Станислав Карапапас «Бразилиа — Москва»

Мне было жарко. Куртку уже снял и бросил рядом, оставшись в футболке с надписью «AC/DC». Ноги в кожаных штанах продолжали нещадно потеть и чесаться. Как люди могут ходить так всю жизнь? Этот вопрос мучил меня с того момента, как я примерил необходимый для дела прикид и ощутил все прелести ношения кожи на коже. Куртка с наклёпками, ботинки с цепями, штаны, массивный ремень с рогатой бляхой и все те цацки, которыми я был увешен, весили больше, чем бронежилет и пара стволов. Но в побрякушках и был весь смысл, из-за них приходилось скрипеть задом о сиденье. Шея увешана цепями — от их веса голова клонилась вперёд. Уши оттягивали кольца и кресты. Вокруг пальцев правой руки извивались металлические змеи, подмигивая зелёными гранями глаз, а на среднем пальце левой располагался массивный перстень — костяные пальцы, сжимающие чёрный камень. Он не сильно выделялся на фоне своих собратьев, что, собственно, и требовалось.

Прошла стюардесса, предлагая напитки. Пара убийственно длинных ног и улыбка, которой можно освещать небо. В кожаных штанах стало теснее. Чтобы отвлечься и расслабиться, я взял виски со льдом. Вытянув ноги на всю длину, ещё раз убедился, что у первого класса есть огромные преимущества. Кроме хорошей выпивки и удобного кресла, у пассажиров имелась ещё одна необходимая мне привилегия — отдельный, не особенно тщательный, досмотр на таможне. Богачи не любят, когда им излишне докучают. Если отвалил за перелёт как за среднюю иномарку, можешь требовать особого отношения.

Самолёт набрал высоту, за бортом проплывала ночь, а разглядывать своё отражение в иллюминаторе не хотелось. Рядом сидел какой-то швед, а может, финн — рыжий мужик, который уставился в ноутбук и увлечённо клацал, изучая графики. Мимо опять продефилировала стюардесса. Взял ещё виски и посмотрел на перстень. Он моя работа, мой новый заказ. Я обошёл всех официальных и мафиозных продавцов Бразилии, пока не нашёл нужный. Отец Георгий требовал определённый камень. Даже предоставил информацию, где он в последний раз засветился. Чёрный бриллиант в 43,4 карата — Черталипплиока. Когда я впервые это произнёс, заказчик хохотал в голос.

— Чёрт, — на язык просилось другое слово, но я сдержался. — Никогда это не запомню и не выговорю.

С того разговора камень поменял имя на Чёрт. Я обмакнул палец в виски и протёр бриллиант, любуясь игрой света на гранях. Камни — моя страсть, ничего не могу с собой поделать. Показалось, что на пальце осталось пятнышко чёрного цвета. Я потёр его и даже облизнул. Нет, пятнышко так и осталось на месте. Наверное, испачкался где-то. Раздвинул кресло до состояния «почти лежу» и решил вздремнуть.

Пробуждение было болезненным. Голова раскалывалась, тело ломило, будто меня тщательно отпинала толпа гопоты. Глаза не открывались, и дышалось с трудом. Я попытался подняться, но уткнулся лбом. Руки и ноги наткнулись на преграды. Постепенно, приходя в сознание, понял, что заперт. Не связан, уже хорошо. Удалось разлепить один глаз — не помогло, темнота никуда не делась. Нос отёк и практически не дышал. Открыл рот и высунул язык, пыхтел, как пёс. Дико хотелось пить. Мысли двигались с трудом. Я попытался сосредоточиться.

Что помню последнее? Самолёт, стюардесса, виски, домик в лесу. Лес? Нет, леса точно не было! Как я здесь очутился? Меня опоили на борту, вот и глючит? Скорее всего, да. Но где я тогда? Так, соберись! Собраться не получалось. На кончик высунутого язык что-то упало. Поборов брезгливость и с мыслью, что хуже точно не будет, равномерно размазал его языком по нёбу. Рот заполнил вкус сырой земли. Паника сдавила грудь. Попытался сплюнуть, но горло пересохло. Лихорадочно начал обследовать стенки.

