291886 
13 минут на чтение
Недавно на русском языке вышел роман «Республика Дракон», продолжение нашумевшей «Опиумной войны» Ребекки Куанг. Вскоре после этого писательница завоевала премию Astounding Award, вручаемую лучшему молодому автору, работающему в жанрах фантастики и фэнтези. В честь релиза «Республики Дракон» мы провели прямой эфир с писательницей, а теперь подготовили его расшифровку.
Полная запись эфира
На русском языке только что вышла «Республика Дракон», а вы же уже закончили «Пылающего бога», который на английском ожидается осенью. Как вы себя ощущаете сейчас, завершив свой первый цикл? И насколько сильно отличалась работа над каждой книгой трилогии?
Прошло уже несколько недель, как моя третья книга закончена. Сейчас я работаю над новым проектом, ощущения довольно странные, потому что пять лет своей жизни я посвятила трилогии. Я работала над ней с 19 до 24 лет, и сейчас я чувствую, что в моей жизни начинается новая глава. И даже немного страшновато — нужно создавать всё с нуля, придумывать новый фэнтезийный мир, новый сюжет.
Я горжусь третьей книгой «Пылающий бог». Я многому научилась, работая над ней. И я рада, что в ноябре читатели наконец узнают, чем завершается моя трилогия.
О книге
Читаем книгу: Ребекка Куанг «Республика Дракон» — фэнтези об опиумной войне
Вторая часть цикла «Опиумные войны», фэнтези о вымышленном мире, основанном на китайской культуре.
Ребекка Куанг «Республика Дракон»: военное фэнтези в восточном сеттинге
Продолжение «Опиумной войны» получилось жёстче и безнадёжнее первой части.
И лично я, и многие критики считают «Опиумную войну» одним из самых ярких фэнтезийных дебютов последних лет. В любом деле сложно не только добиться первого успеха, но и затем повторить или превзойти его. На мой взгляд, с «Республикой Дракон» вам блестяще удалось это сделать. Ощущали ли вы давление из-за читательских ожиданий, когда работали над второй книгой? И, если да, то что помогло с ним справиться?
Когда ты работаешь над своей первой книгой, это идёт от сердца, и ты всё вкладываешь в это: создаёшь сюжет, историю. На это могут уйти годы. А в работе над второй книгой ты уже должен справиться с ожиданиями публики, должен хотя бы повторить те писательские приёмы, которые применял в первой книге. Но это не всегда делается осознанно. Очень часто ты пишешь инстинктивно, поэтому это сложно повторить. Кроме того, непросто работать над второй книгой трилогии — нужно продолжать начатые в первой книге темы, расширять вселенную, чтобы во второй развивалась своя самостоятельная сюжетная линия. Плюс — начинать какие-то новые элементы сюжета, которые получат развитие в третьей книге.
Чтобы решить эти задачи, я применила научный подход. Мне очень нравятся «Звёздные войны», и я внимательно изучила то, как работает часть «Империя наносит ответный удар» (я очень люблю этот фильм). То же самое я могу сказать о трилогии «Властелин колец» — здесь тоже мне нравится и фильм, и книга «Две крепости». Я целенаправленно следила за тем, как тут решаются описанные мной задачи. Этот же принцип я перенесла во второй акт своей трилогии.
Например, вы могли заметить, что вторые части трилогий заканчиваются в очень мрачном ключе: главных героев предают, или они узнают информацию, которая может им навредить. Создаётся впечатление, что главный герой почти проигрывает, и непонятно, как ему выбраться из такой запутанной ситуации. Этот же принцип я применила к концовке своей второй книги.
«Опиумная война» основана прежде всего на событиях Второй японо-китайской войны. В «Республике дракон» можно найти отсылки к событиям сразу трёх разных эпох. Гражданской войны, опиумным войнам и битве у Красной скалы. Расскажите, как вы сплетали элементы из столь разных эпох в сюжете одной книги?
Из разных источников я беру разные элементы для своей работы. Например, что касается эпохи Эпоха Троецарствия и битвы у Красной скалы, тут я заимствовала эстетические компоненты: как выглядят персонажи, какую одежду носят, какими военными технологиями располагают. Что касается Опиумной войны 1840-х годов, отсюда я заимствовала идеологическую компоненту — именно тогда развивались империалистическая экспансия, миссионерская деятельность, расизм. Тогда европейский мир очень активно начал распространяться на другие территории, проповедуя свои религии, и эта деятельность вступала в противоречия с тем укладом жизни людей, проживавших на тех территориях.
