Он из «непростой» семьи

Ранняя биография Виктора Пелевина глубоко мифологизирована ещё в 1980-х–1990-х годах — в том числе усилиями самого писателя. Но, как отмечает Галина Юзефович, работавшая над биографической книгой о юбиляре, Пелевин был явно «не из простых». 

В детстве он жил за железным занавесом и учился в школе при советском посольстве в Ираке, где служил его отец Олег Анатольевич Пелевин, офицер ПВО, впоследствии — преподаватель военной кафедры МГТУ им. Баумана. После возвращения в СССР семья Пелевиных поселилась в коммунальной квартире на Тверском бульваре, а Виктор поступил в престижную 31-ю школу с углублённым изучением английского языка, которую посещали Михаил Ефремов, Степан Михалков и другие представители московской золотой молодёжи 1970-х.

Он бросил литинститут и отливал нэцкэ

Окончив школу, Виктор по настоянию родителей подал документы в Московский энергетический институт и стал одним из ленинских стипендиатов, что давало ощутимую надбавку к стипендии. После выпуска из МЭИ будущего писателя распределили в один из столичных троллейбусных парков. Как вспоминают друзья его юности, работа была тяжёлой, малооплачиваемой, зато Пелевин получил неограниченный доступ к эпоксидной смоле, что отчасти компенсировало неудобства. В 1980-х московские спекулянты использовали эпоксидку для создания копий японских фигурок-нэцкэ, высоко ценившихся на советском чёрном рынке, и Виктор стал одним из надёжных поставщиков дефицитного материала.

На этом, однако, его формальное образование не закончилось. Во время работы в троллейбусном парке Пелевин становится аспирантом МЭИ, но в 1988 году вместо защиты кандидатской диссертации поступает на заочное отделение Литературного института им. Горького, пройдя конкурс 600 человек на место. После третьего курса его отчисляют с формулировкой «за утрату связи с институтом» — то есть попросту за многочисленные прогулы. Однако к тому моменту ПВО уже публиковался: его литературный дебют состоялся в декабре 1989-го, когда на страницах журнала «Наука и религия» вышла «сказочка» «Колдун Игнат и люди» запредельным по нынешним временам тиражом 150 000 экземпляров. Учёба в Литинституте окончательно утратила практический смысл.

Он любил карате и переписал Кастанеду

Как и многие его сверстники, ещё подростком Пелевин увлёкся карате — по воспоминаниям друга его детства Евгения Петренко, Виктор им занимался лет с 15, то есть в конце 1970-х. А вслед за карате он заинтересовался самиздатом, связанным с Китаем и Индией, традиционной восточной философией, йогой и буддизмом. Свободно владея английским, будущий писатель примкнул к группе самодеятельных переводчиков эзотерической литературы «Контекст» и вышел на участников андеграундного литературно-философского «Южинского кружка», созданного основателем метафизического реализма Юрием Мамлеевым, который эмигрировал к тому времени в США, затем во Францию.

На рубеже 1980–1990-х ядро группы «Контекст» (а также однокашники Пелевина по Литинституту, включая поэта Виктора Куллэ) составили редакцию одного из первых советских частных издательств «Миф». Именно там на средства, вырученные от перепродажи персональных компьютеров, выходили первые книги Карлоса Кастанеды, переведенные на русский язык Василием Максимовым и отредактированные (а местами начисто переписанные) Пелевиным. Ну а сами участники «Контекста» стали прототипами героев «Чапаева и Пустоты», первого большого романа будущего классика.

Он скрывается от публики — но не от закона

Виктор Пелевин не особо жаловал фотографов и журналистов уже в 1990-х. Алёна Долецкая, первый главный редактор журнала Vogue Russia (и прототип лисы-оборотня А Хули из «Священной книги оборотня»), вспоминает, что разрешения на фотосессию ей удалось добиться только благодаря изрядной порции саке, употреблённой писателем. 

Однако избегать всякой публичности и осознанно скрываться от посторонних глаз ПВО начал только в 2000-е. Его последние достоверные — и ранее не публиковавшиеся — фотографии разыскала команда Родиона Чепеля. Снимки сделаны в Китае во время тура, организованного синологом Брониславом Виногродским. Пелевин познакомился с ним благодаря чайному клубу, организованному востоковедом в Москве задолго до того, как это стало модно. ПВО фотографировали его спутники, художник Гермес Зайготт и ветеран спецслужб Игорь Чечёткин — причём часть снимков были сделаны скрытно, без одобрения писателя.

Сегодня Пелевин свёл свой цифровой след к минимуму. Его электронная почта зашифрована, он избегает онлайн-сервисов, требующих верификации, и редко всплывает в слитых хакерами базах данных. Однако создателям фильма удалось найти информацию о замене Пелевиным паспортов, SIM-карт, о пересечении границ и выплате налогов. То есть в целом Виктор Олегович остаётся вполне законопослушным гражданином.

Он не пишет на скорость

Начиная с 2013 года каждую осень в «Эксмо» выходит новая книга Виктора Пелевина — этого события заранее ждут критики и книжные торговцы по всей России. Один из самых популярных мифов о писателе связан именно с его завидным постоянством: ежегодная сдача новой рукописи якобы входит в условия кабального контракта, который автор заключил с ушлыми издателями. 

В фильме Родиона Чепеля Ольга Аминова, с 2012 года возглавлявшая отдел современной российской прозы «Эксмо» и до своего увольнения в 2018-м остававшаяся редактором ПВО, опровергает слухи. По её словам, Пелевин никогда не работал по договору заказа, а все официальные документы подписывались только после сдачи очередного текста. Иначе говоря, никаких кабальных соглашений не существует, а высокая плодовитость и привязка релизов к сезону, когда отечественный книжный рынок оживает после летней спячки, — скорее сознательный выбор автора и его литературного агента, нежели инициатива издателей.

Чего мы НЕ узнали о Пелевине из фильма 

Несмотря на оригинальность режиссёрских решений — например, остроумных анимационных вставок, — работа Родиона Чепеля адресована прежде всего тем, кто не особенно интересовался биографией Пелевина. Не стоит ждать от картины исчерпывающего раскрытия феномена ПВО: к обильной фактуре режиссёр подходит крайне избирательно, с упором на эзотерику и оккультизм. Зритель может узнать пару ярких деталей из биографии живого классика, услышать голоса людей, некогда плотно общавшихся с Пелевиным, увидеть несколько малоизвестных — и неизвестных вовсе — фотографий юбиляра.

Но многие принципиально важные жизненные развилки, эпизоды, сыгравшие критическую роль в литературной судьбе ПВО, так и остались за кадром.

• Как писатель подружился и почему раздружился с московскими и ленинградскими фантастами?
• Кому Пелевин обязан первыми громкими публикациями в журналах «Наука и религия», «Химия и жизнь», «Знание — сила», сборниками «Синий фонарь» и «Омон Ра»?
• Как он попал в толстые литературные журналы и стал постоянным автором издательства «Вагриус», а затем и «Эксмо»?
• И главное: жив ли он ещё, или романы за Виктора Олеговича пишет специально обученная нейросеть?

Науке это по-прежнему неизвестно.