Неотшлифованные доски. Снизу, сбоку, сверху — везде. Руки натыкались на холодную деревянную преграду. Пространство заполнил крик. Я пытался выбить крышку. Крышку моего гроба. Ужас заполнял сознание. Я дёргался, стучался лбом, пинался ногами, локтями. Ногтями царапал стенки, ломая и оставляя их торчать в крышке. Лоб превратился в кровавое месиво. И я орал, орал на пределе сил.

— Мистер, проснитесь! Проснитесь! Мистер! Мы совершили посадку.

От внезапного пробуждения я дёрнулся и завертел головой. Закруглённые стены, кожаное кресло, иллюминатор — самолёт. Но ощущения были такими реальными! Я потрогал лоб — крови нет, потом посмотрел на руки — не изодранные, ногти и кольца на месте. Сон, это был просто сон. Стюардесса с тренированной улыбкой напряжённо замерла у кресла.

— Мы уже сели? — я попытался искренне улыбнуться в ответ. Не знаю, насколько мне это удалось, но выражение лица у девушки смягчились, и она закивала.

— Да. Сан-Пауло. Вам пора выходить. У вас пересадка на другой борт.

Чтобы не нервировать девушку, я взял вещи и пошёл к трапу. До следующей посадки у меня было два часа ничегонеделания. Вдоволь нагулялся по магазинам и перекусил в одной из американских кафешек, захвативших весь мир. Настроение было поганое и гнетущее. Попытка избежать замкнутого пространства превратилась в игру — даже поход в туалет заставил понервничать.

Наконец объявили посадку на мой рейс. Я прошёл по отдельному коридору, минуя очередь людей, стремящихся в ту же стальную машину. Меня и ещё двоих привилегированных пассажиров доставили на отдельном автомобиле прямо к самолёту. Соседнее кресло было свободным, и, несмотря на скопление людей, плотно упиханных в тесные сиденья эконом-класса, можно считать, что летел я почти в одиночестве.

Мы поднимались в небо вместе с солнцем. Внизу расстилался необузданный и пугающий мощью Атлантический океан. Я расслабился, наблюдая за бесконечной синевой неба, а, возможно, воды — сложно было отделить одно от другого. Сон не шёл, мандраж после кошмара так и не отпустил. Смотреть кино не хотелось, а лететь предстояло двенадцать часов. Расстегнул ремень и заметил, что пятно на указательном пальце стало больше и теперь занимало практически всю подушечку. Поскрёб ногтем — оттереть не получилось, но и неприятных ощущений не было. Решил не заморачиваться, позвал стюардессу и попросил принести снотворного и водки. Милая девушка с шоколадным загаром выполнила мою просьбу, поинтересовавшись, не нужно ли ещё чего-нибудь. Попросил не беспокоить до обеда и, укрывшись пледом, решил проспать половину пути.

И всё же что за ерунда мне приснилась? Работа практически выполнена, осталось отдать камень заказчику, и я свободен и при деньгах. Любовался камнем, Чёрт сверкал гранями, дразня меня. У меня есть небольшая коллекция камней, но до такого красавца я пока не дотягивал. Ну ничего, и на нашей улице перевернётся перевозчик дома «де Бирс». И в сопровождении россыпи бриллиантов я отправился в гости к Морфею.