Что касается Гражданской войны в Китае — эти элементы я перенесла напрямую в сюжетную линию. Сражения в моей книге, сражения при озере и последовавшее за ней сражение у реки — это фактически напрямую взятые события из гражданской войны 1930-х и 1940-х годов.
Получается такой небольшой хаотичный набор из эстетических элементов. Поэтому мне всегда немного страшно, когда мои учителя, преподаватели истории, читают мои книги. Они, наверное, решат, что я толком ничего не смыслю в исторических реалиях, просто потому что я их именно так решаю объединить.
О книге
Уже в «Опиумной войне» Рин обрела нешуточную мощь, и роман может похвастаться очень яркими магическими битвами. В «Республике Дракон» их станет ещё больше — в том числе в романе есть морские сражения, которые, на мой взгляд, получились просто потрясающими. Не могли бы вы рассказать, как работаете над боевыми сценами?
Один из главных вызовов в конце первой книги — Рин становится такой мощной, что не совсем понятно, куда с такой силой двигаться дальше и как с ней справиться. Каким образом можно создать условия, где ей будет некомфортно? Перенести действие из привычной для неё среды в непривычную, то есть на воду — реки, озёра и океан. И, в общем, мне понравилось с этими работать, потому что мне интересно противопоставлять разные стихии — огонь и воду. На этих противоречиях строится конфликт, в котором с одной стороны участвует Рин, а с другой — герой, которого я не буду называть, сами узнаете.
Мне пришлось перенести сражения с земли на воду. Это означало, что мне нужно было многое узнать самой о тактике морских сражений. Поэтому я углубилась в изучение этого предмета и узнала очень много как о китайских морских сражениях, так и о морской истории других стран, потому что были времена, когда у Китая не было своего морского флота. Мне было очень интересно узнать так много о кораблях, об их элементах, об оснастке, об особенностях тактики сражений на море. Мне не терпелось всё это перенести в роман, но мои редакторы — в особенности американские — сказали, что лучше это не в полном объёме вставлять в роман, иначе это может оказаться скучным для читателя.
Прототипом главной героини цикла, Рин, послужил Мао Цзэдун — пожалуй, один из самых главных диктаторов XX века. Но, хотя по ходу «Опиумной войны» и «Республики Дракон», Рин совершает немало противоречивых и откровенно дурных поступков, она всё же вызывает большую симпатию. Сложно ли было, и что помогло создать персонажа, основанного на тиране, но в то же время способного легко полюбится читателю, так что тот подчас даже не замечает слабостей Рин?
Мой подход был в том, чтобы не изображать Рин чудовищем. На мой взгляд, даже к таким страшным историческим фигурам как Мао Цзэдун не стоит относиться как к монстрам. При том, что Мао Цзэдун и ему подобные совершали чудовищные поступки, мне кажется, что слишком банально объяснять эти поступки, назвав таких людей социопатами. Наиболее разумно понять, отследить, почему они принимают такие решения. Они заботятся о своём народе, хотят помочь ему, но, несмотря на это, идут на такие чудовищные шаги — вот что интересно проанализировать.
Рин тоже совершает некоторые чудовищные поступки, но при этом она не плохой человек. Она считает, что нужно заботиться о своём народе, друзьях, стране, но её просто вынуждают, ставят в такие условия, в которых нужно использовать ту логику, которая в конце концов и приводит её к некоторым ужасным вещам. Именно поэтому публика относится с симпатией к ней, они понимают, что Рин совершает жестокие поступки не потому, что ей движет жестокость, а потому что она думает, как защитить свой народ.
В фэнтези мы часто видим, как герои пытаются защитить и отстоять «старый добрый» мир, в котором выросли сами, так сказать, сохранить статус кво. Отчасти это можно сказать и о Рин в «Опиумной войне». Однако уже в «Республике Дракон» она и другие герои скорее стремятся не защитить старое, а построить нечто новое. Вы специально решили пойти вопреки жанровому клише или это было скорее производной от тех исторических событий, которые лежат в основе цикла?
