На русском выходит «Пиранези», первый за десятилетие новый роман Сюзанны Кларк, которую прославило историческое фэнтези «Джонатан Стрендж и мистер Норрелл».

Главный герой, архитектор и художник Пиранези, живет в огромном Доме-лабиринте, где сотни, если не тысячи, комнат и коридоров, заключивших в себе океан. Время от времени к нему приходит его друг, занимающийся научным исследованием «Великого и Тайного Знания». Пиранези записывает свои находки в дневник, но затем он начинает видеть новые знаки. Похоже, они доказывают существование ещё одного человека и возможно даже ещё одного мира за пределами стен Дома.

Мы публикуем отрывок из книги.

Смотрите также

Сюзанна Кларк «Пиранези»: новое фэнтези от автора «Стренджа и Норрелла»

 Артём Киселик |  17.09.2020 |  2594

Это волшебно, но совершенно не похоже на то, чего вы ожидаете.

Адди Домар

Запись от Пятнадцатого дня Шестого месяца в Год, когда в Юго-западные Залы прилетел Альбатрос 

Сегодня утром во Втором юго-западном Зале Другой сказал:

— Я буду работать над ритуалом, так что тебе тут торчать не обязательно.

Ритуал — элемент церемониальной магии, посредством которой Другой намерен высвободить Великое Тайное Знание из того, что удерживает его в Мире, и передать нам. До сего дня мы отправляли Ритуал четырежды, каждый раз в немного иной версии.

— Я внес кое-какие изменения,  — продолжал он, — и хочу послушать, как они звучат, так сказать, в естественных условиях.

— Я тебе помогу, — с жаром ответил я.

— Отлично,  — сказал он.  — Только не отвлекай меня болтовней. Мне нужно сосредоточиться.

— Разумеется, — согласился я.

Сегодня Другой был в сером костюме, белой рубашке и черных ботинках. Он положил свое блестящее устройство на Пустой Пьедестал.

— Это ритуал вызова, а значит, ведун должен стоять лицом к востоку, — произнес он. — Где тут восток?

Я показал.

— Так, — ответил он.

— Где мне встать?

— Где угодно. Не имеет значения.

Я встал в двух метрах к югу от него и решил, что буду смотреть на север, то есть на него. У меня нет ни знаний, ни интуиции касательно ритуалов, но представлялось, что это правильная позиция для того, кто прислуживает Истолкователю Мистерий.

— Что мне делать? — спросил я.

— Ничего. Просто не отвлекай меня.

— Я сосредоточусь на том, чтобы поделиться с тобой силой моего Духа.

— Хорошо. Отлично. Займись этим. — Он заглянул в свое блестящее устройство.  — О’кей. Больше всего изменений я внес в первую часть ритуала. До сих пор я просто взывал к знанию, прося его снизойти на меня. Это ничего не дало, так что сейчас я буду заклинать дух Адди Домара.

— Кто такой Адди Домар? — спросил я.

— Король. Давно умерший. Обладавший знанием. Или, по крайней мере, его частью. Мне удавалось вызывать Адди Домара для помощи в других ритуалах, особенно в… — Он осекся и некоторое время смотрел растерянно. — Мне успешно удавалось вызывать его в прошлом, — закончил он.

Другой принял величавую позу Истолкователя Мистерий  — расправил спину, отвел плечи назад и  вскинул голову. Мне он напомнил Статую Иерофанта из Девятнадцатого южного Зала.

Внезапно я осознал значимость его слов.

— О! — воскликнул я. — Ты никогда не говорил, что знаешь имя одного из Мертвых! А ты знаешь, кого из них так зовут? Если да, пожалуйста, скажи мне! Я бы очень хотел обратиться к нему по имени, когда подношу еду и питье!

Другой прервал свое занятие и наморщил лоб.

— О чем ты? — спросил он.

— О Мертвых, — с жаром ответил я. — Если тебе и впрямь известно одно из их имен, пожалуйста, скажи мне, кому оно принадлежит.

— Ничего не понял. Кто, чего, кому?

— Ты говорил, что в былые времена кто-то из Мертвых обладал Знанием. Затем оно было утрачено. И я хочу знать, кто это из них. Человек с Коробкой из-под Печенья? Завалившийся Человек? Или кто-то из Обитателей Ниши?

Другой непонимающе уставился на меня.