Жестяная чашка с глухим стуком упала на дощатый пол. Я огляделся. Дом, точнее, деревянная домушка — бревенчатые стены, в углу «буржуйка», откидной столик у стены, кровать с провисшей сеткой и два грубо сколоченных табурета. На одном сидел я. Темноту рассеивала керосиновая лампа. Где я? В голове был кавардак, мои мысли устроили маскарадную вечеринку, сменяя один яркий образ другим. Я нарезал пару кругов. Много времени это не заняло. Выглянул в маленькое окошко — погружающаяся в темноту чаща. Лес, до обидного обычный, ничем не помог в определении моего местонахождения. Внимание привлекли лосиные рога, висящие над дверью. Мысли зацепились за них и, найдя точку опоры, заработали усерднее. Вспомнил!

Два года назад друг таскал меня на охоту, возвращаясь с которой навеселе, мы свернули не на ту дорогу и упёрлись в эту лесную сторожку. Будучи в состоянии полного единения с природой от выпитого и оттого, что так и не расчехлили ружья, мы свалили все оставшиеся запасы еды в углу этого домика и покатили в обратную сторону. Понятно, что нахожусь я где-то в лесах Владимирской области. Но что я здесь делаю? Осмотрел карманы в поисках подсказок. Ключи от машины, жвачка, валюта, спички, загранпаспорт, телефона нет. Тут я вспомнил — самолёт, встреча, гоню на машине. Но что было потом? Полный провал. Обшарил куртку ещё раз, во внутреннем кармане пальцы наткнулись на что-то твёрдое. Ещё не вытащив, я уже знал.

— Чёрт, — и выругался, и назвал камень по имени. — Откуда ты?

Тишину леса разрезал шум рычащих моторов. Я погасил лампу и припал к окну, стараясь остаться незамеченным. Около домика остановилась парочка джипов, из которых выпрыгнули крепкие ребята с бритыми головами. Раздался щелчок затвора. И тут я реально…

— Сэр? Извините, сэр? — стюардесса аккуратно будила меня за плечо. — Сэр, разрешите принести обед? Могу предложить копчёного цыплёнка с мандаринами, террин с лососем и земляничный чизкейк, или вы предпочитаете попробовать пирог с рыбой и бобами эдамаме и кусочки маринованного корня лотоса?

Я моргал и кивал, не понимая ничего из того, что она мне говорила. Голова опять гудела. Чувствовал себя ошарашенным.

— Да, — это единственное слово, всплывшее из моего словарного запаса, доступного на данный момент и не являющееся матерным. Девушка продолжала улыбаться, но в её глазах читался вопрос. Только она собралась повторить кулинарную тарабарщину, как я решил прервать её страдания. — Первое.

Да что за ахинея со мной происходит? Я жевал что-то там под чем-то там с фарфоровых тарелок, не разбирая вкуса, и пытался понять, в чём подвох. Я не был излишне суеверным — так, поплевать через плечо да в зеркало глянуть. В церковь ходил раза два в год, но по-настоящему верующим не был. Мистикой не увлекался, пару раз посмотрел популярное шоу по ящику. Но что-то со мной явно не так. Внутри зародилась тёмная скребущая тоска. Отругал себя, что давно не ходил к матери на могилу. Вспомнилась Светка, а у нас ведь было всё по-настоящему. Хотели семью и детей, но я тогда испугался, убежал, оправдывая себя. Эх, Светка, Светка. Самолёт немного тряхануло, и в голову пришла спокойная мысль: а пускай он сейчас разобьётся, сгинет в середине океана. Раз, и всё. Создалось ощущение, что моя жизнь и жизнь всех пассажиров висит на волоске и только от моего решения зависит, быть нам или нет. Ощущение прошло, но скребущая в сердце тоска осталась. Подошла стюардесса, намереваясь забрать поднос, и поинтересовалась, не нужно ли мне что-нибудь.

— А у вас есть Библия?

Девушка приподняла бровь, окинула меня взглядом и молча удалилась.

Выглядел я уж точно не как праведник, решивший вспомнить парочку псалмов. Цепи, кресты, черепа и прочая мрачная атрибутика. Наверное, подумала, что я порву Священное Писание, подожгу и устрою ритуальные танцы с обязательным жертвоприношением, но книгу всё-таки принесла. Открыл Библию на середине и начал читать, перелистал, почитал ещё. Нет, не помогает.