В фэнтези есть традиция возвращаться к статусу-кво после того, как зло побеждено. Я сознательно пошла наперекор этому. Ведь эта схема не отвечает, кому выгодна такая ситуация. Этот урок я выучила благодаря Н.К. Джемисин — именно она ставила вопросы, кому выгодно политическое «возвращение к истокам». Кто победитель, а кто нет, и как с этим работать. Поэтому если в вашем мире фэнтези есть место революции, если там представлен в каком-то смысле утопический мир, то нет нужды возвращаться к ситуации статус-кво. Нужно понять, куда можно двигаться дальше.
В этом смысле «Опиумная война» скорее продолжает традиции научной фантастики. Именно для НФ свойственно обращение к антиутопии, и именно в ней мы находим попытку найти изображение того, что сейчас происходит в мире.
В «Опиумной войне» и «Республике Дракон» немало очень мрачных и кровавых эпизодов вроде сцен, основанных на Нанкинской резне. Есть ли какие-то сцены, которые вам дались особенно тяжело?
Некоторые кровавые эпизоды давались мне с трудом, особенно в первой книге. Я всё время думала над тем, как именно описать самые мрачные сцены. Когда я работаю, то обычно пишу быстро — по большей части черновую версию я написала в короткий срок, но в ней ещё не было этих сцен. Когда я закончила их, то уже больше никогда к ним не возвращалась. Но при работе над последующими книгами — не чтобы эти сцены давались мне совсем легко, но мне уже не хотелось встать и убежать, так что жестокие и кровавые вещи уже писались намного быстрее.
И, честно говоря, меня это немного беспокоит. Не становлюсь ли я эмоционально чёрствой и равнодушной? Вообще, эта проблема довольно известна среди авторов фэнтези, поскольку мы часто пишем о войне, страданиях, смерти — и всё время об этом думаем. И есть вероятность, что эта ситуация заставляет меня становиться немного менее восприимчивой.
Недавно у вас был прямой эфир с Викторией Шваб, и в нём вы говорили, что пишете книги не линейно, а «переключаетесь» между сценами из разных частей истории. Почему вы выбрали такой способ написания книг? Часто ли при этом возникают какие-то противоречия между эпизодами, которые приходится перерабатывать во время редактуры?
Я не могу писать в хронологическом порядке. Не могу сразу сесть и представить, куда пойдёт действие. Я могу понять, что происходит в конкретной сцене, только когда уже углубляюсь в работу над ней и примерно начинаю представлять, как эта сцена может быть связана с общим сюжетом книги. Я работаю над теми сценами, которые наиболее ярко вспыхивают в моём воображении — чётко вижу, что там должно быть, и потому у меня это получается описать лучше всего. И в дальнейшем уже отталкиваюсь от написанных эпизодов. Изначально я отталкиваюсь от концовки — если знаю, чем всё закончится, то могу приступать к другим частям книги.
Когда мы начали анонсировать «Опиумную войну» в России, то столкнулись с необычной проблемой. Учитывая, что главная героиня молодая девушка и роман начинается с её поступления в элитную академию, многие принимали роман за подростковое фэнтези. И мы специально во многих материалах подчёркивали, что это не так и «Опиумная война» на самом деле весьма драматичное военное фэнтези. Вставала ли такая проблема перед вами и вашими издателями в США или Великобритании или там читатели не принимали роман за подростковый?
«Опиумную войну» часто ошибочно принимали за представителя жанра young adult. Главная героиня — молодая девушка, я тоже молодая девушка. Вероятно, нас просто не воспринимают всерьёз. А первые главы романа разворачиваются в академии, продолжая традицию фэнтезийных книг про школы магии. Но дело в том, что я тут же и разрушаю эту традицию: я начала так «Опиумную войну», чтобы дать контраст последующим событиям. Во второй и третьей книгах становится понятно, насколько наивными были представления героини, когда мы сталкиваемся с событиями в академии.
Поэтому многие люди, прочитав самое начало книги, не ожидают, что действие позже будет разворачиваться по настолько мрачному сценарию. В «Республике Дракон» нет такой проблемы — там с самого начала всё мрачно и жёстко.
Кстати, нравится ли вам российское оформление ваших книг?
Мне очень нравится обложка российского издания, потому что она создаёт впечатление о моей книги и обо мне как о более зрелом авторе. Я с нетерпением жду, какой будет обложка «Пылающего бога» в России!
Очень много наших читателей спрашивают о ваших дальнейших планах. Можете рассказать что-то о вашем следующем проекте?
