Роберт Хайнлайн. Проповедник без церкви

Политический Хайнлайн

Свой самый известный роман «Звёздный десант» Хайнлайн завершил в конце 1958 года, в состоянии депрессии, в ожидании советских ракет с ядерными боеголовками, которые вот-вот положат конец западной цивилизации. После выхода этой провокационной книги некоторые коллеги поспешили окрестить писателя фашистом — да, тогда это уже было модно. Большая ошибка — политические симпатии Р. Э. Х. настолько противоречивы и запутанны, что их при всем желании не впихнёшь ни в одну из традиционных классификаций: левый-правый, реформатор-консерватор и т.д, и т.п.

Первым фантастическим рассказом Хайнлайна принято считать «Линию жизни» (1939). На самом деле к этому моменту писатель уже завершил дебютный роман «Нам, живущим» — утопию, написанную под впечатлением от фильма «Облик грядущего» Герберта Уэллса, канонического «Взгляда назад» Эдварда Беллами, сочинений Шарля Фурье и популярной в те годы теории социального кредита Клиффорда Дугласа о равномерном распределении государственных дивидендов.

Эптон Синклер в 1934 году

Тема социальной справедливости, свободы-равенства-братства всегда тревожила Хайнлайна. Ещё в 1934 году, вскоре после увольнения в запас из ВМФ США из-за последствий туберкулёза, он участвовал в избирательной кампании Эптона Синклера — журналиста, писателя, будущего пулитцеровского лауреата и номинанта на «Оскар». Прежде чем претендовать на пост губернатора Калифорнии, Синклер дважды безуспешно баллотировался в Палату представителей от социалистической партии, а в 1915-м получил от Владимира Ленина презрительное прозвище «социалист чувства». Тем не менее вождь мирового пролетариата потратил несколько абзацев, чтобы от души пропесочить Синклера, что уже о многом говорит. «Вы самый жалкий из всех пиратов, про которых я слышал! — Да, но вы про меня слышали!»

Хотя Хайнлайн руководил районной организацией демократической партии США до 1938 года и даже выдвигался в законодательное собрание Калифорнии, его политическая карьера не задалась. Но был и другой способ донести свои взгляды на будущее страны до потенциальных избирателей: там, где буксует политическая машина, вывозит литература. Так появилась книга «Нам, живущим», классическая по форме утопия о молодом флотском офицере, который перенёсся из эпохи депрессии в благополучную и процветающую Америку будущего. 

Поставив последнюю точку, автор начал предлагать роман издателям — и некоторые даже проявили вялый интерес. Однако при жизни Хайнлайна пристроить книгу так и не удалось: она вышла лишь в 2003-м, когда исследователи обнаружили рукопись в необъятных архивах классика. Любопытная деталь: на каком-то этапе Р. Э. Х. заключил устный договор с Роном Хаббардом — тот должен был переписать, олитературить и актуализировать «Нам, живущим» при условии, что не поменяет политический подтекст. Хаббарда увлекли другие дела, и рукопись осталась нетронутой.

Но если бы не эта масштабная проба пера, неизвестно, хватило бы Бобу веры в себя, чтобы обратиться к коммерческой НФ — и профессионализма, чтоб сходу заинтересовать Джона Вуда Кэмпбелла-младшего, «редактора №1» в американской фантастике конца 1930-х — начала 1940-х.

Несмотря на впечатляющий успех в палп-журналах, реформаторский зуд и жажда изменить мир к лучшему не оставили Хайнлайна. Отслужив во время Второй мировой войны в научно-исследовательской лаборатории ВМФ в Филадельфии на должности гражданского инженера и администратора среднего звена, он обзавёлся знакомствами и связями в госструктурах — и после войны направил свою энергию на то, чтобы пробить в военно-морском ведомстве концепцию лунной ракеты, в том числе как носителя ядерной боеголовки.

Первое применение атомного оружия произвело на Р. Э. Х. мощное впечатление — но, в отличие от прекраснодушных коллег-фантастов, он искренне полагал, что если военные не станут развивать это направление, то Америку ждёт самое мрачное будущее. Единственный вариант избежать гонки вооружений, по Хайнлайну, — создать международную миротворческую организацию с собственной армией и исключительным правом использовать атомную бомбу.

