Виктория Шваб, прославившаяся циклом «Оттенки магии», написала довольно необычную для себя романтическую сказку. Её сюжет не нов — это, по сути, история Фауста, получившего бессмертие после сделки с тёмными силами. Только вместо средневекового алхимика здесь отчаявшаяся девушка из крохотной французской деревушки.От других сюжетов о неубиваемых героях история Аделин принципиально отличается тем, что протагонистка почти не тяготится бессмертием и одиночеством. Автор не жалеет красок, описывая злоключения Адди в первые годы после роковой сделки, когда её забывают собственные родители и она терпит голод, холод и нищету в Париже. Зато потом девушка оттачивает искусство лгать и воровать, практически не испытывая угрызений совести, и начинает жить в своё удовольствие. Тут сюжет мог бы потечь по другому руслу, превратись Аделин в криминального гения или неуловимую авантюристку. Но она довольствуется ролью музы при творцах, вдохновляя их на произведения — от рисунков до песен — о прекрасных незнакомках. Потому что в основе искусства — идея, а не воспоминания; Адди же теперь только в виде идеи существовать и остаётся.Роман играет новыми красками, если читать его как аллегорию, философскую притчу. Жизнь главной героини предстаёт, с одной стороны, метафорой свободы, подразумевающей отсутствие привязанностей: абсолютно свободен тот, до кого никому нет дела — ни обывателям, ни властям. С другой стороны, это и метафора судьбы женщины в мужском мире, который милостиво позволяет ей вдохновлять мужчин-творцов, но не творить самой. Её отношения с Генри представляют собой историю «любви вообще»; если некто выделяет тебя из толпы и не может забыть, это и есть любовь. Чувства самой Адди к Генри тоже представляются метафорой, но чтобы её раскрыть, придётся разрушить главную интригу романа.Если копнуть ещё глубже, можно увидеть в Адди, Генри и его нью-йоркских друзьях портрет целого поколения, пресловутых зумеров, бесконечно ищущих себя. Любовь к удовольствиям, эмоциональная чувствительность, флюидная сексуальность — все стереотипные поколенческие черты налицо, хотя Шваб явно писала не социологическое исследование.Но если не вдаваться в подобные размышления, книга становится затянутой и местами попросту скучной. Как будто писательница не понимает, что ей делать с хорошей идеей, и потому заставляет героиню бесцельно слоняться по Нью-Йорку и другим городам из флешбэков.К тому же, видимо, по старой «янг-эдалтовской» привычке автор вписывает Адди в любовный треугольник. Вот только одна из его сторон напоминает скорее плохо написанный фанфик об абьюзивных отношениях, поданных под видом роковой любви. По той же, вероятно, привычке писательница наделила героиню всеми мыслимыми достоинствами. Читателю остаётся лишь недоумевать, почему на Адди сыплется столько комплиментов — никаких выдающихся качеств она в этой истории не проявляет вплоть до самого финала. А окончание может разочаровать и тех, кто ждали хеппи-энда, и тех, кто пророчили героине крах. Всё оказывается несколько сложнее — и озадачивает намного больше.