В моём следующем проекте, где действия происходят в Оксфорде, я намереваюсь полностью деконструировать направление фэнтези о магических учебных заведениях. Очень часто в таких книгах упор делается на обособленность, привилегированность учебных заведений и тех, кто там учится. Герои как бы живут в башне из слоновой кости, они совсем не замечают, насколько жесток мир вокруг них и насколько тяжело тем, кто пытается прорваться учиться в эти заведения. Оксфорд, Кембридж, Гарвард, Йель — все эти места строились с использованием рабского труда, а выпускники становились колонизаторами и расистами. Мы все привыкли думать, что Хогвартс — это такое прекрасное и замечательное место, но он тоже был кем-то построен. В общем, в своём следующем проекте я изучаю более тёмную сторону истории этих учебных заведений.
Один из наших читателей подметил сходство «Опиумной войны» с аниме «Наруто». А именно — сильная истреблённая нация, всего двое выживших, месть главной героини и предательство собственного государства. Читатель спрашивает, было ли это аниме среди источников вашего вдохновения при работе над романом?
Я была огромной поклонницей «Наруто» лет до 13-14. Когда я стала постарше и начала сама писать «Опиумную войну», мне казалось, что я прорабатываю более серьёзные и глубокие темы. Но, вероятно, то, с чем ты познакомился в детстве, навсегда остаётся с тобой. Хотя Саске нельзя назвать положительным героем, но этот персонаж мне всегда был симпатичен. Нельзя сказать, что он хорошо относится к Сакуре, но каким-то образом эти идеи остались во мне, когда я работала над взаимоотношениями Рин и Алтана. В том, как Алтан пользуется её чувствами, как он использует эту токсичную для Рин ситуацию в своих целях — я думаю, это идёт из аниме.
И да, я признаю, что одна из основных сюжетных линий «Опиумной войны», история Рин и Алтана — это история, которая восходит к Наруто и к моему увлечению аниме в школьные годы.
Сейчас готовится сборник рассказов по «Звездным войнам», для которого вы написали одну историю. Как вам работалось над далёкой галактикой? И, если представится возможность, хотели бы написать по ней что-то в крупной форме?
Мне посчастливилось поучаствовать в проекте по «Звездным войнам», и это очень круто! Не могу говорить, историю какого персонажа я пишу в своём рассказе, но я была потрясена тем, сколько свободы мне предоставили. Мне разрешили продумать предысторию героя. С другой стороны, это и определённый вызов, потому что ты работаешь с чужой интеллектуальной собственностью, поэтому любые детали космических кораблей, детали сленга героев — всё нужно выверять. И, наверное, если мне предложат написать целый роман по «Звездным войнам», я откажусь. Мне для творчества нужна свобода, не хочется быть стиснутой рамками.
Несколько лет назад на Западе прогремел Лю Цысинь с циклом «Воспоминания о прошлом Земли». А вскоре после этого громко заявили о себе несколько авторов из китайской диаспоры, которые пишут фэнтези, вдохновлённое историей Китая — Кен Лю, Фонда Ли, вы. Как считаете, связаны ли эти события или так просто совпало?
Я думаю, что сейчас идёт два тренда из Азии. Лю Цысинь — не просто человек с китайскими корнями, а китайский автор, пишущий на китайском языке. Мы видим всплеск интереса к переводной литературе из этого региона — не только Китая, но и Кореи, Японии. А такие авторы, как Кен Лю, Фонда Ли и я — американские авторы с китайскими корнями. Мы выросли всё-таки в западной среде и пишем по-английски, мы смотрим на китайскую историю с западной перспективы. Мне кажется, наша популярность — следствие более широкой тенденции в нынешней западной фантастики к инклюзивности. Сейчас заметен повышенный интерес к афроамериканским авторам, латиноамериканским, азиатским. Вообще ситуация чуть более запутанная, чем кажется.
Смотрите также
Лю Цысинь, автор «Задачи трёх тел», — о китайской фантастике и не только
Лю Цысиня называют одним из трёх «генералов» китайской НФ. Автор трилогии «Задача трёх тел» рассказал, как видится фантастика из Китая. Между прочим, это первое интервью китайского фантаста на русском.
Завершим беседу не вопросом, а просьбой, которая звучит от многих наших читателей. Они зовут вас приехать в Россию, чтобы лично пообщаться с вами и взять автографы…
Я очень хочу приехать в Россию. Я собиралась приехать к вам этим летом, и рассчитываю приехать в следующем году или когда будет готова вакцина. Обязательно побываю у вас!