14 августа 1945 года писатель передал по инстанциям докладную записку о необходимости создать лунную ракету и о том, как организовать эту работу с привлечением всех доступных ресурсов. Власти отнеслись к предложению фантаста вполне серьёзно, в 1946 году записку Хайнлана рассмотрели на заседании кабинета министров США с участием президента Трумэна — но так и не дали проекту зелёный свет.

Десять лет спустя, в 1957-м, на орбиту вышел первый искусственный спутник Земли, и во всём мире, не исключая США, энтузиасты бурно праздновали это эпохальное событие. А Р. Э. Х. всё глубже погружался в омут депрессии (учитывая двойное назначение космической программы — не без оснований). Победа СССР в космической гонке означала для него, что теперь русские могут нанести удар по США в любое время и в любом месте, и средства ПВО не способны ничего им противопоставить.

Широкое обсуждение инициативы об отказе Соединённых Штатов от ядерных испытаний привело Хайнлайна в бешенство и подтолкнуло к новому всплеску политической активности. Вместе с третьей женой Вирджинией он разослал на собственные средства тысячи писем с призывом продолжить испытания, даже если ради этого придётся повысить налоги и затянуть пояса. Но почему-то пламенные речи вызвали слабый отклик, а некоторые былые друзья, утомлённые назойливостью писателя, и вовсе перестали общаться с Хайнлайнами.

Р. Э. Х. не раз подчёркивал (возможно, слегка кокетничая), что литература для него скорее способ пополнить семейный бюджет, чем дело всей жизни. Ещё в довоенных письмах Кэмпбеллу он чётко дал понять, что забросит эту халтурку сразу же, как только получит первый отказ. Продавать фантастику по демпинговым ценам во второстепенные журналы он не собирался: овчинка не стоила выделки. После Хиросимы и Нагасаки Хайнлайн сомневался, стоит ли возвращаться к НФ, но друзья объяснили ему, что фантастика — лучший способ убедить публику в необходимости космического флота. 

Возвращение состоялось в 1947 году: «Зелёные холмы Земли», мощная лирическая история о слепом поэте и космическом страннике Райслинге, один из лучших рассказов Р. Э. Х., появилась на страницах последнего сентябрьского выпуска влиятельного американского еженедельника The Saturday Evening Post. Эта публикация открыла Хайнлайну дорогу на «глянцевый» рынок, причем Collier`s, The Elks Magazine и другие престижные издания покупали у него не только рассказы на космическую тему, но и программные статьи, так что трудозатраты окупились сторицей.

Чуть позже эта история повторилась с романами для подростков, которые Хайнлайн писал по заказу издательства Scribner вплоть до 1958 года. Р. Э. Х. не особо любил детей, не знал рынок детской литературы и не горел желанием подстраиваться под стандарты молодёжной литературы 1940-х, во многом устаревшие, а часто попросту ханжеские. Но писатель дал себя уговорить знающим людям, которые разъяснили ему, что это уникальный шанс привить интерес к военно-космической теме новому поколению молодых американцев. Но прежде чем продать первый подростковый роман, Р. Э. Х. подробно проинструктировал своего литагента: 

Я преднамеренно выбрал мальчика, у которого в роду шотландско-английские первопроходцы, мальчика, отец которого — немецкий иммигрант, и мальчика — американского еврея. Несмотря на различное происхождение, они росли как обычные американские дети. Вы можете столкнуться с редактором, который не захочет, чтобы один из юных героев был евреем. Я не буду иметь дела с такими издателями. Происхождение всех троих мальчиков обязательно, и книга предлагается на этих условиях.

Хотя Р. Э. Х. писал «скрибнеровские» романы неохотно, из-под палки, с трудом вымучивая сюжеты, способные заинтересовать подростков, эти книги укрепили его авторитет за пределами «НФ-гетто». Более того, первый роман серии, «Ракетный корабль “Галилей”» (1947), лёг в основу фильма «Место назначения — Луна», отмеченного в 1951 году «Оскаром» за визуальные эффекты и «Бронзовым медведем» первого Берлинского кинофестиваля. 

Место назначения — Луна

История с экранизацией заслуживает небольшого отступления. Жизнь сводила Хайнлайна с удивительным множеством людей, радикально повлиявших на культуру XX века. Почти десять лет он дружил с Фрицем Лангом, одним из основателей немецкого экспрессионизма, режиссёром великого «Метрополиса», «М», «Доктора Мабузе» и т. д. Именно Ланг подал Р. Э. Х. идею поработать на Голливуд, в 1948 году предложив принять участие в проекте фильма «Путешествие на Луну». Эта тема давно занимала Ланга: ещё в 1929-м, до эмиграции из нацистской Германии, он снял картину «Женщина на Луне» по мотивам НФ-романа своей жены Теа фон Харбоу. 

