«Чернобыль» — сериал о том, кто виноват и что делать

В 2019 году на весь мир прогремел мини-сериал от HBO, рассказывающий о событиях тех дней. Давайте разбираться, из-за чего такой шум и что это значит для всех нас.

Сериал начинается не с момента взрыва, а через два года после него. Валерий Легасов, академик и член комиссии по ликвидации последствий аварии, слушает собственный рассказ о катастрофе, записанный на кассету, прячет кассеты в тайник, кормит кошку и кончает с собой. Валерий на плёнке задаёт нам вопросы. Какова цена лжи? Когда происходит бедствие такого масштаба, что важнее — найти виновного или понять, как быть дальше?

Главное, чем поражает «Чернобыль», — своей атмосферой, которая действует на отечественного зрителя даже сильнее, чем на зарубежного. Панельные дома и чёрные «Волги», мозаики на потолках и в бассейнах, ковры на стенах — мы привыкли видеть такой антураж в реальности, а не в западном кино, тем более настолько аккуратно воссозданным. Всё дело в том, что «Чернобыль» снимали преимущественно в Литве, в чьей архитектуре сохранились многие черты того времени.

Второе, что впечатляет, — скрупулёзность воссоздания самой аварии. Фатальная цепочка событий воспроизводится с точностью до секунд и фраз. Причина взрыва реактора, который конструктивно не мог взорваться, занимала сценариста сериала Крейга Мейзина больше всего, — и этот же вопрос становится ключевым для героев сериала.

В сериале использованы реальные записи звонка о пожаре, объявления об эвакуации, выпуска новостей. А в финале короткая хроника рассказывает о судьбе героев

Героев и просто храбрецов в «Чернобыле» немало. В первую очередь это профессор Валерий Легасов, министр Борис Щербина и единственный вымышленный центральный персонаж Ульяна Хомюк — собирательный образ группы учёных, помогавших Легасову в Чернобыле.

Но герои — это не только руководители, «большие люди». Это пожарный Василий Игнатенко, который прибыл на место аварии, считая, что ему предстоит тушить обычный пожар, и получил сильнейшую дозу облучения. И его жена Людмила, которая пренебрегла всеми мерами безопасности, лишь бы быть рядом с мужем в его последние часы (хотя этот «героизм» и был безрассудным). Это и ликвидаторы, которым приходилось отстреливать домашних животных, распространявших радиацию, и шахтёры, трудишиеся под реактором день и ночь без всякой защиты. «Чернобыль» — это история героизма.

Четвёртый эпизод — один из самых эмоционально тяжёлых в сериале. Создатели даже вырезали некоторые сцены с животными, чтобы не травмировать зрителей

Однако героизма не бывает без экстремальных условий, без обстоятельств, которые надо преодолеть, и безвыходных ситуаций, у которых есть причина. Мэйзин последовательно проводит через сценарий мысль, что истинная причина взрыва — людские глупость и упрямство. Виновен не столько Анатолий Дятлов, сколько система, заставившая его пойти на опасный эксперимент ради показателей. Та же система, которая не умеет признавать ошибки, а если и признаёт, то непременно находит козла отпущения.

Показывая бездушность правящей элиты, сериал, пожалуй, сгущает краски. КГБ следит за всеми, кто может проболтаться об аварии, но не спешит опрашивать её свидетелей. Член горисполкома призывает изолировать город, где только что произошёл взрыв на атомной электростанции, а её директор и главный инженер его поддерживают (в реальности, если верить воспоминаниям участников, всё было чуть ли не наоборот). Даже Щербина угрожает выбросить Легасова из вертолёта и приказывает пилоту лететь над разрушенным энергоблоком под угрозой расстрела.

В сериале Дятлов изображён заносчивым и грубым. Отзывы современников скорее характеризуют его как требовательного и жёсткого

Критика «Чернобыля» во многом строится на указаниях на его фактическую небезупречность. Дотошное воссоздание деталей произошедшего и вправду может заставить зрителя забыть, что сериал не документальный, а художественный и что он должен развиваться по законам драмы, не проседая в динамике.

Например, в финальном эпизоде, который подводит черту под всей работой по ликвидации последствий аварии, Легасов на суде позволяет себе не только обличать директора и инженеров станции, но и критиковать ошибку конструкторов, которая позволила аварии произойти, то есть бросает тень на всю советскую атомную отрасль. В реальности академика на суде не было, да и сам суд шёл несколько недель. Легасов выступил на конференции экспертов МАГАТЭ в Вене, где, по одной из версий, разгласил секретные сведения, что и стало причиной его отстранения от дел. Так что Мейзин и впрямь сознательно исказил факты. Но драматически сериал от этого только выиграл.

