Фантастиковедение: краткий курс

10024
17 минут на чтение
История советского и постсоветского фантастиковедения — тема не то чтобы неисчерпаемая, но достаточно обширная, чтобы посвятить ей несколько серьёзных монографий. Были в этой истории свои герои и злодеи, взлёты и падения, шекспировские страсти, личные трагедии и внезапные триумфы. Кроме того, о фантастиковедении трудно говорить в отрыве от истории русской литературы за последние сто с лишним лет и истории нашей страны в целом — втиснуть всё это в один небольшой журнальный очерк не представляется возможным по чисто техническим причинам. Остаётся только конспективно пройти по главным реперным точкам, чтобы в общих чертах разобраться, как эволюционировала и развивалась эта ветвь литературной критики и литературоведения в России с 1917 года по сегодняшний день.

У истоков: предвоенные десятилетия

Собственно, обсуждать, что же такое фантастика, как она устроена, какие задачи решает, отечественные писатели и литературоведы начали ещё в двадцатых годах прошлого века, не дожидаясь завершения Гражданской войны. Представители «первой волны советской фантастики» считали литературную утопию и антиутопию эффективным инструментом изменения мира, рычагом, который можно использовать для трансформации социальной реальности. Ещё в 1920 году Евгений Замятин, будущий автор хрестоматийной антиутопии «Мы», написал статью «Г. Д. Уэллс», позже расширенную, дополненную и опубликованную отдельным изданием в 1922-м. В том же году небольшую монографию «Русский утопический роман» выпустил в голодном Петрограде Владимир Святловский. Тема оказалась востребованной: об утопиях, антиутопиях и социальной сатире с отчётливо выраженным фантастическим элементом азартно заспорили Андрей Платонов, Алексей Толстой, Владимир Маяковский, Михаил Булгаков, Илья Эренбург — правда, отражение эти споры нашли не в полновесных теоретических работах, а лишь в материалах литературных дискуссий тех лет.

Постепенно «первая в мире страна рабочих и крестьян» менялась, а вместе с ней менялось и представление о миссии писателя. К концу десятилетия, когда перспектива Мировой революции и деятельного переустройства мира отодвинулась в неопределённое будущее, тема фантастического перекочевала в область интересов литературоведов. Именно в эти годы Михаил Бахтин, автор термина «карнавализация», отслеживает генезис «литературной фантастики» на страницах монографии «Проблемы поэтики Достоевского» (1929), а Владимир Пропп начинает исследовать структуру волшебной сказки в своей основополагающей работе «Морфология сказки» (1928).
В конце 1920-х — начале 1930-х, к моменту сворачивания НЭПа, в СССР сформировалось небольшое, но стабильное сообщество профессиональных фантастов, пишущих исключительно о «чудесах науки», и статьи о фантастике стали обретать более прикладной характер. От споров о методе и о роли фантастики в историческом процессе авторы всё чаще переходили к разбору текстов своих коллег и рассуждениям о положении жанра в советской литературе. Именно в эти годы с циклом статей выступает Абрам Палей — «Советская научно-фантастическая литература» (1929), «Серьёзный прорыв на литературном фронте. (К вопросу о научно-фантастической художественной литературе)» (1930), «О жанре, которого у нас нет» (1933), «О фантастике научной и ненаучной» (1934), «Научно-фантастическая литература» (1935), публикует свои развёрнутые манифесты Александр Беляев — «Создадим советскую научную фантастику» (1934), «Золушка. О научной фантастике в нашей литературе» (1938). Любопытно, что такие статьи продолжали выходить и после первого съезда Союза писателей СССР, на котором главенствующим методом торжественно объявили социалистический реализм, а фантастам указали подобающее место — среди авторов детской литературы. Хотя, конечно, имена опальных, репрессированных и эмигрировавших писателей (Платонова, Замятина, Булгакова, Чаянова, Кржижановского) в этих статьях уже не звучали. Точку в дискуссиях поставила Великая Отечественная война, перевернувшая мир советского человека и унёсшая жизни многих активных участников этих споров.