К сожалению, сотрудничеству Ланга с Р. Э. Х. помешал финансовый конфликт: писатель предположил (возможно, ошибочно), что старый товарищ планирует воспользоваться результатами его труда безвозмездно, то есть даром. В итоге картину по «Ракетному кораблю» снял Ирвинг Пичел, крепкий голливудский профессионал, чьё имя, увы, так и осталось в 1950-х — в отличие от имени Фрица Ланга, знакомого сегодня каждому синефилу. Может быть, ради этого стоило поступиться частью гонорара — тем более что сумму, на которую Хайнлайн рассчитывал, он так и не получил.

Иными словами, политические увлечения писателя успешно подпитывали его литературные амбиции — и наоборот. Правда, работала эта петля обратной связи причудливо и нелинейно. Так, на рубеже 1940–1950-х Хайнлайн не избежал приступа шпиономании, охватившей Америку после дела супругов Розенбергов, обвинённых в шпионаже в пользу СССР. Однако Р. Э. Х. бесила не только угроза безопасности США, но и истерика вокруг «красной угрозы», мешавшая вполне лояльным гражданам честно выполнять свою работу. Несколько раз Хайнлайну приходилось выступать в поддержку друзей, которых подозревали в связях с коммунистами. Что же касается сенатора Джозефа Маккарти, развившего бурную деятельность по изобличению «пятой колонны» и агентов Кремля, то классик без обиняков называл его «отвратительным сукиным сыном, не уважающим ни правды, ни справедливости, ни гражданских прав». 

Эта параноидальная атмосфера взаимного недоверия, когда старый друг в любой момент может обернуться беспощадным врагом, нашла отражение в романе «Кукловоды» (1951). Никто не застрахован от угрозы: даже главный герой книги в определённый момент теряет контроль над собой и оказывается в полной власти зловещего мозгового слизня из открытого космоса.

Хайнлайн нередко позволял себе реплики, мягко говоря, не соответствующие образу замшелого лоялиста. Во второй половине 1960-х он стал инициатором открытого письма писателей-фантастов в поддержку Вьетнамской войны — и в то же время прокомментировал это так: 

Нет, мне не нравится эта война. <…> Это война, в которой участвуют призывники, а я ненавижу призыв в любое время и под любым предлогом… Рабство не становится слаще, если назвать его «срочной службой». 

За такое и партбилет на стол можно положить! И это не говоря о крайне либеральном отношении Р. Э. Х. к нетрадиционным сексуальным практикам, институту семьи и брака, святому для всякого консерватора, — см. романы «Чужак в чужой стране», «Луна жёстко стелет», «Не убоюсь я зла», «Фрайди» и т. д. Неудивительно, что Хайнлайн стал первым, к кому обратился Харлан Эллисон, когда собирал свою революционную антологию «Опасные видения». К сожалению, рассказ «Оркестр молчал, и флаги не взлетали», написанный в 1947-м, не укладывался в концепцию составителя «Видений» и увидел свет только в 1973 году.

Ко второй половине 1950-х, когда сформировалась идея «Звёздного десанта», Р. Э. Х. всё ещё оставался социалистом — не по партийной принадлежности, разумеется, а по убеждениям. Он продолжал настаивать, что в США «социализма гораздо больше, чем кажется большинству людей, в одних местах он у нас получается хорошо, в других честно, в третьих — паршиво». Корень проблем Хайнлайн видел в том, как именно социализмом управляют, — и роман стал ответом писателя на вопрос о гарантиях равноправия и социальной справедливости.

«Звёздный десант» остаётся, вероятно, самой «социалистической» книгой Хайнлайна. Полного комплекта гражданских прав в прекрасном мире будущего достоин лишь тот, кто готов поступиться частным ради общего, отринуть эгоистические интересы ради коллективного блага, как у Фурье, Беллами, у Уэллса, в конце концов. А что может быть лучшим испытанием на гражданскую зрелость, чем военная служба? Об этом выпускника Аннаполиса, уволенного в запас по состоянию здоровья и полжизни искавшего способ вернуться на флот, можно не спрашивать.