Чёрт на своих гранях играл с лучами солнца. Странный ты камень, приятель. Нет в тебе той прозрачной чистоты, из-за которой так ценятся твои собратья. И появление на свет туманно. Учёные предполагают, что ты появился на земле благодаря метеоритам, прилетевшим к нам после взрыва сверхновой, не-учёные — что тебя подбросили зелёные братья по разуму, а уж мистических и таинственных историй вообще не счесть. Вот ты какой, Чёрт, загадочный.

До посадки в Амстердаме ещё пять часов. Спать я больше не хотел и решил убить время за просмотром фильма. Щёлкал кнопками, взглянул на руку и ойкнул от удивления. Пятно на пальце расползлось на всю кисть и немного поменяло цвет — из чёрного стало более серым, но не выглядело болезненным, а как будто рука была в тени. Попытался стереть спиртовыми салфетками — не вышло. Кожа такая же на ощупь, как и в других местах. Даже покусал себя за руку. Пятно как пятно, не болит, не зудит, не чешется. Ладно, разберусь с делом — схожу к врачу, благо деньги и время будут. Я уставился в экран, где хорошие парни боролись с плохими, и всё это на крутых тачках. Перемотал кино на середину, где начиналась сцена погони…

Долгий сигнал клаксона вернул к реальности. Светофор горел зелёным, я вдавил педаль и помчался дальше. Эйфория накрывала меня. Я хохотал и давил на газ, хотелось взлететь от счастья. Гипофиз выкидывал огромные порции эндорфина, а внутренний определитель радости бился об отметку «я летаю, я в раю» Всё прошло просто офигенно. Зашибись, теперь заживём. От смеха брызнули слёзы. Опустил окно. Осенний ветер и запах опавшей листвы — свобода. При обгоне взглянул в зеркало заднего вида, и мне показалось, что лицо намного темнее обычного. Но радостные мысли не оставили места сомнениям.

Я мчался по пустой трассе в предутренних сумерках, по обе стороны дороги стоял лес. Гнал с ветром наперегонки, не помня себя от счастья. Я и не думал, что получится так просто. Всё, теперь отдых где-нибудь в спокойном уединённом месте, только я и он. Стоп, а кто он? Но мозг выдал новую порцию гормона счастья, и вопрос затерялся где-то в лабиринте сознания. Я продолжал улыбаться просыпающемуся солнцу и выжимать максимум из двигателя, когда завибрировал телефон. Не задумываясь ни на секунду, принял вызов.

— Гадёныш мелкий, собака безродная, да ты хоть понимаешь, кого кинуть решил? — было слышно, как собеседник брызжет слюной. — Сука! Да я тебя закопаю — никто не найдёт!

Я узнал голос отца Георгия, с которым разговаривал несколько часов назад и так успешно завершил дело. Проглотил смех, рвущийся наружу, и постарался придать своему голосу серьёзность.

— Все вопросы были обговорены! Я не понимаю, в чём претензия?!

— Ах ты, тварь плешивая! Позвонил мой человек в Бразилии! Когда ты садился в самолёт, камень был при тебе! Христом-Богом клянусь, отдай камень по-хорошему, и тогда не убью, только покалечу!

— Нет! Он мой! — и, уже не сдерживая смеха, выбросил телефон в открытое окно и продолжал гнать как можно дальше от Москвы. Достал камень из сумки и убрал во внутренний карман пиджака. — Нет, Чёрт, никому тебя не отдам. Теперь ты мой! Только мой!