Большие перемены: оптимистичные шестидесятые

После войны жизнь постепенно возвращалась в привычное русло, однако приоритеты авторов, пишущих о фантастике, ощутимо изменились. Теперь их острее всего интересовали две темы. Во-первых, наукообразие, правдоподобность фантастических открытий и изобретений, описанных на страницах книг. Литературовед Евгений Харитонов в предисловии к своему биографическому справочнику «Фантастиковедение — кто есть кто» (1995) приводит названия нескольких типичных публикаций такого рода: «Научно-фантастическая техника начинающих писателей», «Научные романы жюльверновского типа», «Астрономия в научно-фантастической литературе». Во-вторых, фантастиковедов волновало, насколько образы книжных персонажей соответствуют кодексу строителя коммунизма: может ли советский учёный, а тем более человек светлого коммунистического будущего, сделать, сказать или подумать то, что сделал, сказал или подумал герой научно-фантастического рассказа? Или это сознательное искажение светлого образа коммунара и автора (вместе с редактором) надо бы примерно проучить — скажем, расстрелять?

Первые самостоятельные мнения, которые и сегодня представляют интерес для кого-то, кроме историков литературы, вновь зазвучали в прессе только после смерти Сталина, в середине пятидесятых. Но что важнее всего — стали появляться новые лица, новые авторы, которые, по большому счёту, и заложили фундамент современного отечественного фантастиковедения. Первыми волну перемен оседлали, как водится, специалисты по зарубежной литературе. В 1956 году Евгений Брандис выпускает книгу «Жюль Верн. Жизнь и творчество» — первую в СССР биографию французского классика. В 1954 году начинают выходить аналитические статьи Юрия Кагарлицкого, посвящённые Герберту Уэллсу, — позже они лягут в основу биографической книги о фантасте (1963), переведённой в том числе в Великобритании. Сам Кагарлицкий защитит докторскую диссертацию, будет признан экспертом мирового класса, награждён премией Science Fiction Research Association Awards и станет почётным вице-президентом международного Уэллсовского общества. При этом сфера интересов обоих литературоведов не ограничивалась творчеством одного писателя. Брандис стал автором брошюр «Советский научно-фантастический роман» (1959) и «Мир будущего в научной фантастике» (1965, в соавторстве с Владимиром Дмитревским), а также десятков обзорных и аналитических статей о советской и зарубежной НФ. Кагарлицкий в 1974 году опубликовал во многом новаторскую книгу «Что такое фантастика?» с подзаголовком «О темах и направлениях зарубежной фантастики вчера и сегодня», где рассматривал развитие жанра от античности до второй половины XX века. Таких исследований в СССР к тому моменту ещё не существовало, да и за пределами Союза их можно было пересчитать по пальцам.
В шестидесятых отечественное фантастиковедение расцветает. В 1964-м предисловием к собранию сочинений Александра Беляева дебютирует писатель, переводчик и блестящий журналист Рафаил Нудельман (в соавторстве с Борисом Ляпуновым). Вскоре он переключается на других авторов, пишущих для более зрелого читателя — Стругацких, Лема, Рэя Брэдбери, — и вводит термин «философская фантастика», который дружно подхватывают фантасты-шестидесятники.

Со статьями о фантастике начинает выступать Анатолий Бритиков (в 1965 году вышли сразу три его большие работы по этой теме: «Зарождение советской научной фантастики», «НФ социальный роман о будущем» и «Эволюция научно-фантастического романа») — в 1970-м он выпустит фундаментальную и по сей день не имеющую аналогов монографию «Русский советский научно-фантастический роман». К сожалению, единственное переиздание этой работы вышло только в 2005-м, «коллекционным» тиражом 100 экземпляров.

В 1964 году первую свою статью о фантастике, «К вопросу о традициях в научно-фантастической литературе», публикует Татьяна Чернышёва, иркутский литературовед, один из крупнейших отечественных теоретиков жанра; к концу десятилетия она защитит кандидатскую диссертацию «Человек и среда в современной научной фантастике» (1969), а в 1979-м — докторскую «Природа фантастики. Гносеологические и эстетические аспекты фантастической образности». Даже те авторы, которые по старой памяти продолжают обращаться к подростковой аудитории, расширяют жанровый и тематический диапазон исследуемой литературы вплоть до античной сатиры — как фантаст Георгий Гуревич в своей книге «Карта страны фантазий» (1967).

