«Лазарь» — новая работа Синъитиро Ватанабэ, создателя «Ковбоя Бибопа» и «Самурая Чамплу». После того как в США с особым успехом прошли показы этих сериалов, сеть Cartoon Network предложила режиссёру инвестировать в его работы. Так появился сначала «Космический Денди» (2014), а сейчас и «Лазарь» — международный проект, над которым работали французские художники, американские саунд-дизайнеры, африканские, китайские и даже русскоговорящие аниматоры.
Новый сериал получил неплохие отзывы у международной прессы, но вот зрители оценили его довольно средне. Давайте вместе посмотрим, что за история получилась у Ватанабэ на этот раз. Это не просто обзор — это эссе о том, как меняется аниме вместе с миром и почему «Лазарь» — яркий тому пример.
Как менялось аниме
Мы легко узнаём аниме 1980-х по ограниченной цветовой палитре. Киберпанк, постапокалиптические пустоши и бездна космоса — вот за что мы его любим. У аниме 1990-х особая атмосфера и схожий набор тем — включите «Эксперименты Лэйн», и легко догадаетесь, в какое десятилетие они сняты. Постгуманизм, попытки осмыслить религию, память, сознание, новые технологии и переход в следующее тысячелетие — всё это в характере аниме 1990-х.
Яркость визуала, широчайший выбор тем, идей и сюжетов, формирование фандомов и склонность к фансервису отличают аниме 2000-х. В следующее десятилетие эти тропы были деконструированы, жанровые клише — высмеяны, в центр поставлены метанарратив и саморефлексия.
«Эксперименты Лэйн»
Есть ли аниме, которое бы выразило состояние мира сейчас — после ковида, в эпоху локальных конфликтов и тотальной тревожности? Сама пандемия в аниме почти не отражена. Но аниматоры уловили её производные — изоляцию, тревожность, потребность в связи, разрыв героя с телом и с физическим миром. Аниме после 2020 года всё ещё ищет новую идею гуманизма, пытается переосмыслить общность и определить новые границы между людьми.
В «Судзумэ» Макото Синкая речь идёт не о ковиде, но аниме рефлексирует над последствиями коллективных травм, в том числе стихийных бедствий. Синкай в интервью говорил, что метаморфозы персонажей связаны с ощущением, будто он «оказался в ловушке из-за ограничений, связанных с ковидом». В Sonny Boy (2021) Синго Нацумэ на первый взгляд нет ничего про карантин, но темы одиночества, отчуждения, преодоления травмы и изоляции отражают этот кризисный период.
«Судзумэ, закрывающая двери»
Меняется аниме не только тематически, но и визуально. Отбросив чисто фансервисный контент, мы увидим обезлюдевшие улицы и пустые дома в «Великой небесной стене» (2023), маски в «Моём семнадцатом лете» (2020), двери как попытку выйти из замкнутого пространства в «Судзумэ», экраны, стеклянные перегородки и цифровые аватары как признаки новой, постпандемийной реальности в «Лазаре».
Взрослеть в эпоху хаоса нелегко. Как найти себя, заглушить тревогу, избавиться от страха одиночества, от усталости и перестать наконец чувствовать враждебность этого мира? В поисках быстрого способа многие попали в ловушку. Синъитиро Ватанабэ рассказывал, что главным вдохновением для лекарства хапна в «Лазаре» стала опиоидная эпидемия, растущая в США с 2013 года. В попытках отрефлексировать опасность ухода от реальности Ватанабэ внезапно создал неидеальную, но пока что лучшую попытку визуализировать постпандемийную грусть.
Отряд самоубийц
Действие «Лазаря» разворачивается в 2052 году. В центре сюжета — чудодейственное лекарство под названием хапна, созданное доктором Скиннером. Хапна — не просто обезболивающее; считается, что оно способно излечивать эмоциональную и душевную боль. Препарат мгновенно становится самым популярным в мире и даже начинает вытеснять алкоголь и запрещённые вещества. Ведь зачем они обществу, которое ничего не чувствует?
Вскоре после появления хапны доктор Скиннер исчезает, а через три года неожиданно объявляет миру: всем, кто когда-либо принимал хапну, осталось жить лишь месяц. Но у человечества всё ещё есть лучик надежды: если кто-то найдёт Скиннера до истечения этих 30 дней, он раскроет секрет противоядия.