— Какая коробка из-под печенья? О чем ты? А, погоди. Это как-то связано с теми костями, которые ты нашел? Нет. Нет-нет-нет. Они не… Это не… Да господи боже! Я же сказал  — мне надо сосредоточиться! Сказал ровно минуту назад! Можно не затевать сейчас разговоры? Я пытаюсь отработать ритуал.

Мне сделалось стыдно. Я помешал важной работе Другого.

— Да, конечно, — сказал я.

— У меня нет времени отвечать на посторонние вопросы, — буркнул он.

— Извини.

— Буду признателен, если ты просто помолчишь.

— Обещаю молчать.

— Хорошо. Отлично. О’кей. На чем я остановился? — Другой набрал в грудь воздуха, снова выпрямился и запрокинул голову. Он воздел руки и звучным голосом несколько раз воззвал к Адди Домару, разными словами убеждая того прийти.

В наступившей тишине он постепенно опустил руки и расслабил плечи.

— О’кей. Когда я буду делать это по-настоящему, может быть, поставлю жаровню. Воскурю какой-нибудь фимиам. Посмотрим. За призывом следует перечисление. Я называю способности, которые хочу получить: уничтожение Смерти, проникновение в низшие разумы, и так далее, и так далее. Важно зрительно представлять в уме каждую способность, то есть, перечисляя их, я воображаю, что живу вечно, читаю чужие мысли, становлюсь невидимым и все прочее.

Я вежливо поднял руку. (Не хотел, чтобы меня упрекнули за посторонние вопросы.)

— Да? — огрызнулся он.

— Мне тоже так делать?

— Да. Если хочешь.

Тем же звучным голосом Другой перечислил способности, которые дает Знание, и, когда он возгласил:  «Называю способность летать!», я вообразил, как преображаюсь в скопу и лечу с другими скопами над Бушующими Приливами. (Изо всех способностей, какие называл Другой, это моя любимая. Если совсем честно, к остальным я в целом равнодушен. Зачем мне становиться невидимым? По большей части меня и так никто не видит, кроме птиц. И я не стремлюсь жить вечно. Дом отвел свой срок птицам, свой срок — людям. Меня это вполне устраивает.)

Другой дошел до конца перечня. Я видел, что он обдумывает те части ритуала, которые уже исполнил, и не удовлетворен ими. Лицо его скривилось, взгляд был обращен вдаль.

— Я чувствую, что должен обращать это к некоему… к некой энергии, к чему-то живому и активному. Я хочу обрести могущество, значит мне следует взывать к чему-то могущественному. Разумно ведь?

— Да, — согласился я.

— Но здесь нет ничего могущественного. Даже живого ничего нет. Только одинаковые скучные помещения и бесконечные старые скульптуры, заляпанные птичьим дерьмом.

Он угрюмо замолчал.

Я давно знал, что Другой не чтит Дом, как я, и все равно меня ужаснули его слова. Как может столь умный человек говорить, будто в Доме нет ничего живого? Нижние Залы полны морскими тварями и растениями, среди которых много прекрасных и удивительных. Сами Приливы такие мощные и стремительные, что, если и не вполне живые, неживыми их тоже назвать нельзя. В Средних Залах обитают люди и птицы. Тот самый помет, на который жаловался Другой, есть свидетельство Жизни. И неправильно говорить, будто все Залы одинаковые. Они отличаются стилем Колонн, Пилястров, Ниш, Апсид, Фронтонов и прочего, а также числом Дверей и Окон. В каждом Зале свои Статуи, и они не повторяются, а если где-то и повторяются, то так далеко, что я до сих пор не видел двух одинаковых.

Впрочем, не было смысла сейчас это говорить. Я знал, что лишь рассержу его еще больше.

— А как насчет Звезды? — спросил я. — Если мы совершим Ритуал ночью, ты сможешь обратить Призыв к Звезде. Звезда источает энергию и силу.

Другой немного помолчал, потом ответил с некоторым удивлением:

— Верно. Звезда. Вообще-то, неплохая мысль.

Он еще немного подумал.

— Неподвижная звезда лучше блуждающей. И она должна быть яркой  — гораздо ярче окружающих звезд. А еще лучше  — найти в лабиринте какое-нибудь исключительное место и совершить ритуал там, обращаясь к самой яркой звезде! — На какое-то время он преисполнился энтузиазмом. Потом вздохнул и сник. — Но ведь это же невозможно, да?