Вертолёт над ЧАЭС действительно падал, но не сразу после аварии, а через несколько месяцев

Ещё одна уникальная черта «Чернобыля» — страх как одно из главных действующих лиц. Первый отзыв большинства зрителей: смотреть сериал страшно. И это страх не перед чудовищами или маньяками, а перед незримым. Смотреть на жертв облучения неприятно, но действительно жутко становится, когда камера возвращается в тёмный подвал с радиоактивной водой, куда спускаются водолазы. Ты видишь обмундирование, в которое облачают солдат перед выходом на крышу — сбивать радиоактивный графит в реактор, понимаешь, что этого недостаточно для защиты, и тебя пробирает ужас. В «Чернобыле» непоказанное пугает сильнее увиденного.

Ради динамики сериал вообще не смотрит в будущее: всё, что мы видим, происходит в настоящем моменте. А когда выдаётся минутка подумать о том, что будет дальше, становится ещё страшнее. Если бы бетон под реактором не выдержал, грунтовые воды под Чернобылем оказались бы заражены, и огромные территории Европы стали бы необитаемы. Даже во флешбэке пятого эпизода, показывающего момент взрыва, когда начальник смены Акимов жмёт на злополучную кнопку АЗ-5, ты ждёшь, что она сработает и всё будет хорошо. Не будет.

За создание атмосферы отвечал режиссёр Йохан Ренк, рэпер, клипмейкер и постановщик нескольких эпизодов «Во все тяжкие» и «Викингов». Сериал снят настолько красиво, насколько вообще может быть красивой история аварии на атомной станции. На атмосферу красоты и ужаса работает и саундтрек, созданный исландкой Хильдюр Гвюднадоуттир и состоящий из звуков, которые можно услышать на станции, собранных в единую палитру.

Было бы преступлением против правды не отметить актёрскую игру. Исполнивший роль Легасова Джаред Харрис — великолепный актёр, персонажи которого сияют, когда у них есть время раскрыться («Террор», «Безумцы»). Мы видим тревогу на лице академика, который слышит, как последствия аварии преуменьшают, и не может об этом молчать, мы видим его решимость в последнем эпизоде, когда он должен принести себя в жертву и рассказать правду. Кто виноват — вопрос уже несущественный. Что делать, когда в стране всё ещё остаются станции с опасным дефектом в конструкции, — более важный вопрос.

Персонаж Стеллана Скарсгарда Борис Щербина проходит даже больший путь — от человека из системы, смотрящего на окружающих свысока, до участника трагедии, переживающего за судьбу станции сильнее кого бы то ни было. Дружба, которая завязывается между Щербиной и Легасовым, — ещё одна победа людей над обстоятельствами. Ульяна Хомюк в исполнении Эмили Уотсон, по замыслу создателей сериала, должна воплощать собой прогрессивность советской науки, в которой женщины-учёные играли важную роль. Самоотверженность и упорство Хомюк на пути к правде вдохновляют и самого Легасова.

И они не единственные «лучи света» в безрадостной серой массе — не считая обязательных бездушных КГБ-шников, люди в СССР показаны отважными и человечными. Создатели знали, что такое «клюква», и намеренно старались её не допустить: подбирали актёров, внешне похожих на восточноевропейцев, и запрещали им имитировать русский акцент, поэтому сериал спокойно воспринимается и без дубляжа.

Карьера Мейзина показывает, что никогда не поздно резко свернуть в сторону: до «Чернобыля» самыми известными его проектами были «Очень страшное кино 3-4» и «Мальчишник в Вегасе 2»

Заслуга «Чернобыля» не только в том, что он старается реалистично показать трагедию и рассказать о её последствиях. Сериал демонстрирует нам аварию так, как будто она произошла вчера. Осознание, на каком волоске висел весь мир (и особенно Восточная Европа), заставляет чувствовать благодарность к людям, не давшим этому волоску оборваться, и желание больше узнать о катастрофе, о которой сегодня говорят недостаточно много. Там, где есть люди, всегда будут ошибки. Но исправление этих ошибок куда важнее их сокрытия и сохранения своего лица. Что толку от лица, если оно покрывается красными волдырями и сходит с черепа?