут увидел аватара, который кинулся в том же направлении, что и они. Мальчишка, как ураган, пронесся мимо, и его длинные, до подбородка, волосы взметнулись, обнажив шрам во всю щеку.

— Кентон! — рявкнул Аннев.

Этот парень с черными, как вороново крыло, волосами обычно держался сам по себе — его тренировал Дюварек, который был ему почти таким же наставником, как Содар — Анневу, —

но с полгода назад Аннев уговорил его присоединиться к их маленькой команде. Все четверо поклялись действовать сообща, пока каждый из них не получит титул аватара. Однако стоило

Кентону пройти Испытание суда, как он тут же нарушил клятву. Он отвернулся от служителей и даже начал дружить с Фином. И сейчас, увидев его, Аннев понял, что сам он ничем не

лучше Кентона, ведь завтра он поступит так же, как и их недавний друг: попросту предаст Титуса и Терина.

На оклик Кентон не обратил никакого внимания — лишь еще сильнее припустил, завернул в боковой коридор и взлетел по лестнице. Аннев почти нагнал его, но мальчишка сорвал со

стены тяжелый гобелен и швырнул в Аннева. Тот инстинктивно нырнул под увесистый ковер, сделал кувырок и снова вскочил на ноги. Кентон глянул назад, ругнулся и уже в следую-

щую секунду исчез за поворотом.

«Что ж, поиграем», — подумал Аннев.

Позади раздались проклятия — это Терин с Титусом запутались в гобелене. Поворачивая за угол, Аннев увидел, как Фин и его прихвостни пинают копошащихся мальчишек, загородив-

ших им дорогу, и прибавил ходу.

«Все равно им не помочь», — успокоил он себя.

Потом представил, что вот-вот догонит Кентона, и почувствовал новый прилив сил.

«Главное — не останавливаться».

Его черноволосый соперник добежал до развилки в конце коридора и, секунду помешкав, повернул направо. Аннев — машинально налево.

Оба коридора огибали спальные комнаты, а потом снова сливались в один, который и вел на окруженную зубчатыми стенами террасу. Разница состояла в том, что в коридоре по правую руку располагались спальни учеников, а комнаты во втором пустовали. Аннев рассчитывал на то, что Кентону придется бежать не так быстро, чтобы не сбивать людей с ног, тогда как

его путь совершенно свободен: единственный обитатель в коридоре слева — мастер Дюварек, но он сейчас наверняка в храме, вовсю готовится к занятию, до которого осталось меньше часа.

Все это пронеслось в голове у Аннева за пару секунд. Через три секунды он уже почувствовал упоительный вкус победы.

А через четыре — врезался в стоящего на четвереньках мастера теней. Аннев попробовал смягчить удар, перекатившись через согбенную фигуру Дюварека. У него почти получилось, но в самый последний момент Дюварек задрал голову. Аннев со всего маху налетел на это неожиданное препятствие животом — мастера отбросило назад, и он ударился затылком о застеленный тонким ковром пол. Аннев перевернулся в воздухе и рухнул рядом, при этом больно ушибив плечо, да еще и угодив прямиком в лужу рвоты.

Мгновение оба лежали не шевелясь, потом Аннев застонал и кое-как встал на колени.

— Кеос тебя подери, — выругался Дюварек.

Мастер, выглядевший далеко не лучшим образом, сказать что-либо еще не успел: ему помешал очередной приступ тошноты.

Аннев попытался отползти подальше и от мастера, и от злополучной лужи, но, барахтаясь, нечаянно пнул Дюварека в бок.

Оказавшись на безопасном расстоянии, Аннев наконец поднялся на ноги и увидел на своем правом боку, от ребер до бедра, темное пятно. О внешнем виде можно было не беспокоиться: пятно прямо на глазах расплывалось по засаленной ткани, смешиваясь со следами пота и глубоко въевшейся грязью.

А вот запах так просто не спрячешь…

Дюварек с трудом скатился с залитого рвотой ковра и прижался виском к холодному каменному полу.

— Загоритесь мои кости…

Мальчишка уже собирался дать деру, пока его не узнали, но тут Дюварек повернул голову и уставился на него, прищурив глаза. Лицо у него отекло, нечесаные черные волосы свисали

неопрятными космами, под слезящимися глазами синели широкие круги.

— Служитель Аннев, какого дьявола?..

Аннев нервно сглотнул. Из соседнего коридора слышался топот многочисленных ног — это аватары кинулись по следам Кентона. Нужно было срочно что-то придумать, и Аннев выпалил первое, что пришло ему в голову:

— Простите меня, мастер Дюварек! Я торопился на урок. Если опоздаю — меня могут не допустить к Испытанию суда!

— Мне следовало бы сделать это прямо сейчас, — простонал Дюварек, сжимая голову руками.

— Пожалуйста, не надо! Я обязательно должен участвовать! Это мой последний шанс!

Дюварек скривился, будто слова Аннева воскресили в его памяти неприятные воспоминания — уж не те ли самые, что он пытался утопить в медовухе?

Мастер сел, вытер рот и стряхнул прилипшие к пальцам остатки еды, так что те забрызгали стену. Потом снова взглянул на Аннева.

— Ступайте. — Дюварек вытер ладонь о тунику и пригладил спутанные волосы. — Я разберусь с вами через час.

И Аннев помчался во весь дух.

Перевод Екатерины Клиповой.