Оккультный Хайнлайн

19 января 1970 года, вскоре после ареста Чарльза Мэнсона за организацию убийства актрисы Шэрон Тейт, журнал Time писал: «За несколько недель, прошедших с момента предъявления ему обвинения, те, кто имел отношение к делу, обнаружили, что он, возможно, убил из-за книги. Это книга Роберта Хайнлайна “Чужак в чужой стране”, научно-фантастический роман, популярный среди хиппи». Позднее следствие установило, что «Чужак» имеет мало отношения к мотивам Мэнсона и компании, однако свою роль скандальное заявление сыграло: ложечки нашлись, но осадок остался.

В первой половине жизни Хайнлайна действительно тянуло к сомнительным, квазинаучным и оккультным учениям — правда, ему хватило здравого смысла, чтобы не погрузиться в них с головой, как делал, например, Джон Вуд Кэмпбелл. Р. Э. Х. всегда был склонен прислушиваться к неортодоксальным и, прямо скажем, сомнительным авторитетам — но только если те подтверждали его собственное мнение. В переписке разных лет он ссылается то на «современных психологов», якобы опровергших базовую концепцию Фрейда, то на социологов, считающих публичную порку перед строем более мягким наказанием, чем тюремное заключение, — но что это за «психологи» и «антропологи», знает только ветер.

С 1939 года Р. Э. Х. посещал семинары Альфреда Коржибски по так называемой «общей семантике» и участвовал в разработке нового искусственного языка, позволяющего быстрее и чётче формулировать мысли. (Позднее, в 1960-х, Сэмюэл Дилэни построил на этой концепции один из лучших своих фантастических романов, «Вавилон-17»). Современные лингвисты, исследующие знаки и знаковые системы, признают заслуги Коржибски, а его фраза «карта — это не территория» давно стала афоризмом. Однако в 1930-х официальная наука относилась к «общей семантике» с объяснимым скепсисом. Зато теории Коржибски притягивали склонных к экспериментам людей с творческой жилкой: в том же 1939 году несколько его семинаров посетил юный Уильям С. Берроуз — и, хотя история не сохранила документальных свидетельств, возможно, там состоялось знакомство двух будущих классиков.

Джек Парсонс

Близким соратником Р. Э. Х. был Джон Уайтсайд Парсонс, эксцентричный гений-самоучка, пионер американского ракетостроения, основатель компании Aerojet и Лаборатории реактивного движения. С начала 1940-х он стал своим человеком в лос-анджелесском литературном обществе «Маньяна», где первую скрипку играл Хайнлайн. Парсонс публиковал фантастику в журналах Джона Кэмпбелла, дружил с писателями и художниками. А параллельно — изучал оккультные науки под патронажем британского мага Алистера Кроули, занимал высокий пост в лос-анджелесском отделении «церкви Телемы» (позднее переименованном в ложу «Агапэ»), практиковал чёрную магию и организовывал ритуальные оргии. Широкий круг интересов — хотя далеко не уникальный среди соратников Хайнлайна.

После Второй мировой войны к ложе Парсонса примкнул ещё один друг Р. Э. Х., Рон Хаббард, известный тогда как автор научной фантастики и душа любой компании. Хаббард довольно быстро продвинулся в оккультной иерархии, очаровал адептов, не оставил без внимания ни одну из последовательниц Телемы (в секте практиковали открытые отношения) — однако их с Парсонсом неизбежное противостояние закончилось драматично. Эта детективная история с запутанными интригами, хитрыми аферами, роковой женщиной, обманутым возлюбленным, украденными миллионами (на самом деле — десятками тысяч) долларов и похищенными яхтами заслуживает отдельной статьи, а скорее авантюрного романа.

В 1969 году, когда скандал наконец выплыл наружу на страницах журнала The Sunday Times, последователи Хаббарда ответили развёрнутым пресс-релизом, из которого следовало, что Рон внедрился в церковь Телемы по заданию военно-морского флота, дабы развалить изнутри эту подрывную организацию, практиковавшую чёрную магию. Кто же, по версии хаббардистов, курировал опасную сверхсекретную операцию? Правильно: не кто иной, как лейтенант ВМС США и писатель-фантаст Роберт Энсон Хайнлайн.