Шасси со скрипом приняли на себя многотонную нагрузку авиалайнера, пассажиров тряхнуло, а из экономкласса раздались аплодисменты. Я открыл глаза. На экране стареющая актриса в амплуа нимфетки пыталась спасти планету. Да какого лешего со мной происходит? Нет, ну серьёзно? Чем и кого я разгневал? Меня била мелкая дрожь. Я не мог нормально мыслить. Через несколько секунд после нажатия экстренного вызова, стюардесса уже стояла около моего кресла. Заказал двойную порцию водки. Девушка пыталась отговориться, что мы уже сели и напитки больше не подают…

— Водки! Двойную порцию! Быстро!

То ли я смог достучаться до её сердца, то ли побелевшие губы и трясущиеся руки возымели эффект, но уже через несколько мгновений передо мной стоял бокал. Осушил одним глотком. Вытер со лба холодный липкий пот и начал собирать вещи. Всё, эту ерунду нужно прекращать. В Амстердаме до следующей посадки на Москву было три часа свободного времени. Я забежал в первый же бутик и сменил всё, включая носки и трусы. Хрен с ней, с маскировкой. Теперь я выглядел как преуспевающий европейский топ-менеджер. Забежал в ювелирный магазин, выбрал самое дешёвое колечко и большую коробку для него. Снял с него ценник, намотал на Чёрта и вставил его в коробку. В ближайшем магазине забил сумку сувенирными кружками, футболками и прочей красно-чёрной ерундой с крестами, туда же отправился и Чёрт, в своей новой дешёвой упаковке с ценником, снижающим его стоимость на шесть нулей.

Посадка на борт прошла в штатном режиме. Я сидел у прохода, моей соседкой оказалась русская дама из нуворишей. Ни у неё, ни у меня не было желания разговаривать, что не могло не радовать. Весь полёт я подзывал стюардессу. Аэрофлотовская девушка замучилась приносить мне кофе. И, хотя она не походила на предыдущих сотрудниц авиации, её не отточенная врачами и спортзалом внешность заставляла меня улыбаться более радостно, по-родному как-то. Нервно тряс ногой и вливал в себя литры кофеина, ожидая, когда же начнётся. Эти три с половиной часа были самыми напряжёнными в моей жизни. Постоянно смотрел на часы, которые откровенно издевались. Секундная стрелка каждый раз задумывалась, а двинуться ли дальше. Снял пиджак и обнаружил, что чернота уже забралась на плечо. Наплевать, да хоть отрежут, можно и с одной рукой прожить. Увешанная золотом соседка вначале нервно косилась на меня, но потом, фыркнув для видимости, отвернулась к иллюминатору и через несколько минут захрапела смачным басом.

Ощущение надвигающейся катастрофы не отпускало до самого приземления в Шереметьево, и только когда объявили об удачной посадке, я выдохнул с облегчением. Преодолев таможенный контроль, направился к парковке, там должен ждать автомобиль заказчика. Идти было недалеко, и за десять минут я окончательно успокоился и принял важное решение. Подойдя к наглухо тонированному джипу, открыл заднюю дверь и сел в машину. Охранник достал телефон и одним нажатием набрал номер.

­­­­­— Да, он в машине, — и протянул мне трубку.

— Сергей, рад вас приветствовать на нашей грешной земле. Хорошо долетели? — отец Георгий слегка хихикнул в трубку. — Сергей, я надеюсь, камень у вас с собой? Передайте его моему человеку, он с вами рассчитается.

— Возникли проблемы. — Я почувствовал напряжение в повисшей тишине. Охранник изменил позу для более быстрого реагирования. Я сглотнул, это прозвучало оглушительно. — Я заметил излишнее внимание со стороны таможенной службы. Мне пришлось сбросить камень своему помощнику и устроить представление во время посадки. Мой человек уже летит следующим рейсом. Как только он прибудет, сразу же состоится передача и расчёт.

— Хорошо, Сергей, оставайтесь в машине и передайте трубку Михаилу.

Протянул телефон охраннику и смотрел, как кивает лысая башка. Кажется, за это время я побил мировой рекорд как самый долгоживущий человек с остановившимся сердцем.

— Вы можете идти, но передача камня происходит через вас! Никаких посредников.

