Александр ворвался в дом, как когда-то в прежние времена.— Учитель!Годы прибавили морщин у глаз, мучительной складки меж бровей раньше не было — но лицо Александра сияло прежним энтузиазмом.–Учитель, ты… ты должен это увидеть! Пойдём скорее, колесница уже дожидается!Аристотель очень не любил езду на колеснице. Но он любил царственного ученика, которого не видел так давно. Ради Александра можно и колесницу перетерпеть…— Вот, учитель! — Александр указал рукой. — Видишь?Трудно было бы не увидеть. И ещё труднее было понять.Две бронзовые полосы, блистая, как полуденное солнце, текли к окоё-му. На них воздвигалось странное устройство. Больше всего оно походило на огромную бронзовую ванну, которую опрокинули вверх дном, снабдили трубой и в таком виде взгромоздили на колёса. На боку ванны было чётко выведено: «Прометей».— Что это?— Власть над Ойкуменой! — звонко воскликнул Александр. — Это лучше любой колесницы с лошадьми! Он не болеет, не умирает, везёт большой груз, и ему нужны только вода и уголь! Заходи — ты сам увидишь!Когда Александр принялся лопатой бросать в топку устройства уголь, Аристотель не выдержал.— Тебе не кажется, — осторожно спросил он, — что это занятие для рабов?Александр выпрямился. Его спина, дочерна покрытая угольной пылью, лоснилась от пота.— Вот уж нет! — радостно крикнул он. — Завоёвывать Ойкумену — работа для царей!Он потянул за кожаный ремень, и божественный рёв, достойный самого Пана, возвестил отправление первого паровоза.

— А ты говорил — не додумается! Всё, Тучегонитель, с тебя кубок амброзии и новый комплект струн для лиры!— Говорил я тебе, Зевс, не лезь в пари с Аполлоном! Он ясновидец, ему виднее!— А ты, Гермес, и рад…— Конечно, рад. Дороги — это ведь по моей части. Даже эти бронзовые…— Но что теперь будет с Европой?!— В каком смысле, Зевс? Ты её похитил, тебе о ней и заботиться.— Нет, в смысле истории… Аполлон, а ты что скажешь, ясновидец?— А историю Клио перепишет. Ей не впервой.