Ватанабэ не раз говорил, что начинает придумывать истории с персонажей. Его герои чаще всего неудачники, отщепенцы и бунтари. В «Лазаре» Херш, влиятельная женщина со своими скелетами в шкафу, собирает команду как раз таких преступников, чтобы выследить доктора Скиннера и его предполагаемую вакцину. В команде оказывается потрясающий акробат Аксель, грациозно сбегающий из тюрьмы; роковая женщина с тёмным прошлым Кристина; карманник Лиланд, хакер Элейна и бывший следователь Дуглас.
Вместе они — проект «Лазарь», название которого не объясняется вплоть до последнего эпизода. Каждый из них принимал хапну по собственным причинам: чтобы забыться, развлечься, избавиться от травматичных воспоминаний. Чудесное обезболивающее лечит всё — но в этом и кроется корень проблемы.
Эмоциональный контраст
«Лазарь» — это совсем не «Ковбой Бибоп», если у кого-то вдруг оставались сомнения. Да и странно, наверное, было бы Ватанабэ на старости лет начать повторяться — вспомните, насколько оригинален почти каждый его проект. Сохраняя любовь к «реальным» движениям камеры и всевозможным углам съёмки, режиссёр практически впервые ужимает палитру буквально до нескольких тусклых цветов.
Лицам персонажей «Лазаря» явно недостаёт мимики, а CGI-фонам — деталей, и всё это вместе вызывает ощущение дискомфорта у зрителя. Как доктор Скиннер в начале сериала огорошивает население Земли новостями о том, что через 30 дней начнут умирать люди, так и аудитория, посмотрев несколько первых серий, выключает «Лазарь», принимая атмосферу безразличия и отстранённости за недостаток. Это, конечно же, не так.
Хапна удалила из этого мира не только боль. Лишив людей страданий, Скиннер забрал и счастье — его место заняла серая обыденность, иллюзия благополучия. Современные технологии заглушают нашу тревожность, чувство одиночества и страх перед будущим, но стоит нам отвлечься, как все эти чувства возвращаются. Так и хапна — волшебное обезболивающее — лишь прячет боль, но она всё равно остается внутри нас.
Как только Скиннер вынес миру приговор, началась паника, волнения на улицах и стихийные поджоги. Но буквально через пару дней общество вернулось к привычной жизни, понадеявшись на правительство, армию, учёных — на кого угодно, кто придёт и спасёт их. Таймер в 30 дней — это не просто сюжетный приём, задача которого придать истории остроту и динамику. Учёный (и сам Ватанабэ) так проверяет, осталась ли у человека способность чувствовать и заботиться о других. Да, Скиннер сам усилил стремление людей избавиться от всякого беспокойства, но увидел, насколько опасно это оцепенение и иллюзорный покой.
Герои «Лазаря» ищут пропавшего доктора не из добрых побуждений, а потому что вынуждены. Их собрали в «отряд самоубийц», заставив служить одной цели. Но даже такое вынужденное движение — уже антоним апатии. Прямо как пел «Дельфин»:
«Когда хоть кто-то, пусть даже один
Устанет от скованной души боли
Свобода, скрученная в серпантин
Вытянется струною воли».
Чем меньше остаётся дней на таймере, тем меньше надежды у главных героев. Однако они будут искать до последнего.
Проиграв в динамике и дружелюбности картинки, Ватанабэ смог лучше других уловить дух времени и описать апатичное современное общество. Здесь любые страшные известия тут же забываются, а ведущий новостей, с обеспокоенным лицом рассказывающий об уличных беспорядках, на следующий день кокетничает с певицей. Ватанабэ местами довольно банально перебирает тропы шпионского научно-фантастического триллера, при этом обрамляя в жанр множество трогательных историй.
Диагноза обществу не вышло, но моральное беспокойство «Лазарь» вызвать умеет. Да, каждый из нас испытывал заманчивое желание избавиться от душевной или физической боли. Ватанабэ демонстрирует, что получится, если этим злоупотреблять, — мысль не самая глубокая, но оттого не менее актуальная.
Если вы нашли опечатку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.