Как гориллоподобный Михаил смог сам построить такое длинное предложение? Наверное, просто повторил за заказчиком.

Бесхребетный, я вытек из джипа. Пока шёл до своей машины, желеобразное тело опять вернуло себе кости, а когда садился в автомобиль, спина вновь была прямой и на лице сияла голливудская улыбка. Похлопал рукой по сумке и рассмеялся. Я продолжал ржать как конь, пока выруливал на трассу.

— Уважаемые пассажиры, наш самолёт совершил посадку в аэропорту Шереметьево города-героя Москва. Температура за бортом…

Дальше я уже ничего не слышал. В голове разорвалась сотня ядерных взрывов.

Трясущимися руками собрал вещи. На полусогнутых ногах еле дотащился до автомобиля, который помчал меня к зданию аэропорта. Меня шатало во время таможенного досмотра. Казалось, что меня вырвет на милую девушку в форме, проверяющую паспорт. Чувство неизбежности финала сдавило грудь. Как не хочется умирать! Я ещё слишком молод! Господи, дай мне шанс всё исправить! Дорога до заказчика заняла у меня добрых полчаса. Чёрной тенью я отражался в зеркальных стёклах аэропорта. Как агнец на закланье, безропотно шёл к тонированному джипу. С опущенной головой уселся на кожаное сиденье, ожидая развязки. Я нервно вздрогнул, когда громила в чёрном костюме протянул мне телефон.

— Сергей, рад вас приветствовать на нашей грешной земле. Хорошо долетели? — заказчик слегка хихикнул в трубку и сделал паузу, — Сергей, я надеюсь, Чёрт с вами? — он даже ухнул от удовольствия, явно радуясь заготовленной фразе. — Передайте его моему человеку, он с вами рассчитается.

— Да, отец Георгий, — открыл сумку и долго не мог найти коробочку. Если раньше я думал, что психовать дальше некуда, оказалось, что есть. Тёмное давление внутри меня сжималось, проходя насквозь и подбираясь к сердцу. Я начал судорожно вытаскивать сувениры, сунул пивную кружку в руки Михаила, тот удивлённо на неё уставился, но не треснул меня, и на том спасибо. Уже позеленев от напряжения, я нашёл заветную коробочку, открыл, в последний раз взглянул на Чёрта и отдал охраннику. — Я передал, теперь Чёрт с вами!

— С нами, хвала Всевышнему! — отец Георгий, похоже, был доволен, что ему вернули шутку и что сделка прошла гладко. — Хорошо! Рад, что вы нашли в себе силы и передумали — отдали камень. Мы знаем, как его укрыть, чтобы не искушал он более умы неокрепшие.

— Как вы… — начал я, но меня перебил голос в трубке.

— Прощайте Сергей, — в голосе отца Георгия слышалась улыбка. — И помните, никогда не поздно решиться и изменить свою жизнь.

— Прощайте, — это всё, на что меня хватило.

Забрав пухлый конверт, я покинул джип. Тут моё тело вспомнило, что может ещё и дышать. Первый вдох получился каким-то мелким, захлёбывающимся. Я забрался в свой автомобиль, положил руки на руль, поверх голову и разрыдался. Плакал долго, со всем старанием, даже машина слегка потрясывалась. Я посмотрел в зеркало на свою зарёванную физиономию, потом на руки, задрал рукав и оголил живот — кожа была девственно чиста, без каких-либо потемнений. Прислушался к ощущениям и понял, что впервые за многие годы чувствую себя хорошо. И сердце мерными ударами наполняло тело теплом. Достал мобильный и долго держал в руках, не решаясь, а потом набрал давно сохранённый номер. Послышались гудки, а гудки — это хорошо, значит, номер не сменила. Потом раздалось долгожданное и немного заспанное:

— Алё?

— Света, привет, это Серый…

* * *

Куратор проекта: Александра Давыдова