От заморозок к новой оттепели: конец советской эпохи

Большинство историков называют годом окончания хрущёвской оттепели 1968-й. Для отечественной фантастики таким водоразделом стал 1973-й, когда главу редакции фантастики издательства «Молодая гвардия» Сергея Жемайтиса сменил Юрий Медведев — и тут же заморозил большинство текущих проектов. Аукнулось повсюду. Дискуссии о жанре в прессе не то чтобы сошли на нет, но интонации начали становиться всё более казёнными, а реплики тех, кто придерживался идеи «миссия фантастики — звать молодёжь в технические ВТУЗы», всё более агрессивными. В то же время именно в семидесятых-восьмидесятых к фантастике как объекту исследования начинает внимательнее присматриваться академическая наука. «В 1970-е годы, — пишет в работе "Научная фантастика как способ конструирования социальной реальности" Евгений Цветков, — защищены первые докторские диссертации: "Герберт Джордж Уэллс" (Ю. И. Кагарлицкий, 1971) и "Сатирические утопии К. Чапека" (С. В. Никольский, 1971). В 1980–1990-х гг. доминируют исследования научной фантастики стран Европы и США и литературной антиутопии: "Современный фантастический рассказ Великобритании: 50–70-е годы" (Н. М. Кубатиева, 1980), "Творчество Джеймса Грэма Балларда. К вопросу о специфике художественного метода" (В. Л. Гопман, 1981), "Новые тенденции в английской и американской научной фантастике" (Л. Г. Михайлова, 1981), "Философская фантастика в современной английской и американской научной фантастике: романы Д. Р. Р. Толкина, У. Голдинга и К. Уилсона 50–60-х годов" (С. Л. Кошелева, 1983), "Чешская фантастическая проза 70–80-х годов XX века" (И. А. Герчикова, 1987), "Волшебно-сказочные корни научной фантастики" (Е. М. Неёлов, 1988)».

Фантастикой интересуются не только седобородые старцы с университетских кафедр. Появляются новые лица и среди критиков. В 1974 году статьёй «Время, вперёд! Время, назад!» в ежегоднике «НФ» издательства «Знание» дебютирует Всеволод Ревич, один из самых ярких советских критиков, специализировавшихся на фантастике. В 1975-м первую свою статью, посвящённую роману Кристофера Приста «Опрокинутый мир», публикует Владимир Гопман. В 1980-м выходит (и мгновенно становится дефицитом) книга «Виток спирали. Зарубежная научная фантастика 60–70-х годов» за авторством Вл. Гакова, первая масштабная обзорно-аналитическая работа о современной западной фантастике, в том числе «Новой волне». (Первоначально под псевдонимом Вл. Гаков выступало три человека — Владимир Гопман, Андрей Гаврилов и Михаил Ковальчук, но уже в начале восьмидесятых он закрепился за Михаилом Ковальчуком сольно.) В 1985-м в очередном выпуске ежегодника «НФ» выходит большая статья «Сквозь призму грядущего», первая публикация в центральной прессе Романа Арбитмана, будущего главного зоила отечественной фантастики.
Во второй половине 1980-х критика и публицистика расцветают и на страницах фэнзинов, самодеятельных малотиражных журналов. Эта веха в истории заслуживает отдельной развёрнутой статьи, назову только несколько имён: именно в «самиздате» начали пробовать свои силы Сергей Бережной, Владимир Борисов, Андрей Чертков, Сергей Переслегин и другие авторы, которым предстояло громко заявить о себе в следующем десятилетии.

Звёздные времена: лихие девяностые

Можно по-разному относиться к девяностым, но для нашей фантастики эта эпоха стала без преувеличения звёздной. Никогда раньше в России не выходило столько фантастических книг, никогда ещё фэндом не переживал такого подъёма. Да, многие переводы оставляли желать лучшего, а рукописи, извлечённые фантастами из заветных папок, нередко оказывались далеко не столь гениальными, как хотелось бы. Но это разнообразие не шло ни в какое сравнение с безрыбьем предыдущих десятилетий. Начались перемены и в фантастиковедении. За десять лет в России и ближнем зарубежье появилось более полусотни профильных журналов: «Сизиф», «Измерение-Ф», «ИнтеркомЪ», «Завтра», «Четвёртое измерение», «Сверхновая американская фантастика», «Фантакрим MEGA», «Если» и так далее, и тому подобное. Большинство изданий закрылось, выпустив два-три номера, но каждому нужны были рецензии, аналитические статьи, обзоры, биографические очерки. Критики, которые ещё пять лет назад публиковали по одной-две статьи в центральной прессе за год, а перо оттачивали на страницах фэнзинов и провинциальных многотиражек, внезапно пошли нарасхват. Кроме того, многие фантастические книги, отечественные и переводные, по старой традиции издавались с предисловиями — и здесь оказались востребованы таланты Андрея Балабухи, Сергея Переслегина, Вл. Гакова и их коллег.