Л. Рон Хаббард

Близкая дружба Хайнлайна с Хаббардом в 1930–1940-х ни для кого не составляла тайны. В фэндоме бытует байка, что знаменитая «Дианетика» написана на спор: Хаббард уверял друга, что сможет заработать больше денег, основав новую религию, нежели создавая литературные труды. Если такой спор действительно состоялся, то Рон, безусловно, победил с разгромным счётом.

Р. Э. Х. искренне восхищался своим другом и преклонялся перед его фронтовыми подвигами. В письмах Хайнлайн упоминает, что у его второй жены Леслин даже был роман с Роном — и Боб абсолютно не возражал против адюльтера. С другой стороны, сама Леслин писала о романтических отношениях между двумя друзьями — Уильям Паттерсон, самый авторитетный биограф Хайнлайна, не исключает такую возможность, но считает её крайне маловероятной: по его мнению, для этого и Роберт, и Рон слишком любили женщин. Зато совершенно точно известно, что Р. Э. Х. стал одним из немногих доверенных людей, читавших «Дианетику» Хаббарда в рукописи, ещё до публикации в журнале Astounding Science Fiction Джона Кэмпбелла. Хайнлайн счёл теорию Хаббарда «интригующей», но от публичных комментариев дальновидно воздержался. Иными словами, у марсианского чудотворца Майкла Валентайна Смита, не то мессии, не то мошенника, хватало прототипов — причём в ближайшем окружении Р. Э. Х.

Замысел «Чужака», как известно, появился ещё в 1948 году, во время мозгового штурма, из которого родились также роман для подростков «Красная планета» и повесть о лунной колонии сверхлюдей «Бездна». Ещё тогда Хайнлайн решил объединить образы космического Маугли и Супермена-интеллектуала — однако долгое время история не клеилась, и автору понадобилось почти полтора десятилетия, чтобы довести её до ума. «Чужак в чужой стране» (он же «Человек с Марса по имени Смит», он же «Еретик» в черновой версии) был закончен 21 марта 1960 года, но опубликован только год спустя — а в 1962-м принёс автору премию «Хьюго», третью в карьере Хайнлайна.

«Чужак» стал ещё одним его романом, проломившим стену «фантастического гетто». Во второй половине 1960-х книга обрела культовый статус среди хиппи — именно об этом говорит автор статьи о секте Мэнсона в журнале Time. Не то чтобы Хайнлайн возражал против роли гуру и учителя жизни, это ему льстило, но успех романа именно у «детей цветов» стал для него сюрпризом. По его словам, он писал «сатиру на секс и религию» — жанр, предельно далёкий от проповеди. Правда, к концу 1960-х Хайнлайн подпустил пафоса и добавил, что книга входит в условную трилогию «о свободе и самопожертвовании», о готовности отдать жизнь ради ближних своих — вместе с романами «Звёздный десант» и «Луна жёстко стелет».

И, резюмировал классик, тот, кто проникся сочувствием лишь к одним героям и полюбил только одну из трёх книг, на деле ни в одной из них ни черта не понял.

Человек не на своём месте

Много лет Роберта Хайнлайна не оставляло ощущение, что он делает что-то не то, что-то недостаточно важное, недостаточно ценное для общества, занимает не своё место. Литература всегда казалась ему вынужденной заменой настоящему делу.

«Я не могу интересоваться писательской деятельностью, которая, на мой взгляд, не приносит пользы обществу, — цитирует письмо классика Уильям Паттерсон. — Продолжая заниматься спекулятивной (или “научной”) фантастикой, которую я писал раньше, но предприняв хитрость, я могу удовлетворить свой зуд проповедовать и пропагандировать, охватить большую аудиторию и немного заработать».

Хайнлайн отчаянно хотел служить во флоте, а не доживать свои годы на пенсию по инвалидности. Лично определять политику США, а не оставаться на подхвате у сенатора-социалиста. Сражаться на фронте Второй мировой, а не просиживать штаны в глубоком тылу. Развивать ракетную индустрию, а не писать романы для мальчиков.

Однако жизнь не оставила ему другого выбора — и вся нерастраченная энергия, все нереализованные амбиции писателя нашли выход на страницах его книг:

Я должен был стать проповедником. Если бы мне удалось сохранить пуританскую веру Библейского пояса, в которой я был воспитан, я бы так и поступил. Как бы то ни было, я неловкое и плохо приспособленное животное, проповедник без церкви, ветряная мельница — личность, которую вы знаете!

Большая трагедия для Роберта Хайнлайна — но огромная удача для литературы XX века.