И он снова стал говорить, что все Залы совершенно одинаковые, только называл их «помещениями» и употреблял уничижительный эпитет.

Во мне вскипел гнев, и мгновение я думал, что ничего ему не расскажу. Потом мне подумалось: нехорошо наказывать его за то, что он не в силах изменить. Не его вина, если он видит иначе, чем я.

— Вообще-то, — сказал я, — есть один Зал, не такой, как все остальные.

— Да? Ты никогда об этом не говорил. В чем его отличия?

— У него только один Дверной Проем и нет Окон. Я видел его лишь раз. Там странная атмосфера, которую трудно описать: величественная, загадочная и в то же время исполненная Присутствия.

— Ты хочешь сказать, как в храме? — спросил он.

— Да. Как в храме.

— Тогда почему ты никогда о нем не упоминал? — с прежним раздражением спросил Другой.

— Это довольно далеко отсюда. Я думал, ты вряд ли…

Однако ему неинтересно было слушать мои объяснения.

— Мне нужно увидеть это место. Ты можешь меня отвести? Сколько туда идти?

— Это Сто девяносто второй западный Зал, и он в двадцати километрах от Первого Вестибюля, — ответил я. — Идти туда три целых семьдесят шесть сотых часа, не считая времени на отдых.

— Ого, — сказал он.

Я понимал, что донельзя его огорчил (сам того не желая). Другой не стремится исследовать Мир. Вряд ли он когда-нибудь отходил от Первого Вестибюля дальше чем на пять Залов.

Он сказал: — Мне нужно знать, какие звезды видны из двери этого помещения. Есть какие-нибудь соображения?

Я задумался. Развернут ли Сто девяносто второй западный Зал в направлении восток-запад? Или юго-восток — северо-запад? Я покачал головой.

— Не знаю. Не могу вспомнить.

— А можешь пойти туда и выяснить?  — спросил он.

— Пойти в Сто девяносто второй западный Зал?

— Да.

Я замялся.

— В чем проблема? — спросил он.

— Путь в Сто девяносто второй западный Зал лежит через Семьдесят восьмой Вестибюль, Область, которую часто затопляет. Сейчас там должно быть сухо, но Приливы несут Обломки из Нижних Залов и оставляют их на Плитах. У некоторых Обломков острые края, о которые можно порезать ноги. Порезы на ногах — это плохо. Чревато заражением. По Битому Мрамору надо идти очень осторожно. Это осуществимо, но трудно. Займет много времени.

— О’кей, — сказал Другой. — Обломки. Но я все равно не совсем понимаю, в чем проблема. Раньше ты проходил через это место, и ничего с тобой не случилось. Почему нельзя сделать это сейчас?

Я покраснел и потупил взор. Другой был такой элегантный, такой опрятный в своем костюме и сверкающих ботинках. Обо мне такого сказать нельзя. Моя одежда изорвалась и выцвела, истлела от Соленой Воды, в которой я ловлю рыбу. Не хотелось привлекать внимание к этому контрасту между нами, однако он спросил, и я должен был ответить. Я сказал:

— Тогда у меня были ботинки. Теперь нет.

Другой изумленно воззрился на мои темные босые ноги.

— Когда это случилось?

— Примерно год назад. Они развалились.

Он расхохотался.

— Почему ты ничего не сказал?

— Не хотел тебя беспокоить. Думал, сумею изготовить обувь из рыбьей кожи, но до сих пор не нашел времени. Мне некого винить, кроме себя.

— Честно говоря, Пиранези,  — сказал Другой,  — ты редкостный идиот! Если это мешает тебе пойти в… в… как ты назвал то помещение…

— Сто девяносто второй западный Зал,  — вставил я.

— Да. Не важно. Если дело только за этим, я принесу тебе обувь.

— О! Это будет… — начал я.

— Не благодари. Просто добудь мне нужные сведения. Больше я ничего не прошу.

— Обязательно! — пообещал я. — В ботинках я доберусь до Сто девяносто второго западного Зала за три с половиной часа. Максимум за четыре.