Сложнее обстояло дело с отдельными изданиями. В девяностых читать фантастику стало интереснее, чем читать о фантастике, к тому же литературный пейзаж менялся всё быстрее — исследователи не поспевали за временем. Значимых, по-настоящему важных и запоминающихся книг за это десятилетие вышло не так уж много — и, как правило, малыми, почти незаметными тиражами. В девяностые главным форматом для фантастиковедения стал сборник: две такие книги, «Живём только дважды» (1991) и «Участь Кассандры» (1993), выпустил, например, Роман Арбитман. В 1994-м издательство Terra Fantastica собрало на страницах «Ока тайфуна» главные аналитические статьи Сергея Переслегина, из которых сложился любопытный портрет советской фантастики 1980-х — и официозной, и, что называется, неподцензурной, имевшей хождение преимущественно в рукописях. В 1996-м вышел «Перекрёсток утопий» Всеволода Ревича, смелая попытка охватить историю всей советской фантастики, — в основу книги опять-таки легли статьи, публиковавшиеся в антологиях и СМИ. Исследователи и журналисты до сих пор ссылаются на эту работу как на один из главных источников по теме, хотя многие обобщения автора выглядят не вполне аргументированными, а приведённые цитаты не всегда точны.
Отдельным событием стало появление в 1995 году «Энциклопедии фантастики» под редакцией Вл. Гакова, капитального тома объёмом почти 700 страниц, содержащего 1300 биографических статей. К сожалению, редактура энциклопедии оставляла желать лучшего, многие разделы отличались неполнотой и содержали фактические ошибки, но сам масштаб замысла впечатлял. До сих пор никто не попытался повторить этот эксперимент — впрочем, сегодня ту же функцию с успехом выполняет сайт «Лаборатория фантастики», ставший главным источником информации о биографиях и библиографиях отечественных и зарубежных фантастов.

Ещё один уникальный энциклопедический проект подготовил упоминавшийся выше критик и журналист Евгений Харитонов: его биобиблиографический справочник «Наука о фантастическом» включал развёрнутые справки о нескольких десятках критиков и литературоведов, в том числе начавших активно публиковаться только в девяностых, то есть о самом молодом поколении фанткритиков. Но вышла эта книга уже в следующем десятилетии и в новом тысячелетии — в 2001 году.

Заря нового века

Часто приходится слышать упрёки в адрес современного отечественного фантастиковедения: не хватает того и сего, книг выходит мало и не о том. Но если взглянуть объективно, придётся признать, что в последние двадцать лет критика, публицистика и литературоведение, посвящённые фантастике, переживают в нашей стране небывалый подъём. Изданы десятки биографий — в основном исследователи фиксируются на крупнейших авторах, фигурах мирового масштаба. Опубликованы две развёрнутые биографии братьев Стругацких: автором первой из них в 2008 году стал Ант Скаландис, второй, в 2011-м, — Геннадий Прашкевич и Дмитрий Володихин. Тот же Прашкевич, но теперь уже в соавторстве с Сергеем Соловьёвым, в 2015-м опубликовал биографию Джона Толкина — хотя тремя годами ранее в другом издательстве уже появилась биография Профессора, написанная Сергеем Алексеевым. Существует как минимум три новых биографии Джорджа Оруэлла: одну написали Юрий Фельштинский и Георгий Чернявский в 2014-м, вторую — Мария Карп в 2017-м, третью — Вячеслав Недошивин в 2018-м. Выходят книги отечественных авторов о Лавкрафте (Глеб Елисеев, 2013) и Эдгаре По (Андрей Танасейчук, 2015), Рэе Брэдбери (Прашкевич, 2014) и Владиславе Крапивине (Андрей Щупов, 2017), Станиславе Леме (Прашкевич и Владимир Борисов, 2015) и Андрее Балабухе (Михаил Шавшин, 2018), и даже, будете смеяться, «Книга о Прашкевиче» — такую биографию написали в 2011 году Александр Етоев и Владимир Ларионов. В 2005-м киевский литературовед Михаил Назаренко выпускает отдельным изданием «Реальность чуда», отличный очерк творчества Марины и Сергея Дяченко, а в 2013-м петербургская писательница Юлия Андреева публикует «Триумвират: Творческие биографии писателей Генри Лайона Олди, Андрея Валентинова, Марины и Сергея Дяченко». И это далеко не исчерпывающий список. Можно сколько угодно спорить о качестве этих работ, сетовать, что не охвачены многие персоны, важные для истории фантастики, но факт остаётся фактом: материала накопилось изрядно.

Не стоит на месте и академическая наука. За двадцать лет в России и ближнем зарубежье защищены сотни кандидатских и десятки докторских диссертаций по филологии, философии и культурологии, посвящённые фантастике и фантастам. Понятно, что работы с названиями «Русский научно-фантастический дискурс XX в. как лингвориторический конструкт» или «Семантическая корреляция образов персонажей, окружающего мира и времени как концептуально значимый аспект художественного текста. На материале текстов Р. Брэдбери и их переводов на русский язык» представляют интерес разве что для очень узких специалистов. Но само то, что эти специалисты не игнорируют «низкий жанр», многое говорит о переменах в отношении к фантастике.
Чуть проще с монографиями: помимо книг, написанных тяжеловесным академическим сленгом, малопонятным для непосвящённых (например, «В союзе с утопией» Ирины Каспэ), за эти годы вышло немало работ, по сложности не сильно превосходящих традиционную научно-популярную литературу: «Современный русский историко-фантастический роман» Игоря Чёрного и Елены Петуховой, «Философия и психология фантастики» Константина Фрумкина, «Русская фантастика: нерешённые проблемы» Евгения Неёлова и Анны Струковой, «Фантастика и фантастическое: поэтика и прагматика англо-американской фантастической литературы» Ирины Головачёвой, «Философская фантастика Станислава Лема» Сагита Шафикова, «Фантастический авантюрно-исторический роман: поэтика жанра» Елены Козьминой et cetera. И это не считая сборников по материалам междисциплинарных научных конференций вроде книги «Искусство и ответственность. Литературное творчество Станислава Лема», изданной под редакцией той же Козьминой в 2017-м.

Открыты к разговору к фантастике и толстые литературные журналы, от «Невы» и «Октября» до «Нового мира» и «Нового литературного обозрения». Речь, конечно, не о сугубо «формульной» прозе, а о фантастике литературной — и о явлениях, уже ставших частью нашей истории, как, например, утопии 1920–1950-х. Тем не менее ежегодно на страницах «толстяков» публикуется несколько десятков развёрнутых рецензий, аналитических и проблемных статей, так или иначе связанных с жанром. Некоторые журналы даже посвящают этой теме спецвыпуски, а в «Новом мире» уже много лет публикуется регулярная колонка Марии Галиной Hyperfiction, где писательница, поэтесса и переводчица размышляет о месте фантастики в общекультурном контексте. В 2018 году эта колонка принесла Галиной премию имени Аркадия и Бориса Стругацких в номинации «Критика и публицистика», а в 2019-м одноимённая книга из серии «Лезвие бритвы», собранная из её лучших публикаций, удостоилась премии «Неистовый Виссарион» с формулировкой «За творческую дерзость».

Точно так же не делают исключений для статей о фантастике «книжные» интернет-издания, от «Горького» до «Года литературы»: как правило, такие материалы публикуются от случая к случаю, когда позволяет информационный повод, но порой и на регулярной основе. Наконец, профильные журналы и альманахи, как безвременно почившие («Если», «FANтастика», киевская «Реальность фантастики»), так и благополучно здравствующие поныне («Полдень» и не в последнюю очередь «Мир фантастики»), стали площадками для многих авторов, чьи глубокие, написанные с азартом и знанием фактуры статьи сделали бы честь любому «общелитературному» изданию: для Сергея Бережного и Романа Арбитмана, Михаила Назаренко и Владимира Пузия, Николая Караева и Антона Первушина, Сергея Шикарева и Константина Фрумкина.

На пороге светлого будущего?

Так откуда же всё-таки это недовольное бурчание, откуда этот скепсис, если с фантастиковедением у нас всё так шоколадно? Чего нам не хватает для счастья: ещё больше статей, диссертаций и биографий — для бога статей, диссертаций и биографий? Да нет, не в этом дело.