Ботинки

Запись от Шестнадцатого дня Шестого месяца в Год, когда в Юго-западные Залы прилетел Альбатрос 

Сегодня по пути к Третьему юго-западному Залу я прошел через Второй юго-западный. На Пустом Пьедестале, к которому обычно прислоняется Другой, стояла картонная коробка. Темно-серая. На крышке более светлым оттенком серого был нарисован осьминог и оранжевыми буквами написано: «АКВАРИУМ».

Я открыл коробку. Сперва мне показалось, что в ней ничего нет, кроме тонкой белой бумаги, но когда я снял бумагу, то обнаружил под ней пару ботинок. Они были из плотной ткани сине-зеленого цвета (как Прилив Южных Залов), на толстых подошвах из белой резины и с белыми шнурками. Я вытащил ботинки из коробки и надел. Они подошли идеально. Я на пробу сделал несколько шагов. Ботинки приятно пружинили, и ногам в них было мягко.

Весь день я бегал и танцевал  — до того хорошо мне было в новых ботинках.

— Смотрите!  — крикнул я ворóнам в Первом северном Зале, когда те слетели с высоких Статуй взглянуть, что я делаю. — У меня новые ботинки!

Однако вороны только закаркали и улетели наверх.

Список вещей, которые я получил от Другого

Запись от Семнадцатого дня Шестого месяца в Год, когда в Юго-западные Залы прилетел Альбатрос 

Я составил список всего, что получил от Другого, чтобы помнить, и быть признательным, и благодарить Дом за такого замечательного друга!

В Год, когда я дал имена Созвездиям, Другой принес мне:

• спальный мешок
• подушку
• 2 одеяла
• 2 рыболовные сети из синтетического полимера
• 4 больших листа толстого полиэтилена
• фонарик. Я никогда им не пользовался и не помню, куда его положил.
• 6 коробков спичек
• 2 флакона мультивитаминов

В Год, когда я сосчитал Мертвых и дал им имена, он принес мне:

• сэндвич с сыром и ветчиной

В Год, когда рухнули Потолки Двадцатого и Двадцать первого северо-восточных Залов, он принес мне:

• 6 пластиковых мисок. Ими я собираю Пресную Воду, которая льется через Щели в Потолке и стекает по Лицам Статуй. Одна миска голубая, две красные и три облачного цвета. С мисками облачного цвета трудно — они почти такие же серовато-белые, как Статуи. Когда я ставлю их где-нибудь собирать Воду, они тут же сливаются с окружающим мрамором, и я не могу отыскать их взглядом. Одна пропала в прошлом году, и я до сих пор ее не нашел.
• 4 пары носков. Две Зимы моим ногам было тепло и уютно, но теперь носки совершенно протерлись. К сожалению, Другой не догадался подарить мне новые.
• удочку и леску
• апельсин
• кусок рождественского кекса
• 8 флаконов мультивитаминов
• 4 коробка спичек

В Год, когда я дошел до Девятьсот шестидесятого западного Зала, он принес мне:

• новую батарейку для часов
• 10 новых тетрадей
• разные канцелярские принадлежности, в том числе 12 больших листов бумаги для составления Звездных Карт, конверты, карандаши, линейку и несколько ластиков
• 47 ручек
• еще мультивитамины и спички В нынешний год (Год, когда в Юго-западные Залы прилетел Альбатрос) он на сегодняшний день принес мне:
• еще 3 пластиковые миски. Они лучше всех, потому что яркие и не теряются. Одна оранжевая, две — разных оттенков зеленого.
• 4 коробка спичек
• 3 флакона витаминов
• пару новых ботинок!

Я стольким обязан щедрости Другого! Без него бы я не мог спать Зимой в теплом и уютном спальном мешке. У меня не было бы тетрадей, чтобы записывать свои мысли.

Тем не менее я временами гадаю, почему Дом снабжает Другого таким разнообразием вещей, дает ему спальные мешки, ботинки, пластиковые миски, сырные сэндвичи, тетради, куски рождественского кекса и так далее, а мне все больше рыбу. Думаю, это потому, что Другой хуже меня умеет о себе позаботиться. Рыбу ловить он не умеет. Он никогда (насколько мне известно) не собирает и не сушит водоросли для костра или для вкусной еды, не заготавливает рыбью кожу (из которой можно сделать столько всего полезного). Если бы Дом не обеспечивал его нужными вещами, он бы, наверное, умер. Либо (что более вероятно) мне пришлось бы посвящать значительную часть времени заботе о нем.