Пожалуй, две главные проблемы нашего фантастиковедения сегодня — отсутствие системы и нехватка информации. О выходе уникальной для России иллюстрированной книги Алексея Караваева «Фантастическое путешествие "Вокруг света"», посвящённой истории одноимённого журнала, читатель может узнать из нескольких источников: из развёрнутой рецензии на сайте «Горький», обзора в «Новом мире», списка лауреатов премий на сайте «ФантЛаб». О появлении другой, не столь уникальной фантастиковедческой книги, — уже только на «ФантЛабе», да и то если она попадёт в руки энтузиастам. О статье, опубликованной в «Новом мире», узнает только тот, кто постоянно мониторит сайт журнала или получает все бумажные номера по подписке. Если же у издания нет своего представительства в интернете, а тираж исчезающее мал, скорее всего, текст навечно останется «погребённым в периодике», будь он хоть трижды гениален.
Отследить все тематические публикации, вдумчиво рассортировать и разложить их по полочкам способен далеко не каждый эксперт, не говоря уж о читателе, не имеющем специальных навыков и уймы свободного времени. Трудно оценить, где густо, а где пусто, чего действительно не хватает, а чего в избытке. В результате на фоне реального изобилия возникает ощущение досадной скудности — во многом обманчивое, но от этого не менее тревожное.

Между тем жизнь идёт своим чередом. Появляются новые книжные серии, пишутся рецензии, статьи и монографии, защищаются диссертации. По подсчётам «ФантЛаба», в 2018 году в России вышло более шестидесяти фантастиковедческих книг (правда, включая переводные), а годом раньше — только сорок с небольшим. Динамика, что называется, положительная. Да, конечно, не так много, как хотелось бы, но и не так мало, как могло бы быть. А если сомневаетесь, вспомните 1970-е — и сравните.

По «Лезвию бритвы» (от редакции МирФ)

Одна из главных проблем современного отечественного фантастиковедения в том, что сложно отследить все тематические публикации, особенно статьи. Возможно, несколько исправит положение специализированная серия «Лезвие бритвы», составитель которой — автор этого обзора Василий Владимирский. Книги серии выходят с 2019 года, их выпускает питерское издательство «Аураинфо & Группа МИД». Это сборники статей и эссе о фантастике от известных отечественных критиков и литературоведов. Пока в серии вышло восемь сборников: Hyperfiction Марии Галиной, «Координаты фантастики» Сергея Шикарева, «Святой Грааль для инженеров» Константина Фрумкина, «12 мифов о советской фантастике» Антона Первушина, «Философствующая фантастика: от Стругацких до "Матрицы"» Валерия Шлыкова, «Будущее несбывшееся, или На плечах гигантов» Владимира Пузия, «Трилистники» Николая Караева, «Апокрифы Зазеркалья (Этюды о фантастике)» Евгения Харитонова. Благодаря «Лезвию бритвы» любителям нон-фикшн больше не придётся сетовать на то, что они упустили особо интересную статью.

Если вы нашли опечатку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Статьи

Книги

Что почитать из фантастики? Книжные новинки июля 2025-го

Книги

«В глубоком погружении в историю есть особая красота». Беседа с Паоло Бачигалупи
Американский фантаст — о работе в разных направлениях и формах, а также о взглядах на будущее

Книги

Джастин Кронин «Паромщик». Философская сказка с подвохом
Психологическая драма под маской фантастической антиутопии

Книги

Серия «Лавка страха»: гибрид жанров для юных читателей
Фэнтези, детектив и ужасы под одной обложкой

Книги

Иван Белов «Заступа: Чернее чёрного». Ведьмак Земли Новгородской
Новая звезда русского гримдарка

Книги

Читаем книгу: Ольга Богатикова – «Дом чудной на улице Лесной»
Герои русских народных сказок обрели облик современных людей, но не утратили сказочные способности

Книги

Валерио Эванджелисти «Николас Эймерик, инквизитор». Скромное обаяние фанатика
Противоречивый гибрид исторического фэнтези и спорной НФ

Книги

Читаем книгу: Ева Сталюкова — «Город Чудный». Книга 1: «Воскресшие»
Отрывок, в котором журналистка Ольга Потапова узнаёт о возвращении мёртвых к жизни и решает начать собственное расследование

Книги

Наташа Пулли «Маяк на краю времени». Тайны времени и личности
Альтернативная история на грани философской притчи

Книги

Что почитать из фантастики? Книжные новинки июня 2025-го
Фантастические книги июня: от китайской антиутопии до «зверского» детектива
Показать ещё